Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
В начале XVII в. внутри Кольского острога, помимо «анбаров» и «чюланов», возвышались 2 деревянные церкви — теплая клетская Николая Чудотворца с трапезного и «студеная» шатровая Георгия с колокольницей «мирского строения». У Никольских ворот стояла сторожевая изба, а у Егорьевских, наряду со сторожевой избой, — и тюрьма в виде заостренной тыновой ограды [880] .
За пределами острога существовало 2 посада — Верхний и Нижний. Оба они были застроены дворами посадских и тяглых людей. Посадские и тяглые дворы стояли также за рекой Колой, т. е. на правом ее берегу. «И всего в Коле в остроге и на обеих посадах и за рекою за Колою посацких и стрелецких тяглых и с монастырским» было в это время 94 двора, «а людей в них посацких» 150 человек [881] , «да 13 человек стрельцов, да бобылей и с теми, что в стрелецкой слободе, 43 человека. Да 6 мест дворов старых и новых» [882] . Естественно, что среди столь редкой посадской застройки деревянная крепость, занимавшая площадь в 3500 кв. сажен, с ее двумя храмами, выделялась как основное сооружение Колы.
880
Н. Xарузин. Ук. соч., стр. 410, 411.
881
Там же. стр. 411, 413 и 416.
882
ЦГАДА, Поместный приказ, № 208, лл. 9 об., 15, 26, 27.
В дальнейшем, почти на протяжении всего XVII столетия, мы не имеем сведений о Кольском остроге. П. М. де Ламартирьер [883] , посетивший Колу в феврале 1653 г. и оставивший в своих записках краткое ее описание, не только ничего не говорит о ее оборонительных сооружениях, но и не отмечает даже их наличия. Он сообщает лишь о том, что Кола — это «небольшой городок, скорее пригород, очень захолустный, построенный между горами на берегу небольшой речки». В нем только «одна улица», все дома на которой деревянные и «очень низенькие». Крыши этих домов «очень чисто сделаны из рыбьих костей» и имеют «наверху спереди… отверстие», через которое внутрь «проникает свет» [884] .
883
Хирург экспедиции Северной торговой компании, отплывшей из Копенгагена в северные страны.
884
П. М. де Ламартирьер. Путешествие в северные страны (1653). Записки МАИ, т. XV, 1912, стр. 29.
Нет упоминания о Кольских укреплениях и в более поздних источниках XVII в. [885] Однако это не значит, что во второй и третьей четвертях XVII в. укреплений в Коле не существовало. Указание на то, что в промежуток времени между 1611 и 1619 гг. кольский деревянный «город» сгорел [886] , ничем не подтверждено и весьма сомнительно. Наличие в это время в Коле гарнизона, состоявшего из 300 стрельцов, присланных перед войной 1623 г. и оставленных в ней после ее окончания [887] , показывает, что в первой половине XVII в. Кола оставалась пограничной крепостью Русского государства. Определение в нее в 1664 г. ста стрельцов и назначение воеводы [888] , а также данные о сменах воевод и стрелецких сотников в 1666–1669 гг. [889] показывают, что в связи с русско-шведской войной, закончившейся заключением мира в 1695 г. [890] , Коле придавалось большое значение. Недаром в конце XVII в. — начале XVIII в. она числилась в числе 188 старинных русских городов, имевших каменные, деревянные или земляные военно-оборонительные сооружения [891] .
885
См., например, АИ, т. III, 1841, № 254, стр. 546.
886
Подробное историческое описание Архангельской епархии. «Любопытный месяцеслов», М., 1795, стр. 174.
887
А. Тищенко. Ук. соч., стр. 113.
888
П. Семенов. Ук. соч., т. II, стр. 685; Н. Дергачев. Ук. соч., стр. 95.
889
АИ, т. IV, 1842, № 188, стр. 360; № 194, стр. 364. 365; № 207, стр. 440; ЦГАДА, Разряд Московского стола, стб. 319, лл. 367, 368; стб. 383, лл. 420, 421; стб. 985, л. 108.
890
Г. Ф. Гебель. Ук. соч., «Русское судоходство», № 4, стр. 81.
