Метро 2033: TOD MIT UNS
Шрифт:
Она помахала ему ладонью, заливаясь звонким смехом. Он, наверное, все-таки заслужил знать номер ее телефона…
— Рита, — послышался грубый мужской голос совсем близко. — Слушай Рита, мне нужен порошок.
— Что?..
— Мне нужен порошок. Срочно.
И она открыла глаза. У ее кровати склонился Тигран. Это совсем другой мир. Без плеера и синтипоповой музыки в наушниках. Без теток на балконах и фейерверков. И без любимого человека. Только с тусклым светом керосиновой лампы, которую только что зажег Баграмян.
— Сестренка, прости, что так вот вошел. Но я стучал два раза, а ты не ответила.
— Тигроша,
— Подумал, родная. Но это вопрос жизни, смерти и реинкарнации, — он развел руками.
— Что-то случилось? — Гжель села, кутаясь в одеяло.
— Мне порошок нужен. Срочно.
— Какой еще порошок?
— Из желтого мха который. У тебя ведь в аптеке полно его.
Она удивленно уставилась на него.
— Господи! Тигро, ты что же, подсел на эту дрянь?
— Нет, ну что ты. Просто он мне нужен очень срочно.
— Зачем, да еще ночью?
— Ну надо, зай.
— Ты же знаешь что порошок только по рецепту врача.
Разведчик кивнул:
— Знаю. Но еще знаю, что у тебя есть ключ. И ты тоже врач.
— Слушай, ну если бы кто другой был, я бы ему голову разбила. Но ты… Тигран, ты меня пугаешь.
— Прости, — он присел и улыбнулся. Взял ее ладонь в свою и поцеловал. — Просто верь мне. Дай, пожалуйста. Ну, в смысле, порошок, а не то что можно подумать. — И он подмигнул ей.
— Ну ты и засранец, ей богу!
— Готов это признать, — он снова с силой кивнул. — Безоговорочно.
— Отвернись, я оденусь.
— Хорошо, — Баграмян поднялся и отвернулся. — А, вот еще что. Одолжи немного вяленого мяса. Я верну на днях.
— Ну ты совсем наглец! — проворчала она, одеваясь. — Что еще попросишь? Может, детей тебе родить?
— Я был бы самым счастливым человеком на планете.
— Ну уж нет. Будь как все. Несчастным…
Оставшись снова одна, Рита уже не могла уснуть. Она сидела на кровати и смотрела на масляную лампу, в стекло которой билась одинокая моль. Женщина уж и не знала, проклинать ей теперь Тиграна или благодарить за прерванный сон. Ей было сладко и тепло в нем. Но оттого острее и боль. Рита вздохнула, позавидовав моли, у которой едва ли есть какие-то другие заботы и переживания, кроме стремления сгореть в этой лампе. А что? Может, это оптимальный выход? Она извлекла из-под подушки свой старый кошелек. В нем давно не было никаких денег. Да и ни к чему они сейчас. Несколько кредиток, потерявших всякий смысл много лет назад, да посадочный талон на самолет, который разлучил ее с Сергеем. Собственно, она ведь сама сделала тот шаг. И его фото… Он, кажется, на какую-то анкету фотографировался… Или на паспорт. Или, быть может, на водительские права? Рита уже не помнила. Но помнила еще давно отмеченный факт — даже фотографируясь на серьезный документ, Сережа озорно улыбался…
А что если он жив? Какой он сейчас? Женщина прикрыла глаза и снова вспомнила, как он запускал фейерверки у нее под окном, радостно махал руками. И вдруг остро ощутила, как
Рита быстро убрала бумажник, уронила лицо в ладони и тихо заплакала, проклиная ту роковую ссору, себя и войну…
Прошло немало времени, прежде чем она выплакалась и наступило какое-то тягостное облегчение. Медленно поднявшись, Рита взглянула на лампу. Моль все еще билась в стекло.
— Уйди, — женщина небрежно прогнала насекомое ладонью и, взяв лампу в руку, вышла из своего жилища. — Что же ты там затеял с этим порошком, Тигран? — тихо проговорила она, идя по мрачному, сырому и темному коридору.
Баграмян хмурился все больше. Ему стоило большого труда каждый раз незаметно подсыпать желтый порошок в кружку Борщова. Вещество имело склонность практически мгновенно растворяться в жидкостях, особенно в алкоголе, и Тигран это знал. Еще он знал, что алкоголь и желтый мох, ну или его производные в виде такого вот порошка, — это гремучая смесь. Но чертов преданный шакал Самохина был еще в сознании. Да, уже заметно пьяный. Языком еле ворочает. Но признаки сознания все еще наблюдались.
Сашу Загорского Тигран в свои планы посветить не успел. Шепнул только:
— Что бы ты не увидел, не подавай виду.
Вот и все. Крот продолжал с интересом наблюдать, как развиваются события. Коньяк он едва пригубил, и дело не в том, что Загорский опасался опаивания Баграмяном и его тоже. Просто к подобным напиткам он был не особо привыкшим.
— Слыш, зизюля, ще ты не пухаешь?.. — пробормотал Борщов, глядя мутными глазами на Саню и водя перед собой обмякшей ладонью. Кажется, очередная доза гремучей смеси перевела Васю за какой-то рубеж. Человеческий облик он стал терять буквально на глазах.
— Да пьет он, что не видишь, — сказал сидевший рядом с Борщовым Баграмян и подмигнув Загорскому, незаметно поднял ладонь.
Саша понял его жест и, приставив кружку ко рту, сделал вид, что пьет. Затем поморщился и «закусил» вяленым мясом.
— А де псе? — икнул Василий.
— Все здесь, братуха! — Тигран, смеясь, похлопал собутыльника по плечу. — Так ты не рассказал. Что там за гости с Красноторовки?
— Ааа, — Борщов махнул рукой и едва не свалился со стула. Но Баграмян его вовремя подхватил и вернул в исходное положение.
— Там. Пехи. Два. А кан базалбекурба…
— Что? — поморщился Тигран.
— Два. Пеха. [18] Из Тараснокоровки. Нылей гоморю, ну чо ты…
Баграмян стал разливать коньяк в кружки. Причем себе куда меньше, чем Василию, а Загорскому не налил вовсе, лишь сделал вид.
Борщов расплылся в идиотской улыбке, глядя, как хозяин комнатушки разливает алкоголь. В этот раз Тигран уже не стал подсыпать порошок. Похоже, уже ни к чему это. Либо он просто кончился.
18
Пех — жаргонное название морского пехотинца.