Метро 2035: Крыша мира
Шрифт:
– От радиации не сдохнем? – Голос Змея звучал глухо и как-то ватно в тесной железной коробке.
– Фонит немного, но в пределах нормы, – бросив взгляд на экранчик радиометра, отозвался Игнат.
Внутри было люто морозно, снежно и темно. Единственным плюсом было отсутствие ветра, продолжавшего завывать снаружи. Тут Змей отдал должное опыту спутника: тот быстро организовал пригодную для отдыха стоянку. Распаковал рюкзак, бросил Змею плотный резиновый квадрат – специальный «поджопник», он же теплоизолирующая «пенка», на которой можно было сидеть прямо на снегу, не рискуя
– Кучеряво живете, бандиты. Вот, значит, куда армейское имущество со складов исчезло.
– А вам такие разве не выдают? – равнодушно спросил Змей, наблюдая за действиями связного.
Тот как раз сооружал крохотную горелку из таблеток «сухого спирта».
– Откуда, – проворчал Игнат. – Склады разворовали еще при Первом голоде. Кое-кто из начальства неплохо тогда поднялся. Правда, многих и к стенке поставили.
– Коррупция, – с удовольствием произнес Змей. – Любимое развлечение власти. Да и неприкасаемых – тоже. Правда, в последнее время с вашими стало сложнее договариваться. Но это не мое дело – посредник в эти сферы уже не вхож. Другое дело – ты. Как ты только можешь служить Директории, зная, что у власти такие подонки?
Игнат ответил таким взглядом, что Змей пожалел о затронутой теме. Однако парень не промолчал, заметив:
– Я не начальству служу. Людям. Если бы не армейский спецназ, да и блюстители тоже, Карфаген давно утонул бы в собственной крови. Вы, неприкасаемые, сначала терзали бы умирающих от голода людей, а потом разъяренные люди разорвали бы вас на части. В результате сдохли бы все, и мерзляки на поверхности станцевали бы на наших замерзших костях свой победный танец.
– Это теория, – усмехнулся Змей. – А практика в том, что у меня свобода и полные карманы фрамов. А тебе даже полагающийся паек зажали.
Игнат сжал зубы, собираясь что-то ответить, но лицо его вдруг смягчилось, он усмехнулся, глядя в глаза Змея:
– Да я тебя уже раскусил, приятель. Это же твой метод: вывести из себя собеседника, поймать на слабине и дальше уже манипулировать им как тебе вздумается. Может, это работает при разборках неприкасаемых, но у меня не прокатит.
Змей молча пожал плечами, Игнат же продолжил: – Я же вижу, как тебе страшно. Не спорь – ты крутой мужик, спору нет. Но ты выпал из привычной среды и теперь пытаешься самоутвердиться. В учебке нам объясняли, как поступать в такой ситуации: смотри на самого приспособленного и делай, как он. Вот и ты делай, как я. А как дойдет до переговоров с бандюками – тут уж я отойду в сторону.
Змей хотел ответить, что он думает про эту самую учебку, отцов-командиров и прочее солдафонское дерьмо, но решил: это ниже его достоинства. Если паренек хочет поиграть в супермена – флаг ему в руки и первую встречную пулю. Пока же хотелось лишь
Игнат тем временем покопался в собственном вещмешке, откуда достал грубый пластиковый сверток. На немой вопрос Змея ответил:
– А это наш сухпаек. Производство вооруженных сил Директории.
Внутри оказалась приличная пачка сушеных лепешек, сушеное же мясо неизвестного происхождения и мешочек с плотными черными брикетами, которые и были целью Игната. Брикеты оказались какой-то разновидностью топлива и, зажженные от огня спиртовки, образовали крохотный, но куда более эффективный источник тепла.
– Другое дело, – констатировал Игнат, протягивая руки к трепещущему дымному пламени.
– Жить можно, – усмехнулся Змей.
Немного согревшись, принялись есть, прикидывая дальнейшие действия.
– Хрустальный город, – протянул посредник. – Я думал – это легенда.
– Как же, легенда, – грея руки о жестяную кружку с кипятком, отозвался Игнат. В кружке плавали чаинки суррогатного чая. На вкус – мало похоже, однако бодрило. – Ты же видишь: жизнь на открытом пространстве невозможна. Нам еще повезло, что такая оттепель. А если «дыхание смерти придет»?
– Что еще за дрянь? – поморщился Змей
– Нисходящие потоки воздуха, с гор, – Игнат с наслаждением хлебнул горячего варева. – Говорят, человек, попавший в такой поток, застывает как ледяная статуя.
– Да, слышал. Вот срань…
– Так точно, срань редкостная. Сам я не видел, но знал ребят, которые пошли в рейд и не успели вернуться. Поток идет быстро, засечь приближение можно, но потом три минуты, чтобы найти укрытие. А не каждая нора спасет от «дыхания смерти». Наш БТР, к примеру, замерзнет мгновенно.
– Чую, пора валить отсюда.
– Вот именно. Потому на открытом пространстве не живут. Когда говорят про мерзляков с поверхности, имеют в виду именно Хрустальный город.
– И что про него известно?
– Практически ничего. Разведка несколько раз брала пленных, но ни один не дожил до допроса.
– Небось пытали их, сволочи?
– Даже не приступали. Они умеют «выключаться». Просто останавливают дыхание – и умирают. Совершенно непреклонный и бескомпромиссный народ. И самое неприятное – население там растет. Есть мнение, что через какое-то время они нападут первыми.
– Кто? Эти мерзавцы?
– Мерзляки.
– Ну да, мерзляки. А что у них есть против Карфагена? У нас – мощно укрепленная крепость в толще скалы, у них – один сплошной лед.
– У нас – только то, что мы сохранили под землей с момента Катастрофы, да еще что клепаем на поземных заводах с горем пополам.
– А у них?
– А у них – все. В смысле вообще все, что осталось на поверхности. А осталось тут много чего, поверь мне.
Змей с треском оторвал зубами кусок сушеного мяса от задеревеневшего бруска из запасов Игната, задумчиво пожевал. Произнес: