Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
Кроме этих работ по укреплению столицы, московское правительство осуществило в эти же годы постройку двух крупных крепостей на важнейших в XIV в. стратегических направлениях: к Литве и к татарскому «полю».
В 1369 г. был срочно укреплен кремль Переславля-Залесского — «того же лета и срублен бысть» [340] . За этой краткой фразой летописца скрывается огромная работа по постройке рубленых стен и башен на древних переславских валах XII в. общим протяжением до 2,5 км, т. е. больше кремля Москвы. Под «городом» существовали его форпосты-монастыри — старый Никитский и новые, возникшие в первой половине XIV в., — Горицкий и Федоровский. Новая крепость Переславля отразила натиск походов Дмитрия суздальского в 1371 г. и литовской армии Кейстута в 1373 г. [341]
340
ПСРЛ, т. VIII, стр. 16. «Заложи князь великий Димитрий Иванович город Переяславль новой, того же лета и окончиша». «Русский временник», т I, М., 1820, стр. 224.
341
ПСРЛ, т. VIII, стр. 19.
На юге князь Владимир Андреевич в 1374 г. «заложи град Серпохов в своей отчине и повеле в едином дубу срубити его» [342] .
Возможно, что в это же время возобновлялись древние укрепления Коломны [343] .
Однако среди всех этих работ сооружение белокаменного кремля Москвы было крупнейшим: оно вызывало чувство гордости и изумления у ближайших современников. В «Повести о житии и о преставлении великого князя Димитрия Ивановича», прославляющей героя Куликовской битвы, говорится, что он «славный град свой Москву стенами чюдными огради и во всем мире славен бысть» [344] . В поэтических строках «Задонщины». также ярко выражена гордость «каменым градом Москвой», откуда рвутся на бой с татарами «соколи белозерстии и ястребы» [345] .
342
Там же, стр. 21. Ермолинская летопись приписывает инициативу постройки Серпухова Дмитрию Ивановичу: «Князь велики Дмитреи заложи Серпохов и многу льготу даст хотящим жити». ПСРЛ, т. XXIII, стр. 118.
343
Прибывший перед походом к Куликову полю в Коломну князь Димитрий Иванович был встречен епископом Евфимием «в башне городовой» или «во вратех градных». (ПСРЛ, т. XI, стр. 54; «Синопсис», СПб., 1807, стр. 147, 148). Эти укрепления погорели в пожар 1438 г., а в 1439 г. хан Мамутек «Досталь Коломны пожегл». (ПСРЛ, т. VIII, стр. 107).
344
ПСРЛ, т. VI, стр. 104.
345
В. П. Адрианова– Перетц. Ук. соч., стр. 201.
Московский кремль 1367 г. был не только крупнейшим военно-инженерным сооружением на Руси XIV в., вызывавшим страх и ненависть консервативных сил, отстаивавших порядки феодальной раздробленности; он был, очевидно, и выдающимся произведением архитектурного искусства. Его образ произвел сильное впечатление на великого художника Феофана Грека, который дважды изобразил его в своих росписях. Феофан написал в палатах князя Владимира Андреевича, сподвижника князя Дмитрия по строительству крепости, «в камене стене саму Москву», т. е. город, окруженный каменной стеной. Видимо, тот же образ белокаменной крепости Москвы Феофан передал в росписи Архангельского собора, где он, может быть, над гробницей Донского, «на стене написа град во градце шаровидно тюдробну написавый» [346] .
346
И. Э. Грабарь. Феофан Грек. Казанский музейный вестник, 1922, № 1, стр. 5.
Размах московского строительства особенно ярко ощутим при сравнении его с кратковременным строительством нижегородских соперников Москвы. Оно не пошло дальше восстановления белокаменных храмов XIII в. и сооружения одной церкви Николы на берегу реки; впрочем, ее постройка, может быть, принадлежала нижегородским купцам, а не князю Димитрию. Сооружение каменной крепости оказалось не под силу нижегородским феодалам, и ее строительство оборвалось в самом начале. Постройка в 1370 г. каменного храма в митрополичьем Благовещенском монастыре, — видимо, московскими руками и, возможно, в московских формах, — как бы подчеркивала преобладание Москвы и обреченность нижегородского сепаратизма. Не исключено, что и постройка на следующий год церкви Николы «на бечеве» (1371 г.) была делом московских мастеров.
Какими же кадрами располагала Москва для этого большого строительства?
V. Опыт расчёта строительства московского кремля 1366–1367 гг.
Уже в 1365 г. в Москву были стянуты предназначенные для строительства кремля крупные строительные силы, использованные митрополитом Алексеем для постройки своего Чудова монастыря.