891
ЦГВИА, ф. 349, оп. 2, № 869, лл. 5 об. — 6.
Некоторое представление об укреплениях Колы того времени дают источники конца XVII в. — начала XVIII в. Книга, составленная в 1699 г. при приеме Кольского острога воеводой Григорием Никитичем Козловым, свидетельствует, что «город Колской острог» был деревянным с рублеными башнями, между которыми «в стенах» стоял «острог стоячей» [892] . Священник Кольской Воскресенской церкви указывал в 1701 г., что «в Коле острог древяной стоячей», что «у того острога пять башен и в трех башнях проезжие ворота» и что внутри этого острога, кроме соборной церкви, воеводского двора и хлебных амбаров, «иного жилья нет» [893] . Капитан Григорий Животовский, приехавший «исКолского острогу на Двину» 23 февраля 1701 г., в описных книгах, присланных впоследствии в Москву, написал: «Город Колской острог деревянной стоячей, а на нем 5 башен рубленые, меж башнями в стенах торасы рубленые ж, а позаде торасов острог стоячей в две стены кругом города мерою опричь башен 97 сажен с полусаженью ветхи, да 4 тораса, да 2 тайника» [894] .
892
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 1, лл. 1 об. — 2.
893
Сообщение очевидца, священника Иуды из Кольской Воскресенской церкви. 24 января 1701 г. ТАСК 1865, кн. 1, отд. исторический, Архангельск, 1866, стр. 70. (Далее сокращенно — Сообщение очевидца…).
894
Грамота Петра I Кольскому воеводе Г. Н. Козлову. 23 сентября 1701 г. ТАСК 1865, кн. 1, отд. исторический, Архангельск, 1866, стр. 59. (Далее сокращенно — Грамота Петра I…).
Таким образом, упоминание о рубленых тарасах и стоячем остроге показывают, что в конце XVII в. Кольская деревянная крепость, так же как и в начале столетия, имела стены разной конструкции. Однако если раньше тыновые стены сочетались со стеной из городней, то теперь — со стеной из тарас. Это связано, вероятно, с перестройкой укреплений, которая могла произойти в XVII в. — позже составления описи А. И. Михалковым.
Росписи острожного наряда 1681–1699 гг. позволяют охарактеризовать и башни Кольского острога конца XVII в. Две из них — Угловая, стоявшая «за воеводским двором», и Ерзовская [895] — были трехъярусными. Трехъярусными были также и две другие башни — Никольская и Георгиевская (Егорьевская). Правда, в росписях говорится только о их нижних и верхних боях, но здесь речь идет о средних и верхних ярусах этих башен, тогда как в нижних располагались проезды. Упоминание Кольского священника о третьей воротной башне является, видимо, ошибкой. Водяная же башня была двухъярусной [896] .
895
Так в росписях названа вторая глухая башня, стоявшая на углу острога.
896
См. приложение 1.
Все 5 Кольских башен были оснащены простыми и дробовыми пушками больших и малых размеров. Пушки стояли на колесных станках, лисицах и колодах у бойниц башен. Наибольшее количество огнестрельных орудий на Никольской и Георгиевской башнях показывает, что они были основными в системе обороны Кольского деревянного «города».
В течение последних 19 лет XVII в. общее количество пушек на Кольских башнях и их поярусное расположение были неизменными — 39 стволов. Постоянным было число орудий и в зелейном погребе, который находился внутри «города». В нем в то время хранилось 9 затинных и 6 малых пушек. Только на исходе столетия положение изменилось: роспись 1699 г. свидетельствует об отсутствии одной пушки на среднем ярусе Ерзовской башни [897] .
897
Cм. приложение 1.
Артиллерийская прислуга Кольского острога в последние годы XVII в. состояла из 8 пушкарей. Именной список Кольских стрельцов свидетельствует о наличии в Коле в это время 500 служилых людей, объединенных в сотни [898] . Положение не изменилось и в начале следующего столетия; в 1701 г. в Кольском остроге было 2 подьячих, 5 капитанов, 500 стрельцов, 8 пушкарей и 29 посадских людей [899] .
