Место рядом со мной
Шрифт:
Выживи, Мара.
Нереально выжить, но ты же волшебница. Хоть и тело у тебя человеческое. Красивое…
Внутри стоит привкус полыни, как будто немного её осталось во мне.
– Сергей.
– М?
– Что скажешь?
– Я… – отрицательно качаю головой. – Не знаю, что сказать.
На самом деле, нет смысла говорить хоть что-то. Кроме попытки вывести её из игры никаких смыслов в этом разговоре для меня больше нет.
– Она мертва. Электронным способом отключить браслет нельзя. Он сразу же впрыскивает дитилин. Антидота к дитилину не существует. Тот, кто её увёз, сейчас любуется её трупом. И мне жаль.
–
На контроле открываю небольшой чемоданчик, там мой ствол и коробка патронов. Показываю разрешение…
Это всё на автомате. Мои мысли в моменте нашей встречи. И в её словах, что принципиально она не сможет повлиять на то, буду ли я жить или умру. Теперь их смысл становится для меня понятным.
Я знаю, где её искать. Она просила, чтобы я привёз зеркало сам. И оно уже ждёт меня в Толмачёво, во взятой напрокат тачке.
У меня нет выхода, Мара.
«Выход там же, где и вход», – словно слышу её насмешливые интонации.
Пока я повторяю уже пройденный мною однажды путь в свою «Австралию», в голове крутится очень много из брошенных ею фраз, которые не улеглись и не встали на своё место сразу. А теперь, оглядываясь, я вижу тот узор, что сплетён ею. Не весь. И тем не менее. Филигранно…
Я уверен, что она жива, и что она там. Как? Не знаю…
Волшебство!
Но Мара уверяла, что оно не существует.
Мне не хочется сейчас думать о том, как я верну её в свой мир. И поэтому отвлекаюсь на логическую задачку с браслетом. Ну не отгрызла же она реально свою руку?
А может, она мертва уже?
Нет, об этом тоже думать не хочу. Стараюсь уснуть. Не знаю уж почему, но тряска и гул не преследуют меня в дороге. Во снах я ощущаю себя нитью, которую вплетают в какое-то трансцедентальное кружево. И начинается эта нить как серая и тусклая, а к концу становится серебристой и мерцающей. И в начале она сплетается с нитью глянцево- чёрной, в середине с красной, а к концу солирует, превращаясь в ажурное серебро. А может, это вообще не сны?
Мой рейс ночной, и из самолета я выхожу на рассвете.
Путь от Толмачёво до Артыбаша долог. Семь часов. И практически всю дорогу уговариваю себя, что выхода у меня нет. Она никуда не поедет. Место рядом со мной ей неинтересно…
Ни разу не пробовал зайчатину…
Остановившись у её базы, достаю ствол и уверенными, отточенными движениями отправляю пули в магазин. А зачем? В волков собрался стрелять?
Ты знаешь, в кого ты собрался стрелять, Серый.
Реально?
Сможешь?
Но
В этот раз не тревожу её привратника и сразу спускаюсь к озеру. Там та же самая лодка. На дне канистра с бензином. Темнеет…
Гладь Телецкого бликует красным в свете садящегося солнца, напоминая мой сон про «звёздные врата». И в этот раз мне страшно опускать пальцы в воду, пока лодка несёт к другому берегу. Ориентируюсь на точку, оставленную её привратником на моём планшете. Потому что берег в сумраке сливается в единую картину, и я не могу узнать того места, где высадился в прошлый раз.
Причаливаю. По-моему, где-то здесь.
И действительно. Вот упавшее к воде старое дерево, за ним широкая тропинка.
Ты ждешь меня в гости, Мара? Опять расстелила красную дорожку? Смотрю на сеть вайфай. Её «IDOS2000» ловится. Забираю зеркало в чехле. Накидываю ручку на плечо. Иду спокойно по этой тропинке, словно возвращаясь домой, ощущая, что где-то справа вот-вот должен появиться её домик на ножках. Издали вижу пламя маленького костра и стараюсь идти потише.
Достаю ствол, взвожу курок и пытаюсь ещё раз убедить себя: это не мой выбор, это её выбор!
Мара сидит у костра, спиной ко мне. И тихо поёт ту же странную «горловую» песню, которую в моём сне пел тот седовласый на берегу озера, в котором я вязнул. Это завораживает. Но я стряхиваю с себя морок.
Не реагирует на моё приближение. Приставляю ствол к её затылку, опуская зеркало на землю рядом с ней.
Приставляю ствол к её затылку, опуская зеркало на землю рядом с ней.
– Привет, шаманка.
– Доброй ночи желать не буду. С добром ко мне не приходят.
– Где твоя рысь?
– На охоте.
– Ты же не врёшь мне?
– Нет. Йага охотится на волков.
– Людоедка и волкодавка?
– Именно так.
На запястье Мары браслет. Чувствую облегчение от того, что её кисть не ампутирована, потому что это был единственный реалистичный способ избавиться от браслета, который я нашёл.
– Как ты это сделала?
– Обошла твоё украшение? Элементарно. Дитилин – вещество краткосрочного действия. Отключает мышцы, отвечающие за дыхание и сердечную мышцу. Но ненадолго. Десять-двадцать минут – и его активность падает в геометрической прогрессии. Но для того, чтобы умереть, достаточно и минуты, да. За воротами меня встретила реанимационная машина, которую организовал Иван. Они положили меня под аппарат искусственного дыхания и включили стимулятор сердечной мышцы на полную мощность. Одновременно воткнули капельницу, чтобы быстрей вывести барбитурат, дитилин и продукты его распада. С остальным моё здоровое тело справилось само. Было жёстко, но умру я не от дитилина, а так, как решила. И это не будет спонтанно.