У Цикенбаума ужасная пора,Все девы словно сговорившись, соблазняют,Летят в аудиторию с утраИ страстно дышат увлеченной стаей…Профессор уже еле говорит,И что сам он говорит, – не понимает,Сердце его бешено стучит,Взор, скользя по девам, полыхает…Он падает на деву впохыхах,Ноги не выдерживают тело,И его карьеры чуя крах,Девы раскрывают лона смело…Дверь в аудиторию закрыта,Сдают студентки яростный семестр,Через профессора летят как через сито,Углубляя им безумье нежных мест…Уборщица, имея ключик свой,В аудиторию зашла и обомлела, —Профессор распластался как геройИ стая дев над ним порхает озверело…С тех пор эта уборщица нема,Не может говорить, но пишет бойко,Цикенбауму шлет часто письмена, —«Профессор уложите меня в койку!»
Сидоров примчался с девой к древу
Сидоров
примчался с девой к древу,Они вдвоем сидели у Оки,Пили водку и вздыхали в небо,И нежили друг друга от тоски…Дождь прошел, они промокли,Но вдвоем им было хорошо,Об этом извещали ночью вопли,Тела сплавлялись в сладостный ожог…Душа плыла над спящею Окою,Их тени в лодке отплывали вдаль,Рассвет касался доброю рукоюИх слез рисующих безумную печаль…Раскрылось древо нежным лономИ дева тут же небо обняла,И Сидоров немножечко влюбленныйРассмеялся в ощущении тепла…Со смехом расстелилось в звездах чудо,Вокруг листвою зашептала твердь,И дева чуя глас от уда,Осознала, как бессильна Смерть…
Усталость Цикенбаума
Цикенбаум от жизни усталИ пил водку один у Оки,Тут же дева лежала в кустах,Умирая от страшной тоски…Был профессор задумчив и нем,В реке видел судьбы темный путь,Много разных таинственных темВ нем пытались мысль развернуть…Только дева разделась мгновенноИ профессора в суть увлекла,И с ним падая в нежное сено,Окружила морем тепла…И рыдал в этот миг Цикенбаум,И лилась благолонная кровь,Так весь разум его растрепалаСотворившая с ним же любовь…
Цикенбаум пел, а Мухотренькин
Цикенбаум пел, а МухотренькинСпьяну соловьем аж засвистел,Девы набежали с деревеньки,Окружив их грудой сладких тел…Амулетов с девой гулко стонет,Что-то дивное творится за кустом,Даже я красавицей приподнятНад Окою в светлый небосклон…Все бегут, в Оку ныряют смелоИ друг в друга, что за чудеса,Подо мной смеется звонко деваИ поют кругом безумные леса…За дубравой светится Осетрик,Рядом взволновалась вся Ока,Сидоров шагнул на легкий плотикИ вместе с девой понеслась его душа…Вот что делает весна на белом свете,Люди спознаются на лету,Словно кружит ими страстный ветер,Призывая к нежному труду…
Цикенбаум, я и Мухотренькин
Цикенбаум, я и МухотренькинСоздавали круги на воде,Дев волшебных нежные ступенькиПриводили к экстазу в Оке…Амулетов по траве на четвереньках,Бродит, ищет что-то, спьяну не найдет,Дым паутинкою повис над деревенькой,Рождая в темноте опять восход…Цикенбаум распевает девам песни,Я шепчу мечтание свое,Мухотренькин просто с девами чудесноВорошит земное бытие…Кажется, что в мире нет сомнений,Нет страдания и тяжести войны,Кажется, что нас нашло мгновениеВ самых сладостных излучинах весны…Кажется, как жаль, что это кажется,Мечту зарей вдруг ослепил восток,И в голове уже такая кашицаЗатмевает весь святой восторг…Но дева, ее лоно, ее страстьИ волны, словно мысли у рекиДарят мне неведомую частьТого, что здесь другие не нашли…
Наложница профессора Цикенбаума
Цикенбаум обзавелся вдруг наложницей,Она жила в постели у него,Крича ночами, днем бралась за ножницы,Создавая из бумаги бытие…На полу выстраивались домики,Вокруг постели целый город рос,В размышленье о волшебной экономикеЦикенбаум от волненья тер свой нос…Даже на столе стояли здания,Склеенные из его трудов,Профессор долго рылся в мироздании,Вычисляя цепь его основ…И вот она, безумная наложницаЕго науку в детство увела,В душе ребенок и чуть-чуть художница,Чудесно склеивала нежные тела…Профессор сам кричал как оглашенный,Соседи бились в стенку, после в дверь,Как взрыв желания, оргазм, совсем бесценный,Вполне оправдывал существованья цель…Наложница, – девчонка очень юнаяБольшей частью обходилась без ума,Да и работа ведь была не очень трудная, —Ласкать профессора и вырезать дома…
Печальный взгляд Цикенбаума