Однако техническое состояние Кольской крепости, несмотря на ее хорошее артиллерийское вооружение, было тогда плохим. Еще в 1699 г. при приеме Кольских укреплений Григорием Никитичем Козловым было отмечено, что между башнями «стоячего острога с одну сторону от реки вывалилось 14 сажен» [900] . В 1701 г. священник Воскресенской церкви также заметил, что Кольский деревянный стоячий острог «обветшалой» [901] .
898
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 3, лл. 96 об. — 98.
899
Грамота Петра I…, стр. 59.
900
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 1, л. 2.
901
Сообщение очевидца…, стр. 70.
Впрочем, в начале Северной войны (1700–1721 гг.) состояние Кольской деревянной крепости резко изменилось. В этой войне Кола, хотя и находившаяся довольно далеко от театра военных действий [902] , должна была сыграть большую роль; она становилась центром обороны Кольского полуострова и северной части Карелии. Поэтому, для того, чтобы «не допустить воинских воровских кораблей» в Колу с моря, было решено «на корабельном ходу, от Кольского острогу за 5 верст, среди Кольской губы, против Аврамовой пахты [903] на Корге» построить крепость или шанец, [904] посадить против этого шанца «на горе и в иных крепких местах где пристойно» вооруженных служилых людей [905] и создать дополнительную крепость в самой Коле [906] . Последняя должна была вести пушечную стрельбу «в отпорность» по «водной стремнине», где имелось «прохождение судам» [907] .
902
О большой удаленности Колы от центральных районов Руси красочно говорят старые русские пословицы: «От Холмогор до Колы — тридцать три Николы» (т. е. добраться до Колы нужно через 33 села, в каждом из которых стоит Никольская церковь) или «Кольская губа, что московская тюрьма» (не скоро выйдешь) и др. В. Даль. Пословицы русского народа. М., 1957, стр. 338, 339.
903
Академик Н. Озерецковский, посетивший Колу в 1771 г., указывает, что пахтами коляне называют высокие каменные утесы (см. Н. Озерецковский. Описание Колы и Астрахани. СПб., 1804, стр. 50).
904
Крепость эта должна была быть земляной и иметь с внешней стороны ров. Для того, чтобы она была крепка и от дождей не развалилась, ее предполагалось сделать с деревянными связями и обложенными дерном наружными и внутренними краями (ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 5 об.). Впрочем, она не была построена даже в конце 1704 г. (см. приложение 7).
905
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 6.
906
В литературе о постройке этой крепости сказано: в 1701 г. при деревянном Кольском остроге «меж рек Колою и Туломою» было «построено новое укрепление», вооруженное 25 пушками (Арх. Досифей. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853, ч. 1, стр. 171). Однако материалы начала XVIII в. говорят иначе. Наряду с сообщением о техническом состоянии деревянного «города» в 1703 г. в них записано, что в июне 1702 г. по указу Петра I «новую крепость, которая обретается меж рек Колою и Туломою», было велено сделать «на 25 пушек неотложно» (ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, лл. 6–6 об.). Следовательно, если эта крепость и была построена в 1701 г., то вооружена она была уже после 1702 г. Впрочем, и датировка ее 1701 г., и сообщение об оснащении ее 25 пушками могут быть опровергнуты, так как имеются сведения, что в 1702 г. Кольские посадские люди, уездные крестьяне и местные лопари построили «меж реками Колою и Туломою в наволоке крепость деревянную в 2 стены на 15 пушек» (см. приложение 5), а Кольские стрельцы в том же году укрепили обруб и этой крепости камнями (см. приложения 3 и 6). По-видимому об этой крепости идет речь в челобитной Д. Унковского, направленной Петру I в мае 1703 г.: «А построена близ посаду меж рек Туломы и Колы реки в наволоке крепости стены "только на 15 пушек боев. А не достроено… пушечных 10 боев. И та крепость… ничем не утверждена, полисату и шанец не устроена. И что той стены и боев и утроено, и то не покрыто» (см. приложение 2). О ней же говорится и в отписке М. Срезнева, направленной в Москву на исходе 1704 г.: «А построена при прежнем воеводе при Григорие Козлове в наволоке меж дву рек крепость. И та крепость к отпору неприятельских людей не надежна и з дворами жителей в одной связи» (см. приложение 7). Далее, при рассмотрении чертежей, будет видно, что эта крепость существовала недолго и находилась на стрелке Кольского мыса, там, где воды Туломы и Колы, сливаясь вместе, вливаются в Кольскую губу.