Для того, чтобы судить о действительных масштабах скрытых за скупой и краткой записью летописца работ по сооружению белокаменных стен и башен кремля, можно произвести примерный расчет потребного количества строительных материалов и рабочей силы на основе сделанной выше реконструкции плана кремля 1367 г. и аналогий крепостных сооружений XIV в. [347]
347
Приводимые ниже расчеты сделаны по моим указаниям кандидатом искусствоведения, архитектором В. В. Косточкиным и военным инженером Я. Н. Трофимовым, которым приношу сердечную благодарность.
Изложим исходные данные, принятые нами для расчетов, оговаривая их условность.
Общая длина стенных прясел кремля составляла 1898 м, что вместе с 9 башнями (по 9 м в поперечнике) дает 1979 м. Основные величины, принятые по аналогии с памятниками крепостной архитектуры, приведены в таблице.
При расчете кубатуры земли, вынутой из рвов фундамента, принимаем, что в основании ров под стеной был равен ширине фундамента, т. е. 2,6 м, а вверху расширялся на 0,6 м с каждой стороны, т. е. ширина его устья равнялась 3,8 м. Под башнями же рылся котлован с основанием, равным площади башни, и также с расширением кверху на 0,6 м с каждой стороны.
Все башни имели сильный вынос в сторону поля, что характерно для Порхова и Изборска [348] .
Стены с внутренней стороны не имели аркад, как это было в Порхове, Изборске, Ивангороде. Структура стены была трёхслойная: две внешние облицовочные стены с толщиной камня, равной в среднем 0,3 м, и внутренняя забутовка в 1,4 м.
348
МИА СССР, № 31, 1952, стр. 154 и 169.
Считаем, что прямоугольные проездные башни были пятиярусными, причем нижний сквозной ярус был более высоким и имел каменный свод, а остальные четыре были более низкими с 3 бревенчатыми накатами («мостами»). Высоту прямоугольных башен принимаем в 13 м и парапета — в 2,5 м, всего — 15,5 м. В круглых башнях считаем по 4 яруса [349] ; их высоту принимаем меньшей, чем у прямоугольных башен (10,55 м и парапет — 2,5 м), всего — 13,05 м. Связь башен с боевым ходом стен осуществлялась, по-видимому, через 3-й ярус. Конструкция стен и башен представлена на рис. 3.
349
Талавская башня Изборска при высоте около 15 м имела 4 «моста», т. е. была пятиярусной (МИА СССР, № 31, 1952, стр. 172); башня Луковка той же Изборской крепости, при высоте от современного уровня земли около 13 м, имела сводчатый подвал и над ним — 3 бревенчатых «моста», т. е. также была пятиярусной (там же, стр. 172–174); у Малой башни Порхова было 5 ярусов, у Средней — 4 яруса (там же, стр. 155 и 157).
При указанных принятых размерах мы получаем следующие объемы работ и материалов:
Объем рвов под стенами — 15 184,0 м?
Объем рвов под прямоугольными башнями — 1791,9 м?
Объем рвов под круглыми башнями — 613,2 м?
Всего — 17 589,1 м?
Объем бутовой кладки фундаментов стен — 12 337,0 м?
Объем бутовой кладки прямоугольных башен — 865,8 м?
Объем бутовой кладки круглых башен — 270,21 м?
Всего — 13 473,01 м?
Объем облицовочной кладки стен и башен — 14 371,15 м?
Объем бутовой кладки стен и башен — 26 146,27 м?
Всего — 40 517,42 м?
Общий объем каменной кладки — 53 990,43 м?
В том числе стенной (облицовочной) — 14 371,15 м?
В том числе бутовой — 39 619,28 м?
При последующих расчетах потребности рабочей силы мы исходим из продолжительности рабочего дня в 10 часов [350] .
В результате произведенного расчета общая потребность в тесаном и бутовом камне для кладки выразилась в 49,4 тыс. м? (при исчислении в плотном теле).
350
Основные пособия: Н. И. Рошефор. Иллюстрированное урочное положение на общестроительные работы, части I и II. М., 1928; Hutte. Справочная книга для инженеров, архитекторов, механиков и студентов, ч. III. M., 1917; Справочник строителя. М., 1947; Справочник по сельскохозяйственному строительству, т. I. M., 1950. Подобный приводимому ниже расчет был сделан нами в отношении церкви Покрова на Нерли. См. Н. Н. Воронин. Памятники Владимиро-Суздальского зодчества XI–XIII вв. М., 1945, стр. 49.