Месяц на море
Шрифт:
– …Вот тогда они, его друзья, решили дописать его реквием… – донеслось до нее.
– Сережа, про реквием поняла, а куда едем-то?
– В ресторан. Нет, в кабачок. Там атмосфера такая, понимаешь… необычная. А вот мы приехали…
На стоянке, куда они заехали, горели огни. Вернее, факелы. Факелы крепились на высоких кольях и освещали площадку тревожными всполохами.
– Ну-ну. – Архипова разглядела человека в средневековой одежде.
Колесников
– Отгоните на задний двор. Возвращаться на такси будем.
– Будет сделано, – поклонился человек в колготках, штанах-буфах и остроугольной шапочке.
– Это Робин Гуд? – тихо спросила Александра.
– Это его друг, – ответил Колесников не моргнув глазом, – так сказать, соратник по борьбе с английским империализмом.
– Феодализмом, – машинально поправила Архипова.
– Да без разницы.
Колесников взял ее за руку и повел в низкое здание, сложенное из крупных камней.
– Как они только его построили! – удивилась Александра.
– Не поверишь: подъемным краном, при помощи цемента. Достижения прогресса проникли даже в английскую глубинку.
На этих словах Архипова рассмеялась в голос. Так забавно было слушать человека в этой странной, почти киношной обстановке.
Они вошли в дом, преодолели три мощные ступеньки и оказались в полумраке зала. Повсюду стояли огромные столы, лавки. Сидели люди. Кто-то был в обычной одежде, кто-то в средневековых костюмах. Причем ряженые сидели многочисленными группами, громко разговаривали, смеялись, воздевали к потолку огромные пивные кружки.
– А вот и гости. – К ним подкатилась круглая тетка. Чепчик сидел набекрень, фартук был в пятнах, а из белой блузки вываливалась мощная грудь. Грудь тетка пыталась убрать на место. Удавалось ей это плохо.
– Мы…
– Да знаю. Вон столик в углу у очага. И тепло, и не на глазах. Когда парочки приходят, главное, их подальше от людей спрятать. А то начинают тут обниматься…
Колесников и Александра прошли в угол. В очаге пылали поленья. Здесь они были незаметны. Зато зал оставался как на ладони.
– Все как всегда? – обратилась тетка к Колесникову, потом перевела взгляд на Архипову. – Не подумай ничего, твой парень здесь один бывал.
– Я вообще не умею думать, – сказала Александра, немного одуревшая от гомона.
– Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…
– Как? – растерялась Архипова.
– Успокойся, не обращай внимания, –
– Пытаюсь. Хотя для чего мы здесь? Чтобы внимание не обращать?!
– Чтобы поесть мясо кабана с можжевеловыми ягодами. Печеную репу, брюкву в сахаре и выпить эля.
– О боже, – простонала Архипова.
– Здесь потрясающе вкусно.
– А принадлежит сей кабак шерифу?
– Какому шерифу? – изумился Колесников.
– Ноттингемскому…
– Наверное. Не узнавал.
– А кто эти люди? В костюмах опереточных…
– Это актеры. Они тут для антуража.
– Тогда и посетителей просили бы приехать в костюмах.
– Так оно и было какое-то время, но потом само собой отменилось. Неизменным осталось только одно – запись сюда за месяц вперед.
Архипова склонила голову.
– То есть ты сюда записался, не зная, что я приеду.
– Почему? Я знал, что приглашу тебя. А вот и кабана несут, давай поедим!
Архиповой очень захотелось снять на видео вынос блюд – всю эту вереницу поваров, поваришек и совсем уж мелких поварят. Все лица были серьезны. За пояс повара было заткнуто полотенце не первой свежести, что, видимо, должно было подчеркивать аутентичность средневекового быта. Поварята при ближайшем рассмотрении оказались девицами кордебалета в огромных поварских колпаках.
– Вот, угощайтесь, – повар водрузил на стол огромное блюдо с кусками темного мяса. Вокруг лежали веточки зелени, красный редис и мелкая, с подпеченными бочками репка.
– Да уж… Шерифский ужин, – проговорила Архипова.
– Верно. Только шерифу сейчас не до ужина… – проговорил повар, и процессия удалилась. Круглая тетка подала эль в огромных кружках.
– Хлеба бы… – нерешительно попросила Архипова.
Принесли огромный, серый, припорошенный мукой каравай. Колесников отрезал ломоть ножом, который лежал на столе.
– Так, пока горячее – налетай, – сказал он и, подцепив тем же ножом кусок жареного кабаньего мяса, плюхнул его на тарелку Александры.
– Слушай, я не съем, много!
– А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.
Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.
Конец ознакомительного фрагмента.