907
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2 л. 6 об.
Не был забыт тогда и старый Кольский острог. В 1700 г. Кольскому воеводе Г. Н. Козлову было направлено распоряжение Петра I «город в которых местех попорчен… починить, а где починить не мощно и в тех местех сделать вновь градскими и уездными людми в тот час» [908] .
В результате этого в Коле развернулись большие военно-инженерные работы. О ходе этих работ рассказывают источники начала XVIII в. [909] В 1700 г. Кольские стрельцы на берегу р. Колы под стеной острога выстроили бревенчатый обруб с перерубами, подходивший к воротам Егорьевской башни и имевший в длину 10 сажен, а в ширину 2 сажени, укрепили этот обруб камнями и хрящем и перенесли на него 3 казенные житницы, поставив их взамен городовой стены «в полое место» [910] . В 1701 г., опасаясь появления шведов в районе Колы, те же стрельцы восстановили старый, обвалившийся тайник у западной (Ерзовской) башни; выкопали колодец у воеводского двора на случай осады; разобрали старую городовую стену с летней стороны; у Георгиевской (Егорьевской) башни, со стороны р. Колы, на протяжении 3 сажен построили крепостную стену с воротами, мостом и «тарасом»; засыпали ее хрящем; сделали вновь мосты и перила на старых стенах; устроили на эти стены лестничные всходы и завалили даже старый пивной погреб, находившийся близ крепости. Одновременно они привели в порядок и городовую артиллерию — сделали к пушечным станкам оси и колеса и отковали для этих колес оковки [911] .
908
Грамота Петра I…, стр. 59. Упоминания об этой грамоте имеются также в других документах начала XVIII в. (см., например, приложения 2 и 6).
909
Ввиду того, что эти источники освещают строительство Кольского «города» с разных сторон и сами по себе представляют большой интерес, считаю необходимым наиболее характерные из них поместить в приложении к настоящей работе.
910
См. приложения 3 и 6. «Ныне нужные места построены, а иные пристраивают», — бегло отозвался в январе 1701 г. об этих работах бывший священник Кольской Воскресенской церкви (Сообщение очевидца…, стр. 70).
911
Здесь для полной характеристики произведенных работ мы ссылаемся сразу на 2 источника (см. приложения 3 и 6), однако датировку этим работам даем в основном в соответствии с документом 1703 г. В документе же 1704 г. некоторые из этих работ (восстановление крепостной стены со стороны реки у Егорьевской башни, восстановление тайника у Ерзовской башни, устройство лестниц на старые стены и восстановление у них мостов и перил) отнесены к 1700 г.
На этом работы остановились; хотя они и не были завершены полностью, однако, несмотря на это, старое «острожное строение» XVII в. было в какой-то степени «исправлено починкою» [912] и более или менее приведено в оборонительное состояние. Однако 23 сентября 1701 г., т. е. через 3 месяца после безуспешного нападения шведской военной эскадры на новопостроенную Новодвинскую крепость [913] , Г. Н. Козлов получил приказ Петра I возобновить восстановительное строительство. В приказе, между прочим, было сказано и о цели работ: «Чтоб в военный случай в том городе в осаде сидеть было надежно» [914] . Одновременно из Новгородского приказа Г. Н. Козлову указали на необходимость построить «тот город вскоре, до приходу неприятельских людей», к 18 декабря, и что лес «на то городовое строение и на башни и на обруб» надлежит готовить Кольским бурмистрам [915] .
912
Арх. Досифей. Ук. соч., стр. 171.
913
ЦГВИА, ф. ВУА, № 18558, ч. 1, л. 7.
914
Грамота Петра I…, стр. 59.
915
ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 5.