Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия
Шрифт:
Игорь вскрыл оба желудочка.
— Я так и думал! — на дне мускульных мешочков лежали плотные кровяные сгустки. — Сгустки заполняют полости сердечных камер, от этого их объем уменьшается, соответственно становится меньше и минутный объем циркулирующей крови. Чтобы восполнить его, сердцу приходится работать быстрее, но это затруднительно, потому что коронарные артерии, питающие сердечную мышцу, забиты точно такими же сгустками, — в доказательство своих слов он разрезал коронарные артерии, нажал на стенки и выдавил из сосудов темно-красные колбаски. — Это называется инфаркт. Как минимум три веские причины, чтобы умереть.
Санитар принял его слова как руководство к действию: длинным ножом рассек со стороны грудной полости мышцы, прикрепляющие гортань. Потом взялся рукой за трахею и извлек трахеобронхиальное дерево вместе с легкими.
— Так. Сейчас повнимательнее, — строго сказал Кашинцев. — Я хочу, чтобы вы взяли образцы тканей из всех отделов трахеи и бронхов, а также альвеолы из различных сегментов легких.
Санитар сделал длинный разрез вдоль всей трахеи и удивленно покачал головой.
— Да, — подтвердил Кашинцев. — Я тоже никогда такого не видел. Просвет дыхательной трубки сужен до размеров игольного ушка! Слизистая резко отечна и пропитана кровью. — Он отщипнул пинцетом кусочек ткани. — На гистологию. Сомневаюсь, что здесь есть электронный микроскоп, а было бы неплохо — увидеть врага в лицо.
Мелкие бронхи также были забиты кровяными сгустками и резко сужены за счет отека. Кашинцев развел руками.
— Да ему просто было нечем дышать! Вот вам еще одна причина для летального исхода — острая дыхательная недостаточность. Да, Валерий Алексеевич… А-Эр-Си-66 — идеальный и безжалостный убийца. Интересно, сколько времени прошло с начала заболевания? У него есть история болезни? Надо точно представлять, за какой срок вирус убивает молодого здорового мужчину! Соответственно для стариков, женщин и детей этот срок будет примерно в два раза меньше. Далее мы сопоставим полученный результат со скоростью распространения эпидемии, добавим инкубационный период… Короче говоря, будем знать, через сколько суток… или даже часов Москва полностью вымрет.
Кашинцев повернулся к Валерию Алексеевичу. Куратор тяжело дышал, блестящий скафандр вздувался и опадал, словно плохо натянутая кожа.
— Вам не по себе? — жестко сказал Кашинцев. — Конечно! Одно дело — рассматривать диаграммы у себя в кабинете, и совсем другое — вскрывать несчастное тело, зная, что скоро десятки тысяч таких же тел будут лежать на улицах. Повсюду — потому что некому будет их убирать.
Он обмыл перчатки водой из шланга и насухо вытер их чистой тряпкой.
— Это называется — мужские игры с банальным вирусом гриппа. Теперь вы понимаете, насколько все серьезно?
— Да, — глухо ответил куратор. — Я понимаю.
Валерий Алексеевич посмотрел на помощников, присутствовавших при вскрытии.
— Переведите аудиозапись на бумагу. Игорь Константинович подпишет заключение. Мы будем в корпусе — надо найти лечащего врача.
Сопровождающий, что привел их в морг, взял куратора за рукав и отвел в сторону. Нелепая предосторожность: все равно, чтобы быть услышанным, ему приходилось кричать.
— Это невозможно, — кричал он. Кашинцев расхохотался.
— Валерий Алексеевич, оцените комизм ситуации: десять
Куратор стряхнул руку сопровождающего.
— Мы должны найти врача, — сказал он.
— Его нет в больнице, — ответил сопровождающий.
— Неважно. Мы все равно его найдем. Пойдемте, Игорь Константинович.
— Что-то здесь не так, — бубнил Кашинцев через мембрану скафандра, когда они с куратором возвращались по подземному переходу в корпус. — Как это — лечащего врача нет в больнице? Он обязан быть здесь!
— Почему?
— Да потому что таков порядок работы: если врач обнаруживает, что у пациента — смертельно опасная инфекция, то он остается с ним в боксе до самого конца. Это же азы!
— Ну, может, — Валерий Алексеевич и сам еще надеялся найти приемлемое объяснение, — врач с ходу не разобрался, что к чему? Может, эта инфекция не показалась ему смертельно опасной?
От удивления Кашинцев даже остановился.
— Вы что, серьезно? С такими-то симптомами? Тогда он должен быть слепым! И глухим в придачу! Валерий Алексеевич, увидите кого-нибудь с тросточкой, в черных очках и со слуховым аппаратом — не сомневайтесь, это наш клиент!
Игорь громко хлопнул себя по бедру и двинулся дальше.
— Нет, дело не в этом, — рассуждал он вслух. — Просто… Здесь все не так. Все неправильно. Поставлено с ног на голову и завернуто через одно место.
Он в задумчивости стал искать сигареты. И вроде бы пачка была под рукой, и зажигалку он уже нащупал, но дотянуться до них почему-то не мог. Наконец, Кашинцев сообразил, что на нем надет скафандр, и огорченно вздохнул.
— Ладно, хотя бы не врача… Историю болезни. Ее-то зачем прятать? Что там секретного? Первичные симптомы самые банальные — грипп, он и есть грипп.
— Историю мы найдем, — заверил его куратор. — Это я беру на себя.
Они поднялись по лестнице на первый этаж.
— Значит, вы говорите, что все подобные больные лежат в боксах?
— Разумеется.
— Заглянем в боксы, если и там нет — тогда посмотрим на посту.
— Давайте, — отозвался Кашинцев.
Но ни в один из боксов им попасть не удалось. За тот час, что они провели в патологоанатомическом отделении, многое изменилось.
Теперь все боксы были заняты; в каждом лежало по двое пациентов, и рядом с ними, переходя по внутренней застекленной галерее, колдовали врачи в защитных костюмах. Кашинцев зажмурился и покачал головой.
— Началось…
Перед мысленным взором возникла картина: снежная лавина, сорвавшаяся с горного пика, и на ее пути — маленькая человеческая фигурка. Что произойдет в следующий миг? Человека сметет — под напором тысячетонной массы? Или — повинуясь таинственным заклинаниям, она остановится у его ног?
Валерий Алексеевич отвлек его от видения, взяв под руку:
— Пойдемте на пост.
Стол дежурного стоял почти посередине просторного зала. Внимание Кашинцева привлек большой стенд, висевший на стене. Валерий Алексеевич решил, что справится один, и оставил Кашинцева изучать пожелтевшие от старости черно-белые фотографии. В зале царила суматоха: все время кто-то прибегал, копался в шкафу с картонными папками, отдавал распоряжения — и убегал снова.