Метаморфозы вампиров
Шрифт:
Он поднял стакан и одним глотком допил. Девушка тут же долила. Карлсен поймал себя на том, что смотрит на ее бюст, наливаясь желанием. Стоило встретиться с ней взглядом, как снова показалось, что они давно и хорошо друг друга знают. Девушка, все так же не сводя с Карлсена глаз, аккуратно опустила кувшин на стол и, взявшись за верхние края своего одеяния, опустила его до талии, высвободив безупречную грудь с сосками почти такими же алыми, что и губы. Усидеть, честно говоря, удавалось с трудом.
— Как я уже объяснял, — заметил благодушно Грондэл, — она приучена реагировать
Девушка с улыбкой выпрямилась и привела одежду в порядок.
— Ну? — спросил Грондэл.
— Что «ну»?
Профессор вообще-то выказывал неожиданную бестактность: обращался с дамой так, будто ее здесь нет.
— Вы ничего не замечаете?
— Н-нет, — Карлсен воровато мелькнул взглядом на хозяйку — теплые карие глаза все так же заговорщически намекали на близкое знакомство.
— Смущаться не надо, — сказал Грондэл. — Покажи-ка ему.
Девушка, правой рукой обхватив себе левое запястье, уверенно сдвинула с него браслет часов. Карлсен, проникнувшись вдруг нелепым подозрением, как зачарованный, уставился на ее ищущие пальцы. Вот на коже очертилась тонкая красная бороздка, при этом движения женщины стали увереннее, и тут рука… отделилась, заодно с парой дюймов запястья. Она протянула ее Карлсену. Изнутри конечность наполняла красноватая прозрачная масса с белыми прожилками. Карлсен, неуверенно протянув руку, коснулся плоти — твердая и теплая, ни дать, ни взять как у человека. При обратном сращивании не оказалось видно ни шва, ни царапины. Девушка вновь расцвела улыбкой с оттенком эдакой мягкой интимности (ясно уже, это и есть тот самый сигнал искусственной доверительности).
— Адроиды, — сказал Гроидэл, — разработаны были Кубеном Дротом, нашим величайшим инженером.
— Хм, а с какой стати Уббо-Сатхла понадобились роботы?
— А вы разве не догадываетесь? Роботы-женщины создавались наложницами для мужчин, а роботы-мужчины, соответственно, для женщин.
— Но зачем? Ведь обходились же, что говорится, напрямую, и те и эти.
Судя по улыбке Грондэла, Карлсен не учитывал главного.
— Вы сами знаете, человек так уж устроен, что не обязательно хочет того, кто желает быть ему парой. Мужчины, в основном, с антипатией относятся к нимфоманкам, они предпочитают определенную невинность. Женщины же предпочитают мужчин с сильным характером. Каждый живет своим идеалом сексуального партнера. Так вот эти роботы как раз под них и подстраивались. У мужчин популярнее всего была молоденькая и невиннейшая особа, у которой восхищение вызывали мужские гениталии.
— А у женщин?
— Как ни странно, им тоже подавай невинность: мужчина-атлет, совершенно неискушенный в сексе, которого приходится поучать. Насколько вы знаете, свое влияние нравится чувствовать и мужчинам, и женщинам.
Карлсен взглянул на женщину, успевшую отлучиться и наполнить кувшин.
— Не понимаю. Вся суть вампиризма — в передаче жизненной силы. У робота же нет жизненной силы.
— Даже это не совсем так, — Грондэл взглядом обратился к девушке. — Покажи-ка ему.
Та, поместив на затылок Карлсену ладонь, приблизилась и мягко поцеловала, плавно скользнув языком ему по
Карлсен раскатисто захохотал, пытаясь скрыть неловкость.
— Нет, надо же! Невероятно! Прямо-таки женщина, живая женщина!
— Не совсем. Если провести с ней ночь, вскоре почувствуется разница.
Жизненная энергия у нее — скусственная. Как пузырьки в этом напитке. Когда девушка удалялась, Карлсен исподволь поймал себя на том, что вожделенно провожает взглядом ее повиливющие ягодицы. Никогда езще рассудок не сознавал так четко природу сексуальной иллюзии.
— Как вы создаете эту искуственную жизненную энергию?
— Существует разновидность процесса, порождающеего нитин. Можно сказать, своего рода безопасная радиация.
— Да, эффект бесспорный. — Прикосновение ее языка не сходило с губ и тогда, когда она вышла из комнаты, приятно ощущался набрякший желанием член.
В целом возврат желания и не был таким уж неприятным — раз на то пошло, что родился с ним, то и чураться нечего.
— Одно для меня странно, — признался Карлсен. — Зачем им нужен был этот альтернатор Маркарди?
— В корабль он был встроен изначально. И даже Уббо-Сатхла временами бывали за это признательны. У некоторых планет сексуальное поле еще мощнее, чем у Земли. Они бы уничтожили друг друга.
В уме возникла картина: существа изнемогают от немыслимой похоти настолько, что втайне носят мысль друг друга растерзать.
— Но в таком случае, может, лучше было бы вообще не выключать это устройство?
— Вы никак не уясните того, что я пытаюсь вам втолковать, — терпеливо заметил Грондэл. — Уббо-Сатхла наслаждаются сильными желаниями. От них они себя живее чувствуют. Они, можно сказать, по природе своей сексуальные преступники.
Стоило ему это сказать, как сразу вспомнилось о Карле Обенхейне.
— Бог ты мой, совсем забыл! Я же вам хотел кое о чем рассказать.
— А я знаю, — улыбнулся Грондэл.
Карлсен вначале не совсем понял.
— Вы… об этом человеке, об Обенхейне знаете??
— Да.
— Но откуда?… Ах да, безусловно, Хайди.
— Нет. Я знал уже давно, — сказал он просто, почти непринужденно.
— И… я прав? Он, в самом деле, используется вампиром?
— Да.
Карлсену казалось, что способность изумляться уже исчерпана — оказывается, нет. Впечатление такое, будто стоишь на краю обрыва, и тут земля под ногами начинает вдруг оползать.
— Получается, злые вампиры все же есть?
— Боюсь, что да.
— Боже… Почему вы мне раньше не сказали? Зачем было держать все это в секрете? — от забрезжившего подозрения кольнуло в затылке.
Грондэл прочел его мысли.
— Нет, я не из их числа. А держать в секрете надо было для вашего же блага. Иначе, жизнь ваша оказалась бы в опасности. Как теперь, — произнес он, помедлив.
— Почему? — заслышал Карлсен свой голос будто со стороны: слова Грондэла прозвучали смертным приговором.