Метаморфоза мифа

Skolorussov Сергей

– Тварь, ты на кого хавло разинул? – стал он напирать на оппонента, заставляя его отступать к закрытой шторами стене. – Тебя папа ждёт! Быстро оделся! Иначе я тебя лично сам урою!

– Какой ещё папа? – мужик в халате потерял голос, перейдя на хриплый фальцет. – Вы ответите за это. Я старший советник юстиции Генеральной прокуратуры!

– Да ты ещё и мент!

Михась отпустил лацканы и с силой толкнул прокурора:

– Легавый! Сейчас ты у меня ответишь за всё, задрот кучерявый.

Хозяин номера понял, что сейчас его будут бить. Поэтому решил взять инициативу в свои руки. Но хук его правой руки не прошёл. Уголовник оказался опытным бойцом. Он ловко увернул голову и тут же вложился в ответный выпад. Убийственный удар пришёлся в челюсть. Прокурор

не упал, но его сильно отбросило. Пытаясь удержаться на ногах, он замахал руками и сделал несколько мелких шагов назад. При этом седовласый открыл рот, чем незамедлительно воспользовался Михась. Он ловко перекинул авокадо в правую руку и с силой воткнул его в глотку прокурора. И без этого сбивший дыхание хозяин номера страшно выпучил глаза и вовсе потерял равновесие, заваливаясь назад. Словно мельница, загребая руками, он запутался в тяжёлой портьере, частично сорвав её с гардины. Затем его ноги застряли в свалившейся на пол ткани, и мужик с авокадо во рту начал падать на спину, машинально хватаясь за штору. Та не выдержала и накрыла его с головой. Упавшая портьера открыла гостям великолепную панораму Китежа. Снизу и сверху рама была глухой. Но в метре от пола начиналась огромная фрамуга, распахнутая настежь. Бадай, впавший при виде всех этих безобразий своего напарника в некое подобие ступора, увидел опасность и бросился спасать седовласого хозяина номера. Но было поздно. Запутавшись в шторе, прокурор закачался, занервничал, засеменил ногами, пытаясь вырваться наружу и, продвинувшись к проёму, вывалился из окна. Михась вообще ничего не понял. Он очень удивился, когда увидел, что портьера полностью свалилась на пол, а рядом с этой кучей ткани стоит только его напарник, держа за ворот банный халат.

– Куда он делся?

Злое выражение лица Бадая прямо говорило, что ответа от него на этот вопрос Михась дождётся не скоро. Тут только обладатель спортивных штанов увидел открытую фрамугу.

– Он что, выпал?

На этот раз подельник не выдержал и выпалил:

– Нет, не выпал! Он просто решил полетать. Идиот, дебил, придурок! Ты зачем на него набросился? – при этом он посмотрел на халат, который продолжал держать в руках, и с досады бросил его на пол.

– Он первый начал. Чего он такой мутный?

– Нормальный он. Папа просил пригласить его для базара. Пригласить, а не притащить. Вот ведь дебил!

– Ты повторяешься. «Дебил» ты уже говорил.

– Не повторяюсь! В этот раз я о себе. Я дебил! Потому что пожалел тебя и взял в бригаду. Лучше бы ты заново загремел на нары.

– Теперь вместе загремим.

– Урод, блин! Что теперь будем делать?

– Может, он ещё не окочурился? – при этих словах «спортсмен» попытался выглянуть из окна.

Напарник крепко схватил его за шиворот олимпийки и с силой оттащил прочь:

– Куда свою рожу светишь? Уходим. Быстро!

В лифте они не поехали, практически бегом спустившись по лестнице. По пути Бадай продолжал распекать своего непредсказуемого дружка:

– Короче, если что, мы опоздали. Он уже лежал, типа, самоубийство. Хреново, что костюмчик на тебе заметный – спалимся. Сказал же тебе приличный прикид надеть.

– Чего? Это самый приличный и есть.

– Сейчас так только хачики одеваются.

На улице Бадай ожидал увидеть толпу зевак. Но никого не было. Труп тоже отсутствовал.

– Не понял. Куда он подевался?

Бандит в пиджаке поднял голову вверх, пытаясь определить маршрут полёта:

– Вот же окно распахнуто.

– Может, он живой и домой уже вернулся?

– Давай я тебя с седьмого этажа сброшу, а затем посмотрим, как ты домой вернёшься.

– Может, он не долетел?

– Ну, ты баобаб! Мы что, спустились быстрее его?

– Ты не понял, может, он на балкон свалился.

