Сияющая тьма безумных девЦикенбаума объяла у Оки,Профессор плакал, в чувствах озверев,Огонь их страсти шевелил мозги…И девы змеями роились на волнах,Одна, другая, третья, – шепот, взмах,И в каждой очень сладко глубокоТворилась жизнь необъяснимо и легко…С одною поднимаясь быстро в свет,С другою удаляясь в Царство Тьмы,Цикенбаум божествам бросал привет,Пораженный нежным отблеском Любви…Лона дев раскрыли бездну тем,В сладостном порыве вожделеньяЦикенбаум то кричал, а то был нем,Изнемогая в чаще ощущений…Так в гармонию слились сердца людейИ сотни тысяч мигов превратилисьВ соцветие улыбчивых детей,Окружающее всех живых на милость…
Сны, побуждающие нас менять реальность
Ужасным образом владеяПрекрасной девой в своих снах,Шульц пробудившись, нес идею —Найти ее в любых краях…Он сел на поезд, ехал долгоИ за Уралом в тьме
сойдя,Едва не съеден был злым волком,Но дева рыжая шутя,…В него воткнула свои вилы,Девчонка, дочка лесникаС лица была не очень милой,Зато отчаянно смела…В траву вмиг Шульца завалилаИ кувыркалась с ним три дня,Любя с такой безумной силой,Что вскоре как его жена…В Москву его не отпустила,Зато с ним лес рубить пошла…А в Шульце страсть уже остыла,Но ждет ребеночка краса…И то ли с жару, то ли с пылуЕго изнежила в лесахИ так серьезно полюбила,Что Шульц безмолвствует в слезах…И верен ей аж до могилы, —Вот, что любови творят в снахИ вот как в жизни тянут жилы…
Леченье Сидорова водкой и исцеленье сладкой девой
Себя водкой Сидоров лечил,А вечер у реки был ярко звездный,Красавица шептала: Не молчи!И плакала, и умоляла слезно…Слиться с ней в таинственной ночи,Но Сидоров шептал, что слишком поздноИскать от счастья сокровенные ключи,Да и холодно, если взглянуть серьезно,То не советуют в сырой траве врачи…Но красавиц рыдала и рыдала,А Сидоров все водку пил и пил,Как вдруг он слился с нежным идеалом,Творя всю ночь любовь и не жалея сил…А утром их вдвоем свезли в больницу,Замёрзли так, что вместе вмиг срослись,Краснея, Сидоров шептал: Я эту птицуПолюбил на всю оставшуюся жизнь!…
Рисунок кровью Шульца
Тихой ночью прикоснулся к деве Шульц,Она одна лежала в темном в темном парке,Он взял ее за руку и пощупал пульс,Бой сердца отзывался очень ярко…Тогда губами Шульц коснулся губИ платье приподнял, но грянул выстрел,И прошептала дева: Усни холодный труп!Ты из-за похоти схоронен будешь быстро…И взяв лопату, стала рыть могилу,А Шульц очнувшись, скрылся вмиг тайком,Горела рана на груди с безумной силой,Но по здоровью Шульц был крепким мужиком…И ночи не прошло, в больнице он, в палатеЛежит уже без пули, помыт, зашит, побрит,Вдруг входит медсестра с улыбкой в белом платьеИ в постель к нему летит, теряя стыд…И Шульц остолбенев, враз в деву проникает,От радости бежит весомая слеза,И глаза закрыв, она на нем икает,Вот так и происходят в жизни чудеса…И лишь потом, когда она уже в оргазмеДостав свой пистолет, нажала на курок,Шульц ей прошептал: Ну. Ты, блин, и язва!Ведь я же не мишень, а просто твой порок!А может быть, пророк?! – Шульц даже встал подуматьИ деву приобняв, мотая головой,Он создал на стене божественной рисунок,Ибо кровь его была еще живой…Сердечко со стрелой обозначало пулю,Нарисовав его, затих навеки Шульц,И рыдала дева, клича себя дурой,И на руке его не ощущая пульс…
2-я фуга Цикенбаума
В прелестном круге тонких наслажденийВолшебных лон нежнейших дев,Цикенбаум весь проглоченный в мгновенье,Кричит в Оке, от счастья озверев…Струится вдаль ликующее племя,Профессор сам ни жив, ни мертв,Зато его рождающее семяИз тьмы зовет другой чудесный род…За девой дева раскрываются в объятьях,Сладким дурманом откликаются уста,И будто флаги на кустах трепещут платья,Белизною чистой слепит красота…Вот они, – блаженные невесты,С профессором слились все до одной,Объяв его своим безумным местомИ вмиг возвысив сказочной волной…Лишь сверху раздавался чей-то шепот, —Профессор Цикенбаум, ты – злодей,Ибо весь духовный и научный опытПотратил на создание людей…
Метафизика интимной близости Сидорова
Сидоров мычал как идиот,Деву встретил, тут же и напился,Только дева, нежно раскрывая рот,Целовала сладостно со смыслом…У реки вблизи несущих время вод,Где луна повисла коромыслом,Обладая девой, Сидоров поет,Ощущая, как бегут на небо числа…И продлевается во тьме безумный род…Вот отчего тоска его изгрызлаИ птичка, полетев, зовет в полет,Но Сидоров, ей улыбнувшись кисло…В деве углубляется как крот, —И он не то, что высоты боится,Просто там его никто не ждет…А здесь он девой огненной истискан…И гудит как вдаль плывущий пароход,Осеменяя ее ласково без риска,Забыв, что в лонах зарождается народ,Сидоров порхает очень низко…Переходя всю Вечность точно реку вброд…Он над собою издевается со смыслом,Которого и сам не сознает,Ибо плывущие года, как те же числа…Из лона нам рисуют чудный переходУже в другую неизвестную Отчизну…Так обладая девой, Сидоров поет,Не потому что вдруг тоска его изгрызла…Он просто видит то, что небосводЧерез себя уносит с ветром жизниИ вместо знания одну любовь дает…Истирая до пустот небесных мысли…
