Метанойя. Репликация
Шрифт:
– Религиозный фанатик, – усмехнулся охранник, раскрывая передо мной наручники. – Полезай в кандалы, раб. Тебе же не привыкать быть рабом.
– Я не религиозный фанатик! Подумайте над тем, что сейчас происходит, проанализируйте! Это фальсификация событий и результатов.
– Ну и дурака вписали в В-1, – тряхнул головой второй охранник, который пришел на вызов и объявление нарушения. – Ты что, совсем тупой? – обратился он ко мне, выпучив глаза.
Видя, что меня сейчас завернут в наручники и либо снова побьют, либо
– Отведите меня к руководящему! Я требую встречи с главным. Сейчас же!
В этот момент наблюдатель моргнул красным глазом и монотонно произнес: «Фиксирую требование».
– Навязался на мою голову, – недовольно буркнул первый охранник, защелкнув на мне наручники. – Пошли, неугомонный. Вперед!
Меня повели на улицу к строению, что располагалось рядом с башней. Я снова шел в сопровождении охранника и наблюдателя, только настроен был решительно. Мне хотелось выяснить хоть что-то, хотелось взглянуть на зачинщика событий и оценить масштаб проблемы.
В здании мы поднялись на этаж выше, это было единственное строение, где можно подняться выше первого этажа, во всех секторах одноэтажные строения позволяли только спуститься в подвальные помещения. Там и располагались наши территории со спальными нарами и столовые.
Оставив меня в коридоре у одной из дверей, охранник скрылся за ней и быстро появился снова, указав мне дубинкой вглубь кабинета. Я шагнул внутрь и остановился, оглядывая помещение, которое отличалось от того, где жили все люди. Просторная светлая комната, два дивана в зоне отдыха, длинный стол в центре и по периметру глиняные вазы с экзотическими растениями. Наблюдатель влетел за мной и завис рядом.
Откуда-то из внутренней комнаты вышел темноволосый мужчина, он прошел к противоположному краю стола и опустился в кресло, устремив на меня вопросительный взгляд.
– У вас есть десять минут, – объявил он.
– Что происходит? – вырвалось у меня. – Что за тюремные условия вы устроили людям?
– Этого требует положение, – спокойно ответил мужчина. – Разве вы не видите масштаб проблемы?
– При чем тут проблема? Вы разделили людей по секторам, разъединили семьи, а когда пытаешься увидеться с родными, вы наказываете физически. Поясните свои действия!
Мой собеседник откинулся на спинку кресла и устало вздохнул.
– Поясняю. В связи с эпидемической обстановкой люди разделены по результатам анализов крови, дети содержатся отдельно по причине особого иммунного ответа на вирус. Мы стараемся предотвратить развитие мутаций внутри закрытой зоны, для этого изучаем причины и варианты действия болезнетворных агентов. В том числе изучаем чистый ген у детей. Ваши проникновения в изолированную зону подвергают риску не только детское отделение, но и все наши исследования. Поэтому мы вынуждены действовать в жестких рамках. Такие как вы, могут обесценить все наши разработки, подвергая риску людей, которые ждут от нас результатов. Как по-вашему мы должны действовать в отношении вас?
Выслушав словно заученный монотонный ответ, я покачал головой:
– Мы тут уже восемь недель. Если бы я был опасен для своей семьи, это бы уже выразилось. Не нужно быть ученым, чтобы это понять.
– Мы проводим исследования, которые требуют изоляции…
– Я требую воссоединения с семьей, – оборвал я. – Мы с женой не подписывали согласие на проведение каких-либо исследований над нашими детьми. Они не больны, я тоже.
– На данном этапе это невозможно, – отчеканил мужчина.
– Что вы задумали? В какую игру вы нас впутали? Я же вижу, что все это фальсификация! Какую цель вы преследуете?
Мой собеседник оставался невозмутимым, тогда как во мне вспыхнула буря эмоций.
– Вам недостаточно смертности? – спросил мужчина. – За стеной все изменилось, и вернуться мы сможем только если сами изменимся. Такие как вы нарушают систему и действуют эгоистично. Подумайте о людях.
– Я вижу, что эта ситуация не настоящая! Выпустите меня за стену, посмотрим на результат.
– Это исключено. Мы заботимся о каждом члене нашего общества.
– Не надо обо мне заботиться! Дайте мне самому решить свою судьбу.
– Каждый из нас подвергает опасности все общество, поэтому вам придется выполнять требования.
– Даже сейчас ваши ответы сквозят фальшью. Я отказываюсь вливать в себя то, что вы называете лекарством. И запрещаю вливать это моей жене. Вам понятно?
– Вы не можете это решать.
– Могу! – закричал я, еле сдерживая себя. – У меня есть право выбора! И у моей семьи тоже!
– В таком случае вы и ваша семья будете являться потенциальным носителем нечистого гена. Это угроза всему обществу.
– Так выпустите нас отсюда, – сквозь зубы процедил я, пытаясь держать себя в руках. – Выпустите и забудьте. Поставьте в ваших списках крестики рядом с фамилиями Равинских.
– Ваша семья останется здесь, это не подлежит обсуждению.
На этом мое самообладание закончилось. Я кинулся через весь стол и схватил мужчину за горло, сам того не ожидая.
– Вы не знаете, с кем связались! Мои условия будут выполнены! Иначе вы очень пожалеете…
«Опасное сближение! Нападение на сотрудника!» – объявил наблюдатель, зависший сбоку.
– Это не в моей компетенции, – прохрипел мужчина, беспомощно схватившись за мои пальцы на своей шее. – Я выполняю устав и правила вышестоящего.
В этот момент забежал охранник, а с ним еще несколько, и мою жертву освободили, дернув меня рывком назад.
– Вышестоящего? – переспросил я, чувствуя палку с электрошокером между лопаток. – Вы здесь не главный?
Мужчина откашлялся, поднимаясь с кресла, и покачал головой: