Место в раю не гарантируется

Приветствую моих почитателей, а также новых читателей! Здравствуйте, дорогие мои! Ваш верный слуга, писатель Олег Дольский, рад явить вашему взору пятый роман – фактически пятый элемент своей литературной системы элементов.

«А не пора ли, друзья мои, обратиться к Виллиаму, понимаете, нашему – Шекспиру?» – я часто вспоминаю эту фразу из известной советской кинокомедии «Берегись автомобиля». И каждый раз сам себе отвечаю: «Нет, не пора!» Не дорос я до трагедий и сонетов. Все мои первые четыре книги, будь то стартовая автобиографическая повесть «До и после рассвета», или роман-катастрофа «Последний

круиз «Византии», или фантастическая история «попаданца» в XXII век «Индикатор», да и, конечно, жёсткий женский роман «Январские ландыши» – все были далеки от того, что можно назвать высоким искусством. Это всё – занимательное чтиво, словесный попкорн, если хотите, который можно прочесть в момент досуга за пару вечеров.

Да, с Шекспиром за последний год я всё же сблизился. В том плане, что стал регулярно пописывать стихи, но всю эту практику я пока называю занимательным рифмоплётством. Кому-то нравится, кому-то не очень – так же как и с прозой. Время покажет, какой Дольский сильнее – поэт или романист. А обратимся сегодня мы, друзья мои, к неизведанному, но горячо любимому мной жанру под названием «ДЕТЕКТИВ».Кто-то из вас захлопает в ладоши, радостно выдохнув, мол, наконец-то! Только этого Дольскому и не хватало.

Если Вы ждёте стандартный зубодробительный «экшн», то книга Вам вряд ли придётся по душе. Роман написан в духе «фьюжн» – горючая смесь из разных литературных компонентов. Время диктует осваивать новые формы, и, на мой взгляд, надо уходить от классических, «чистых» жанровых произведений – чтобы любой читатель нашёл для себя в романе что-то близкое, истинно своё. Таким образом, «Место в раю не гарантируется» – это замешанный на ностальгии иронический гангстерский комикс с элементами мелодрамы. Прототипов не ищите, все персонажи придуманные.

Как я уже замечал ранее, мне нравится писать ровно то, что я сам бы хотел прочитать. Как и в предыдущих книгах, не обойдётся без социальной составляющей – читатель должен знать реалии описываемых лет и событий, а также жизненные обстоятельства, толкнувшие человека на тот или иной поступок. В предыдущей книге, друзья мои, описывая похождения медсестры-таксистки Лены Ландышевой и её сына, я прошёл низшую точку синусоиды разврата в своём творчестве. По-русски говоря, хватит уже моральных падений и телесных оргий. Кстати говоря, некоторые читательницы, любительницы розово-карамельных историй, были моими описаниями крайне недовольны. Эти сторонницы романтики пребывают в своём выдуманном мире, а жизнь наша реальная полна и светлого, и тёмного – так зачем говорить лишь о хорошем. Клеймить пороки и слабости людские – удел многих моих соратников по перу, но герои писателя Дольского свою чашу греха уже испили сполна. Хотя рано я об этом зарёкся. Герои моего нового романа – тоже далеко не ангелы и не раз пересекают запретную черту. А что Вы хотите – это же детектив, безгрешными быть не получится. Но не священник я, чтобы на эту тему рассуждать, а простой писатель. И, вообще, если бы всё в жизни было всегда гладко и безоблачно, то писать было бы просто не о чём. Это был бы рай, а место в нём, как известно, никому не гарантируется.

Приятного чтения!

Тот, кто не верит в волшебство, никогда его и не найдёт.

Роальд Даль

Июльский зной окутал город. Жара проникла в каждую щель, разогрела мостовые, дома, машины до того, что к ним нельзя было прикоснуться и не обжечься. Жители Зеленопольска любили эти щедрые на солнце денёчки, поскольку климат средней полосы России достаточно умеренный и точно гарантирует разве что девять месяцев зимы, а вот такой долгожданный подъём температуры надо ловить всей душой и телом, подставляя светилу улыбающуюся физиономию со счастливо зажмуренными от такого бесплатного блага глазами.

Радоваться таким откровениям лета лучше, конечно, на бережку у реки Волги, но если не повезло, то хотя бы в свежести охлаждаемых кондиционером помещений или в тенистых парках, которыми так изобиловал Зеленопольск.

Аркадий Васильевич Баранов, бывший школьный учитель математики, а сейчас пенсионер, выгнанный женой жить в гараж, устало брёл с грязной тряпичной сумкой в руках по лесочку, стараясь выбирать места, где было больше тени. Периодически мужчина останавливался, вытирал загорелой рукой пот со лба и теребил поношенную, покрытую масляными пятнами синюю футболку, стараясь немного провентилировать тело, разогретое знойной погодой и долгой прогулкой.

До гаража, в котором сейчас обитал пенсионер, оставалось идти минуты две, и он решил пока посидеть в тенёчке, благо спешить было совершенно некуда. Крыша его гаража, покрытая рубероидом, в жару раскалялась, и днём внутри было находиться невыносимо.

Баранов присел на небольшое бревно от упавшей прошлой зимой липы. Дерево кто-то давно распилил и увёз себе на дрова, а вот кусок остался, став для путников импровизированной скамейкой. Но сейчас, в этот знойный полдень, ни путников, ни прохожих, ни даже суетных обитателей близлежащего гаражного кооператива не наблюдалось. Даже птицы, частенько чирикающие в лесу, замолкли, лишь неутомимые кузнечики издавали свой ритмичный стрёкот.

Аркадий Василич вытащил из своей сумки пол-литровую бутылку воды, набранную на колонке ещё утром, и пересохшим от жажды ртом жадно отхлебнул из неё живительной влаги.

Вода была тёплой, и радости пенсионер почти не испытал. Жутко хотелось есть. С утра во рту не было и маковой росинки. Мужчина вытащил из сумки полиэтиленовый пакетик с двумя пирожками. Один он оставил в пакете и убрал обратно в сумку. Второй пирожок с неистовством голодного волка слопал за десять секунд.

Остывший жареный пирожок с печенью – еда совсем не для гурмана, но Баранову сейчас это казалось вершиной человеческого блаженства. В последнее время три таких пирожка зачастую и составляли весь его дневной рацион.

Вот и сегодня по пути к себе в гараж Аркадий Василич не удержался и купил в пекарне эти вредные коричневые кулинарные изделия, поджаренные на прогорклом постном масле. Пенсионер, тяжело вздохнув, протянул руки к ветке липы, оторвал пару крупных листочков и вытер ими жирные после пирожков пальцы. Здесь, в тени, было очень уютно, и идти в гараж совершенно не хотелось. Баранов положил сумку на бревно, а сам прилёг на землю, положив голову на мягкое. После импровизированного обеда, да в полуденной июльской жаре, его сильно разморило. Глаза слипались, и плохие мысли ушли куда-то на второй план.

Уже полтора года он жил в гараже, домой его пускали лишь раз в месяц принять душ и постирать бельё. Прошлой зимой выселенному женой пенсионеру приходилось очень туго. Пару раз, греясь от морозов, он чуть не угорел в своём старом «Запорожце».

Как пережить будущую зиму, Аркадий Василич даже боялся представить. Отношения с родными в последнее время только ухудшились, они откровенно стыдились своего бомжеватого отца семейства, но принять обратно даже и не помышляли.

Свою мизерную пенсию он ходил получать на почту и половину её отдавал дочке, которая на словах была за возвращение папы домой, но матери по этому поводу ничего не говорила. То ли боялась, то ли…