Молитва Цикенбаума
Хорошо дев томных лапкиПрямо к сердцу прижимать,Утопать в их нежных ямках,Превращая деву в мать…Цикенбаум шепнул с чувством,Над Окой кружа мечты,Дев прелестное искусствоЗавалило за кусты…И крича уже зверюгойЦикенбаум от страстейБудто тень бежал по кругу,Создавая вмиг людей…Стон борьбы и неизменноНаслажденья сладкий вздох,Девы – ласковые серны,Цикенбаум – чудный Бог…И в волнах все девы – нимфы,А профессор их – Нептун,Так вот жизнь играет с мифом,Задевая всех, кто юн…Всех, кто любит и смеется,Раскрывая свет души,Обнимает жарко солнце,Строя всюду миражи…Лишь потом с луной в ненастье,Бродят плача, старики,Ими прожитое счастьеПротекает в тьме реки…Цикенбаум видит много,Только с девами молчит,Ублажив их, шепчет БогуПро Бессмертие и стыд…Стыд как чувство крайне странно,Если нет нигде тебя,Кто стыдится будет явноВсех грехов твоих, Земля?!…Так вот родилась молитваНа научном языке,Цикенбаум видит в битвахМир потерянный в тоске…Видит Гитлера, которыйИ скучает, и скулит,Возомнив себя героемВ битвах мир весь ворошит…А за ним Наполеон,Александр Македонский,Все хотят попасть на трон,Но гниют как те же доски…Где же души тех людей,Что смеялись и любили,Только дети их детейНичего не позабыли…Снова волны, снова страсти,Девы нежные во тьмеЦикенбауму на счастьеСебя дарят по весне…
Печаль Цикенбаума
Цветком прекрасным раскрывалась дева ночьюИ Цикенбаум целый час кричал,У Оки истерзанный весь в клочьяОн с жаркой девой приобрел себе причал…Потом в реке кричал он, дико в лодке,Бросала его дева в бездну чувств,И насытившись и девою, и водкой,Он рыдал, испытывая грусть…Стелился дым над тихою водою,Одна луна в тумане лет рослаИ Цикенбаум весь обласканный звездою,Ощущал, как нежно светятся тела…И как с мелодией таинственного летаОн молча по Оке струится вдаль,Познав свое проникновение от ветра,Как Богом данную на целый век печаль…
Дева, роща и Отчизна
Цикенбаум весь в заботе, —С девой в рощице вдвоем,Вновь в ее блаженной плотиОщущает чудный дом…В небе бабочки порхают,Созерцая двух нагихИ влюбляясь тут же стаей,Постигают нежный миг…А у рощи кобелиСуку течную ласкали,Сколько же везде любвиТварям божьим от печали…Воля к жизни, цель святая,Цикенбаум чует токИ дрожит, не уставая,Проливая в лоно сок…Так вот происходят жизни,Все случайно на земле, —Дева, роща и Отчизна,Тени умерших во мгле…Тело, лоно, бесконечность,Нежность, влага, пустота,Кто нас забирает в Вечность,Где кончается мечта?!…О, профессор, что с тобою,Ты меня экзаменуешь?!Или создаешь с любовьюВ моем лоне снова бурю…Прошептала ему дева,Потрясенно вдруг вскричав,Цикенбаум смотрит в небо,Гладя деву в гуще трав…
Метафизика интимной близости Шульца
С девой Шульц увидел дубИ взобрался на верхушку,И касаясь нежных губ,Целый час любил подружку…А она потом рыдала,Что со мной наделал Шульц,Живот полон идеала,Видит Бог, я разрожусь…Шульц шептал ей виновато, —Девонька, я не со зла,Это все цветенье садаРаззадорило тела…А потом я был не в силах,Слыша, как поют дрозды,Вдруг расстаться с норкой милойПри сиянии звезды…Раз не смог, давай, женись! —Ножкой топнула подружка,А не то сгублю я жизнь,Тот же час пойду топиться!…Прекрати, мой милый друг! —Закричал Шульц в раздраженье, —Буду я тебе супруг,Лишь дари мне наслажденье!Наслажденье – это блажь! —Прошептала грустно дева, —Лучше строй для нас шалаш,Я не буду спать под небом!…Шульц шалаш соорудилЗа одно всего мгновенье,Обратившись в шепот крыл,Дева дарит ощущенья…Проникая в глубь ее,Шульц от счастия рыдает,В мгле молчит Небытие,Только тени кружат стаей…А вокруг растут кресты,Накрывают прах гробницы,Люди в лоне у мечтыРастеряли свои лица…Шульц дрожит в объятьях плоти,Он не верит ничему,Он как дух уже бесплотен,Только дева тащит в тьму…И сжимая своим лономШульца дух в глухой ночи,Шепчет разумом влюбленным:Смысла в жизни не ищи!…Все мы быстро умираем,Забывая жизнь как сон,Лишь друг в друге точно в раеМы находим нежный дом…Шульц кричит уже в экстазе,В лоне ощутив себяИ как будто Бога дразнит,Деву сладостно любя…Но молчит во мгле Всевышний,Удивляясь, – что наш прахПолон сладости излишнейУ Земли в ее лесах…