Место под солнцем
Шрифт:
– Не получится, погода испортилась.
– А, да? Ну, на такси подъедем, хорошо?
– Конечно.
Девушки смеялись на кухне, когда Антон своими ключами открыл дверь. Маша встретила его у порога и сразу осмотрела руку. Смотреть было практически нечего – предплечье полностью забинтовано от запястья до локтя, только на тыльной стороне кисти из-под повязки выглядывала не то ссадина, не то ожог.
Жена сочувственно обняла мужчину и повисла на нем:
– Ну как ты так смог, а?
– Не первый, но дай Бог, чтоб последний раз. Уже весь поломанный, – отмахнулся с улыбкой
– Не весь поломанный, – Маша улыбалась и нарочно хлопала глазками.
– Привет, кормилец, ну и работа у тебя.
Девчонки позвали Антона на кухню, но он сказал, что пойдет спать, вручил жене деньги и попросил закинуть на карту, когда будут в городе. Подруги тихонько собрались и вызвали такси.
14.
Им все-таки удалось приступить вчера вечером. И сегодня тоже потрудились, но к трем часам дня вынуждены были прерваться из-за травмы бригадира.
Ребята работали в большом, похожем на пещеру помещении с колоннами. Никакой внутренней отделки, лестницы без перил, только серость бетона, гулкое эхо и отраженный свет ламп, которые они поставили на треногах. Досаждал сильный сквозняк и какой-то неопределенный запах.
Грузили завезенные для стройки, но так и не востребованные материалы на тележки и специальные поддоны, вывозили их на площадку у ворот, откуда все это должна будет забрать фура. Кое-что из уже установленного внутри демонтировали. Заниматься еще есть чем, как минимум, неделю, судя по тому, какой участок им обозначили.
Масштабы недостроенного комплекса поражали. Для бригады разнорабочих они измерялись в сотнях миллионов денег и человеко-часах, которые просто невозможно было сосчитать. Главное здание было исполнено в виде трапеции или, если быть точным, ступенчатой пирамиды, увенчанной огромным цилиндрическим помещением с панорамными окнами по всему периметру, с вертолетной площадкой на крыше. Высоченные потолки, широкие коридоры и лестницы. Множество корпусов поменьше, расположенных в определенной геометрической последовательности. Должно быть, все это очень красиво при съемке с воздуха. Габариты зданий вверху, как и положено, обозначены красными лампочками. Еще неизвестно, сколько подземных этажей. По слухам, есть даже собственная большая скважина. Современная Вавилонская башня. Так что, задумывалось все это с размахом.
Но все остановлено почти на финальном этапе строительства. Этого не понять рядовому обывателю, который ходит изо дня в день на работу, покупает себе продукты в магазинах, заправляется на заправках, делает дома ремонт. Невозможно объяснить обычному человеку, какие такие причины могут застопорить подобный проект на стадии восьмидесяти-, если не девяностопроцентной готовности. Неужели нельзя было отказаться от лишних двух-трех этажей, не лепить где-то с краю еще один корпус, но закончить-таки начатое? Ведь практически все окна застеклены, под потолком змеится гофра под электрику. Да ведь если просто сдать металлолом, собранный по территории, можно еще один пансионат купить.
Но неоднократно переносившиеся сроки сдачи объекта вышли еще в позапрошлом году, никакие строительные работы не ведутся еще дольше. Всюду аккуратные ряды и стопки завезенных заранее стройматериалов. Территорию бдительно охраняют, установлен высокий профнастиловый забор с колючкой поверху, много камер слежения, дежурят сторожа, содержат собак. И так на протяжении уже нескольких лет. Что это? Грандиозный памятник человеческой безалаберности, отмывание нелегальных доходов, вопиющая некомпетентность? Кто теперь знает?
Антон ушел по крытому переходу из центрального зала куда-то в дальние, связанные с ним помещения. Сказал, что посмотрит пока фронт работ.
Пацаны делали редкие перерывы, чтобы попить воды, курили прямо в процессе, не останавливаясь. В их группе заранее оговорено – кто жить не может без отдыха, отдыхает от работы совсем. То есть, исключается. Коллектив уже долгое время не менялся, последний человек добавился три месяца назад, лишние ушли еще до этого. Все давно поняли друг друга – зарплата зависит от выполненного объема, а не от времени, пока бригада топчет стяжку и дружно пьет чай в пакетиках.
Армен трудился в поясе, чтобы не повредить спину. Работяги перешучивались, кашляли от пыли. Кто-то зацепил тележкой шнур, из-за чего лампа упала, бросив длинный луч света по переходу, и высветила сидящего там на корточках Антона. Парни увидели, как он скорчился, бросили свои тачки и побежали к нему. Бригадир опустил правую руку между ног и зажал ее коленями, в глазах у него стояли слезы боли.
– Поранился, – выдавил он сквозь зубы.
Через пятнадцать минут обработанного из чекухи водкой и забинтованного, Армен привез Антона к ступенькам «Возрождения» – ближайшего места, где можно было, правда, сосем не бесплатно, но получить медицинскую помощь.
15.
В телегу написал Nomad, по-нашему – Кочевник. Этот заочный Колин знакомый из сети обожал конспирологические теории, был помешан на секретных службах, тайных обществах и орденах, короче, был таким неисправимым, не взрослеющим романтиком. Фирменную фразу: «Я тебе говорю, тамплиеры за этим стоят», – уже неоднократно слышал от него Коля.
Гениальный мальчик и сам имел особенности, а потому лояльно мог воспринимать таких ребят, которых другие безапелляционно записывали фриками. Он умело разжигал в Кочевнике интерес к определенным вопросам, бросая довольно солидный ресурс его мозга на поиск некоторых ответов. Таким образом, любитель заговоров, словно дополнительная оперативка, ускорял работу всей системы.
Были и другие участники, чьими стараниями Коля получал необходимые ему данные.
Вместе при анализе социальных сетей они постепенно вычислили довольно большую группу в основном местных людей, которые не то, чтобы пропали без вести, но заметно изменился стиль их активности – некоторые, вообще, перестали вести свои страницы, у других просто радикально преобразилась их медийная, точнее, сетевая жизнь. Словно разделилась на до и после.
Оставался открытым вопрос – после чего?
Но в эту проблематику Коля с Номадом и остальными единомышленниками, которых он пока до конца не посвящал в свое видение, погрузились не сразу.