Место под звездами
Шрифт:
Над космодромом на острие короткой огненной стрелы взмывал ещё один ракетоплан, опережая катящийся в стороны победный грохот.
– Что ж, пациент своей жизнью заслужил такую реальность последних минут. Большего нам не дано. Надеюсь, никто не будет оспаривать этичность нашего вмешательства?
Старик внезапно открыл глаза и осмысленно посмотрел на людей в белых халатах, обступивших его кровать. Его взгляд оказался поразительно живым и ясным, но губы слушались с трудом:
— Ссскажите
И получив подтверждение, снова смежил веки. Черты его лица разгладились с удовлетворённым выражением, по которому можно было судить, что старик снова видит нечто приятное и недоступное окружающим.
– Ну вот и окончен эксперимент над последним из землян — подвёл итог начальник марсианской лаборатории. Тот биолог, который пытался изучать клетки моего организма, уж очень был агрессивно настроен по отношению к нам, поэтому так быстро разрушился. А этот экземпляр оказался очень даже интересным…
Анатолий Матвиенко
Марсианская гонка
Гаечный ключ сорвался с головки болта, практически круглой от бесчисленных закручиваний. Берт застонал и выругался. Ничего не изменилось. Высшие силы не покарали его за богохульство, но и помочь ничем не смогли. Или не захотели. Он по-прежнему стоял, опираясь на полуразобранный компрессор оранжереи, слушая своё сиплое дыхание и шуршание мелких песчинок о скафандр. Затем нажал подбородком на клавишу рации.
— Сун, принеси сварочный аппарат.
— Я тоже очень занят, — по слогам и очень выразительно ответил китаец.
— Твою мать, Сун, жёлтая макака! Шевелись!
В наушниках характерно щёлкнуло. Напарник демонстративно отключил переговорное устройство. Теперь даже в чрезвычайной ситуации до него не докричаться. Хотя что такое чрезвычайная ситуация на Красной планете? Весь Марс — сплошное ЧП.
Берт сам сходил за сварочником. Пожертвовал остатками предпоследнего электрода и приварил к упрямому болту кусок сломанного ключа как рычаг. Снял из давно раскуроченного вездехода подшипник и вставил в компрессор. Через час аппарат уже урчал, сжимая разреженную углекислоту. Надолго ли?
Колонист вошел в станцию через свой — западный — шлюз. Второй житель Марса пользовался, соответственно, восточным. Так они реже встречались. Берт с ужасом думал, что будет через месяц, когда прибудет земная ракета. За сорок семь дней в крохотной капсуле объёмом девять кубических ярдов он точно сойдёт с ума и убьёт ненавистного азиата.
А всё так хорошо начиналось. Выгодный контракт, слава первого покорителя Марса. Успешный полёт беспилотной станции, доставившей на поверхность планеты ядерный реактор и оборудование для добычи воды и получения кислорода с метаном. В следующее окно, когда Земля оказалась между Солнцем и Марсом, они с Суном одолели межпланетную пропасть за четыре недели, ни разу не только не поссорившись, но и не сказав друг другу резкого слова.
Потом началась полоса неприятностей. Собственно, жизнь на Марсе — сплошная чёрная полоса. Для начала отказали все двигательные установки второго корабля — и главный двигатель, и системы ориентации. Без коррекции траектории «Драгон-32» миновал планету и безвозвратно ушёл к поясу астероидов. Крики отчаянья пары космонавтов доносились ещё несколько недель, потом смолкли, хотя у них оставались кислород, вода и пища, а модуль не покинул зону уверенной двусторонней связи. Скорее всего, ребята не стали ждать конца и открыли люк, не одевая скафандров.
Метаново-кислородная установка, исправно отработавшая два года в автоматическом режиме, начала барахлить уже через пару месяцев после приземления пилотируемого корабля. И началось. Не радовало даже то, что на двоих остались оранжерея и система обеспечения, рассчитанные на четверых. Ведь и ремонтов оказалось столько, что и четверо пахали бы не покладая рук.
На втором году пребывания пылевая буря повредила оранжерею. С какой же скоростью должен дуть ветер, чтобы в атмосфере, разреженной в 160 раз по сравнению с земной, камень оторвался от поверхности и разогнался быстрее пули?
Уходил воздух, уходила влага. Бурить грунт в поисках подземного льда приходилось уже в двух-трёх милях от жилого модуля — ближний давно израсходован.
Берт с ухмылкой вспоминал фантастические фильмы о приключениях на Марсе, о гонках и погонях на вездеходах, прыгающих по красным холмам. Здесь совсем другое соревнование. Твой соперник — смерть от недостатка воды, пищи и воздуха. Твоя гоночная машина — жалкий ремонтный набор, жидкие запасы запчастей и собственные руки, которые сводит судорогой от непрерывной работы.
Когда напарники ещё могли разговаривать нормально, Сун однажды произнёс длинный спич, совершенно не характерный для немногословного и замкнутого колониста.
— Всё потому, что нас отправила частная компания. Государственные освоили земную орбиту и Луну почти без потерь.
— Чем же частники не угодили?
— Отобрали кусок пирога у тех, кто кормился около бюджетной раздачи. На программу «Спейс Шатл» списали десятки миллиардов долларов. Не нынешних фантиков, а тех — полновесных, за которые можно было что-то купить. На экспедицию к Марсу администрация Буша собиралась потратить 400 миллиардов, это только начальные расходы. А потом какой-то чудак объявил премию в 20 миллионов долларов за орбитальный или суборбитальный полёт. Для частника нормальные деньги. Полетели.
Китаец отхлебнул глоток бурды, которую давала пищевая установка.
— Так было и дальше. Когда деньги частнику идут через бюджет, три четверти сумм — взятки и откаты. Эти деньги ещё отмыть надо и налоги заплатить. В результате себестоимость проекта возрастает уже не в четыре, а в семь-восемь раз, и это не предел. Если негосударственная компания что-то делает за свой счёт и потом предлагает платные услуги, цена получается смешная по сравнению с услугами таких же компаний, но рассчитавших смету для бюджетных инвестиций.