– Миха, ты какую дурь куришь? Где здесь балконы?

В этом отеле балконы вообще отсутствовали.

– Может, его «скорая» увезла?

– Какая, блин, «скорая»? Падла, вот вляпались! По самое не могу. И что теперь делать?

– Не знаю. Ты у нас за старшего. Вот и думай.

– Хрен

тебе. Если что, ты сам будешь отвечать за свой беспредел, – он внимательно осмотрелся по сторонам. – Вот ведь, облом! Ладно, сваливаем отсюда.

Глава «В»

Всё течёт, всё меняется. Только прошлое изменить нельзя.

Главное дотерпеть. Конец рабочей недели катился к закату, и Олег уже представлял, что будет делать в выходные. За долгие годы службы он привык вовсе не думать о предстоящих выходных. Ибо сказано: чем ближе исполнение мечт, тем досаднее разочарование. Но в этот раз ему показалось, что всё вовсе не так. На столе лежало всего одно дело. И оно не нуждалось в оперативной спешке. Да, дело было не простым и не проходным. Из всех средств массовой информации, пожалуй, только журнал «Пчеловодство» не сообщил о нём. Поэтому его вполне можно было назвать резонансным. Но трудным для настоящего следователя оно было только большим количеством фигурантов и соответственно невероятным объёмом писанины. Две группы молодых людей постреляли друг в друга из травматического оружия. Слава богу, практически все живы. Правда есть одна жертва – случайный прохожий, умерший от сердечного приступа. Личность его пока не установлена. Поэтому ход этого нехитрого расследования вполне может подождать до понедельника. Олег представил, что завтра он возьмёт реванш у бесконечного завала дел и, наконец, примерит на себе удовольствия редкого для этих широт солнечного лета. Возьмёт жену с сыном и махнёт с ними на дачу. Ого! Последний раз он там был на Новый год. Вау, как хочется сходить в баньку! А затем усилить ощущение этой расслабухи, уединившись от суеты в беседке с бокалом холодного пивка. А поутру в воскресенье – на рыбалку! Вот в этот прекрасный момент апофеоза мечтаний о воскресных удовольствиях его и вызвали к начальству. Пришлось оторваться от радужных предвкушений и двигаться по коридору в кабинет, на двери которого красовалась новенькая табличка «РУКОВОДИТЕЛЬ СЛЕДСТВЕННОГО ОТДЕЛА БОЯРИНОВ СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ». Когда пришло известие о назначении нового начальника, Олег подспудно надеялся, что это полный однофамилец. Но интернет безжалостно выдал знакомое фото. Какой чёрт тебя принёс в Китеж? Сидел бы в своей столице!

Увидев Князева, хозяин кабинета надел на лицо маску «очень рад» и с распростёртыми объятиями двинулся навстречу:

– Не потолстел, не похудел, не полысел. За восемь лет совсем не изменился!

Олег уклонился от объятий и даже не протянул руки:

– За восемь лет не изменилось и моё отношение к вам.

– Садись, – без обиняков предложил хозяин кабинета, пытаясь проводить гостя к креслу за совещательным столом. – Рад тебя видеть, Олежа.

Князев поморщился от фамильярности начальника:

– Господин полковник…

– Пока ещё «товарищ», – улыбаясь, перебил его старший по званию.

– Товарищ полковник, я хотел бы сразу предложить вам только официальный уровень общения, без всяких тыканий и детских прозвищ.

– Что это ты, Князь, так завёлся? Мы здесь одни, – развалившись в своём кресле, Бояринов развёл руками.

– Мне не нравится ваша фамильярность. Подчинённый обычно не имеет возможности ответить тем же. Субординация не позволяет. Поэтому одностороннее «тыканье» начальства может восприниматься либо, как хамство руководства, либо, как низкая оценка профессионального уровня подчинённого. Ни того, ни другого мне не хотелось бы ощутить на своей шкуре старого опера.

– Не такого уж и старого. Нам с тобой, Олежка, всего по двадцать девять. Какие могут быть «выканья» между нами? Я тебя знаю с двенадцати лет.

– Всё так. Но вы теперь в кресле начальника, а я словно волчишка в студёную пору – в постоянном поиске. То бишь на своих двоих. Настоящего следака кормят голова и ноги, а не цырлы и политес. Мне бы хотелось и при вашем чутком руководстве обойтись только ногами и головой.

Полковник встал из-за кресла:

– Я думал, что мне показалось. Показалось, что ты не рад моему новому назначению.