Я встретил взгляд печальный, – ЦикенбаумВсю ночь безмолвствовал с девчонкой у костра,Одна лишь водка с соком из гуавыКружила мысли как поющие ветра…Ока рябила волнами с луною,А мы с тревогой вглядывались в мир,От глаз сокрытый тьмой ночною,Да хоть глазами изотри его внутри,Он все равно возвысится стеною,А ты останешься несчастен, гол и сир,Как Цикенбаум с девой странною весною,Вдруг закативший и со мною странный пир…Однако водка в горло еле лезет,Пусть даже сок гуавы сладостно бодрит,Мы точно околдованные лесом,Ощущаем в сумерках Аид…Вслед за Орфеем брел туда Вергилий,А за Вергилием и Данте быстро лез,А у Оки профессор создавал идиллию,Своим безмолвьем проницая лес,Как будто лоно девы, только преждеОн выпил водку, сок гуавы и затих,А дева целовала его нежно,Коленкой тут же дав ему под дых…Не дав опомниться, одежду расстегнула,То есть сразу ненароком порвалаИ оседлала вмиг нацеленное дуло,Взрывая яростью безумные тела…Везде война, профессор поневолеСравнил любовь с ужасною войной,Недаром ветер истязает полеИ небо покрывается луной…Везде игра – полет – метаморфоза,Но отчего поздней целует землю крестИ так остры шипы у сладострастной розы,Чье лоно шмель так жарко – жадно ест…Цикенбаум под девчонкой улыбаясь,Мне таинственно и чудно подмигнул,У Оки царила в звездах жалостьИ вместе с ветром разносила вечный гул…И звон от церкви где-то за холмамиУже будил давно пропавший век,И мертвецы с холодными очамиВставали из могил – и сонмы рекЛюдей когда-то тоже бывших,Любивших, воевавших сотни лет,Нас призывали к доле самой высшей, —Взлетать из праха в незнакомый свет…
Мир бесконечен – Цикенбаум это знает
Мир бесконечен – Цикенбаум это знает,Все девы лонами вошли в мгновенья лет,Вот и сейчас одна безумная ДанаяС ним зажигает лоном нежный свет…У Оки прохладной звездной ночьюПрофессор голову меж ног ее сложил,Как удивительно и вдохновенно точноЯвлялись образы из книг или могил…Страсть, прилетевшая из тьмы, невероятноЕго и деву сблизила Окой,И так они блаженно и отрадноПронзили криком весь ночной покой…Амулетов с удочкой пропащейНа поплавок дрожащий поглядел,Луною освещенный будто ящер,Он ощущал сближенье тайных тел…Везде сбивались в тесный круг микробы,За ними люди, тени, города,Себя лишая ярости и злобы,Соединялись в размноженье навсегда…Но почему-то Амулетов был один,Он сладких дев отчаянно боялся,Их страстных лон таинственный трамплинЕму рывком в исчезновение казался…А Цикенбаум счастлив был, как и печален,Он чуял, – жизнь несется дивным сном,Изничтожая нас безмолвьем вечных таен,Впуская в лоно как в волшебный дом…
Цикенбаум вдруг почуял добродетель
Цикенбаум вдруг почуял добродетель,Для порока нужны двое, не один,Видно, Бог тому свидетель,На Оке страдает его сын…И куда девались девы, было много,Но как-то быстро не осталось ни одной,И куда ведет туманная дорога,Снова в лоно девы, Боже мой…Вот она несчастная девицаПоказалась вмиг из-за куста,Так и тянет ее с ним соединиться,Вот и сливаются безумные уста…Достаточно лишь оказаться в ней,Чтоб убедиться, что мгновенья будет мало,И не хватит человеку его дней,Чтоб обрести в другом прекрасное начало…Профессор в лонах заблуждался много разИ всякий раз терялся в миг провала, —Его съедал обворожительный экстаз,Но Цикенбауму и жизни не хватало…С момента встречи драгоценных глазДо ощущения небесного полета,Куда перемещала нас не разПусть и земная, но волшебная охота…Раскрыт узор движеньем страстных ласк,Вот, глубина нефритового грота,Вот извлеченный Вечностью оргазм, —Перемещает в мир иной уже кого-то…Цикенбаум думал даже в обладанье,Мысль как червяк вползла в его инстинкт,Он в лоне ощущал все мирозданье,И в мирозданье был облеплен тьмою книг…Душа в обложке, чувства на страницахИ ощущенья в каждой точке между букв,Запятые жаждут в точки воплотиться,Чтоб собою обозначить жизни круг…– Скажи же, Бог, зачем меня ты создал?! —Цикенбаум вдруг в мученьях прошептал…– Чтобы явить глазам людей твой странный образ,И через образ высветить астрал…
Просьба Цикенбаума
– Ты меня не жалей, – прошептал ЦикенбаумЮной деве в ночи над Окой под дождем,– Лишь люби посильней, как кошка поевшая маун,И мы в лоне твоем на двоих один рай обретем…Жизнь проходит, увы, но я еще не так жалок,Я еще не устал находить в этом мире любовь,Загляни в мое сердце, огонь в нем безумен и ярок,И бежит из Вечности в тело горячая кровь…А из тела в тело, срастаясь в единственной точке,Где сходятся судьбы, а с ними и все времена,Ты родишь еще сына, а может быть чудную дочку,И мы останемся в памяти их навсегда…Ведь в них наши глаза, наши чувства и мыслиСовершают в глубинах Вселенной круговорот,Мы растаем с тобой, но другие появятся жизни,И по нашим следам по Оке заструится народ…В тех же волнах сойдутся и девы, и парни,Будет страсть зажигать звездной ночью сердца и тела,Так люби же сильней, в песке этом нежном янтарномТак легко находить движенья любви и тепла…И дева, смеясь, прильнула к профессору страстноИ в лоно его глубоко с дождем завлекла,И чуял профессор ее, и плакал от счастья,А их милый костер прогорел уже за ночь дотла…