Метод супружества
Шрифт:
Хотя технически это был не мой первый ребенок, я впервые проходил через все это. Я ничего не знал о таких вещах, как пеленальные столики и автокресла. От этого, чувство вины жгло меня изнутри, сожаление подкатывало к горлу, и я снова проклинал себя за то, что не был рядом с Габби, когда она была беременна.
По крайней мере, моя мама была рядом. И родители Габби. Это я сказал себе тогда. Вот как я жил.
— Она простила тебя? — спросил Роуэн.
Я отхлебнул пива, думая о последних нескольких неделях, и о том, как она пыталась приготовить мне ужин.
—
Он хлопнул меня по спине.
— То, чего ты заслуживаешь, находится прямо здесь, — он кивнул на Фиону.
— Я не отрицаю, — сказал я. — Я буду рядом с ней. С ними. Дам им жизнь, которую они заслуживают.
Роуэн кивнул.
— Это все, что мы можем сделать.
Пару мгновений мы молчали, пока я думал о том, о чем размышлял с того дня в больнице.
— Ее бывший поднимал на нее руку, — сказал я, все еще наблюдая, как Фиона визжала от смеха, пока Ана ползала по ней. — После того, как у нее случались выкидыши. Он столкнул ее с лестницы, — я крепче сжал бутылку, не сводя глаз с улыбки Фионы, мне нужно было следить за ней, потому что я не мог до конца в это поверить. Не мог до конца поверить ей. Все дерьмо, через которое она прошла, все дерьмо, с которым она боролась… по ней и не скажешь. Это не притупило ее улыбку и не омрачило взгляд.
Роуэн тоже наблюдал за моей женой, когда я набрался храбрости отвести от нее взгляд. Его лицо было бесстрастным, но ноздри раздувались, уголки рта были опущены. Он тоже любил Фиону, и независимо от того, рассказала ему Нора эту информацию или нет, то, что я произнес это вслух, обеспокоило его.
Не так сильно, как меня.
— Это не дает мне спать по ночам, — сказал я, снова переводя взгляд на Фиону. — Я думаю о нем. Он на другом континенте. Живет своей жизнью, не заслуженно. Дышит, не заслуженно.
С той секунды, как Фиона рассказала мне, я подумывал о том, чтобы сесть в самолет и убить его голыми руками. Я уже знал, где он живет. В каком-то гребаном особняке в Сиднее. Снова женился. Чертовски разбогател. Благодаря родителям.
Мы с Роуэн приобрели определенные навыки, пока были на службе, и завели связи. С людьми, которые не ушли в отставку, как мы. Нет, они еще глубже вляпались, натворили всякого дерьма, о котором общественность пребывала в блаженном неведении.
Я все еще не исключал возможности небольшого путешествия. Но это означало бы, что мне пришлось бы оставить Фиону. Я ни за что не стал бы этого делать, пока она беременна. Но мысль о том, что я буду на другом континенте вдали от жены и дочери, тоже наполняла меня тревогой. В последний раз, когда я так делал, это закончилось плохо.
И Фиона ждала этого. Чтобы я ушел. Я видел, что она готовится к этому, не полностью отдавая себя мне. Не полностью доверяя. Она не говорила о будущем. Она обходила это стороной. И это на моей совести.
— Кому это поможет? — спросил меня Роуэн.
Я посмотрел на своего друга.
— Кому бы помогла его смерть? — уточнил он. — Она создала жизнь вдали от него, с головой окунулась в нее, — он кивнул на Фиону. — Конечно, она никогда его не забудет, никогда полностью не исцелится, но она не та женщина, которая позволит такому мужчине иметь над ней власть.
Я сжал кулак. Он прав. Фиона чертовски упряма. Слишком. Да, он ранил ее. Но не сломил. Ни один мужчина не сломил бы мою жену. Даже я.
— Это эгоистично, — продолжила Роуэн. — Ты хочешь отомстить за нее, и единственный известный тебе способ сделать это — убить, — он посмотрел туда, где его жена доедала десерт. — Помочь ей ты сможешь только будучи рядом.
Я посмотрел на него.
— Ничего не делая? — это противоречило всему внутри меня.
— Будучи ее мужем, — возразил он. — Будучи отцом.
Я оглянулся на Фиону.
Будучи ее мужем.
Будучи отцом.
Это сложнее, чем перелететь через весь мир, чтобы убить человека.
И это пугало меня до чертиков.
***
На следующий день Фиона пришла домой с котом.
Она гуляла с Норой. Было чертовски тяжело позволить ей водить новую машину одной. У меня было непреодолимое желание потребовать, чтобы она никуда не ездила, если я не за рулем. Но, конечно, я знал, чем все это закончится. Итак, я попытался подавить свое беспокойство. Подавить гребаный страх, пробирающий до костей.
Я попытался напомнить себе, что молния не ударяет в одно и то же место дважды. Что у меня больше не отнимут жену и дочь.
И все же я смог вздохнуть по-настоящему, только когда Фиона пришла.
— Это Бу, — объявила она, баюкая кота на руках и прижимая его к животу.
Я уставился на него, а кот уставился на меня в ответ. Он был сплошного черного цвета, большой, уже не котенок, и выглядел осуждающим.
— Что с ним не так?
Она нахмурилась на меня.
— Ничего. Он идеален, — отрезала она, поглаживая его шерсть. — Просто родился без век.
Я моргнул. Это был предупреждающий тон, который означал, что она либо разрыдается, либо накричит на меня. Я не хотел, чтобы произошло ни то, ни другое. Хотя не возражал против споров, ведь они заканчивались сексом. А вот истерики — нет.
Не знал, что именно сейчас на подходе, поэтому действовал осторожно.
— Чей он?
Она продолжала баюкать его.
— Наш, — сказала она, как будто это самая очевидная вещь в мире. — Я приютила его.
Я поджал губы.
«Действуй осторожно», — напомнил я себе.
— Ты ненавидишь кошек, — сказал я, изо всех сил стараясь говорить ровным тоном.
— Не правда, — возразила она, поглаживая черное существо.
Я держал рот на замке. Было бы нехорошо сообщать ей о многочисленных разговорах, которые мы вели о кошках, и о том, что она считала их «стервозными».
— Ты же не будешь убирать за ним лоток, — сказал я вместо этого.
— Конечно не буду, — ответила она, морща нос. — Отвратительно. У нас не будет лотка. Бу будет ходить на улицу. Как собака.