Метаморфозы

Назон Публий Овидий

335 Здешних обычаи мест! Но зачем возвращаюсь к тому же?

Прочь, запрещенные, прочь, надежды! Любви он достоин, —

Только дочерней любви! Так, значит, когда бы великий

Не был отцом мне Кинир, то лечь я могла бы с Киниром!

Ныне ж он мой, оттого и не мой. Мне сама его близость

340 Стала проклятием. Будь я чужой, счастливей была бы!

Лучше далеко уйду и родные покину пределы,

Лишь бы греха

избежать. Но соблазн полюбившую держит:

Вижу Кинира я здесь, прикасаюсь к нему, говорю с ним,

Для поцелуя тянусь, — о, пусть не дано остального!

345 Смеешь на что-то еще уповать, нечестивая дева?

Или не чувствуешь ты, что права и названья смешала?

Или любовью отца и соперницей матери станешь?

Сыну ли старшей сестрой? Назовешься ли матерью брата?

Ты не боишься Сестер455, чьи головы в змеях ужасных,

350 Что, беспощадный огонь к очам и устам приближая,

Грешные видят сердца? Ты, еще непорочная телом,

В душу греха не прими, законы могучей природы

Не помышляй загрязнить недозволенным ею союзом.

Думаешь, хочет и он? Воспротивится! Он благочестен,

355 Помнит закон. О, когда б им то же безумье владело!"

Молвила так. А Кинир, посреди женихов именитых,

В недоумении, как поступить, обращается к Мирре,

По именам их назвав, — чтоб себе жениха указала.

Мирра сначала молчит, от отцова лица не отводит

360 Взора, горит, и глаза обливаются влагою теплой.

Но полагает Кинир, — то девичий стыд; запрещает

Плакать, и щеки ее осушает и в губы целует.

Рада она поцелуям его. На вопрос же, — который

Был бы любезен ей муж, — «На тебя, — отвечала, — похожий!»

365 Он же не понял ее и за речь похваляет: "И впредь ты

Столь же почтительной будь!" И при слове «почтительной» дева,

С мерзостным пылом в душе, головою смущенно поникла.

Ночи средина была. Разрешил и тела и заботы

Сон. Но Кинирова дочь огнем неуемным пылает

370 И не смыкает очей в безысходном безумье желанья.

Вновь то отчается вдруг, то готова пытаться; ей стыдно,

Но и желанья кипят; не поймет, что ей делать, так мощный

Низко подрубленный ствол, последнего ждущий удара,

Пасть уж готов, неизвестно куда, но грозит отовсюду.

375 Так же и Мирры душа от ударов колеблется разных

Зыбко туда и сюда, устойчива лишь на мгновенье.

Страсти исход и покой в одном ей мерещится — в смерти.

Смерть ей любезна. Встает и решает

стянуть себе петлей

Горло и, пояс уже привязав к перекладине, молвив, —

380 «Милый, прощай, о Кинир! И знай: ты смерти виновник!» —

Приспособляет тесьму к своему побелевшему горлу.

Ропот ее, — говорят, — долетел до кормилицы верной,

Что по ночам охраняла порог ее спальни. Вскочила

Старая, дверь отперла и, увидев орудие смерти

385 Подготовляемой, вдруг завопила; себя ударяет

В грудь, раздирает ее и, питомицы вызволив шею,

Рвет тесьму на куски. Тут только слезам отдается;

Мирру она обняла и потом лишь о петле спросила.

Девушка молча стоит, недвижно потупилась в землю.

390 Горько жалеет она, что попытка нарушена смерти.

Молит старуха, своей сединой заклинает; раскрыла

Ныне пустые сосцы, колыбелью и первою пищей

Молит довериться ей и поведать ей горе; девица

Стонет молящей в ответ. Но кормилица вызнать решила, —

395 Тайну сулит сохранить и не только — взывает: "Откройся,

Помощь дозволь оказать, — моя не беспомощна старость.

Если безумье в тебе, — исцелят заклинанье и травы;

Если испорчена ты, обрядом очистим волшебным;

Если же гнев от богов, — умиряется жертвами гнев их.

400 Что же полезней еще предложу? И участь и дом твой

Счастливы, все хорошо; мать здравствует, жив и родитель!"

Лишь услыхав об отце, испустила глубокие вздохи

Мирра. Кормилица все ж и теперь греха никакого

Не заподозрила, но о какой-то любви догадалась.

405 Крепко решив разузнать, что б ни было, — молит поведать

Все, на старую грудь привлекает льющую слезы

Деву, сжимает в руках своих немощных, так говоря ей:

"Вижу я: ты влюблена; но — откинь спасенья! — полезной

Буду пособницей я в том деле. Отец не узнает

410 Тайны!" Но злобно она отскочила от старой, припала

К ложу лицом, — "Уйди, я прошу, над стыдом моим горьким

Сжалься, — сказала, — уйди, — настойчивей молвила, — или

Спрашивать брось, отчего я больна: лишь грех ты узнаешь".

В ужасе та, от годов и от страха дрожащие руки

415 К ней простирает с мольбой, питомице падает в ноги.

То ей пытается льстить, то пугает на случай, коль тайны

Та не откроет, грозит ей уликой тесьмы и попытки

Кончить с собой; коль откроет любовь, обещает ей помощь.