Меж двух мгновений Вечности
Шрифт:
На выходе Ирину остановил Седых. Придержал за локоть. Сказал негромко, быстро:
– Кажется, по первому пункту обвинения с нас сняты... Командир оставил письменный приказ об отправке борта. Липа, конечно, приказ не отдан в канцелярию, не пронумерован, но написан его рукой, и дата стоит правильная, приказ отдан в пределах его полномочий.
– Где нашли?
– В сейфе. Вскрывали коллегиально, так что здесь всё чисто. Должны принять к сведению.
– Чувствовал. Это он нас прикрывал. Только силы эта бумажка не имеет.
– Как посмотреть. Вернее, как комиссия захочет посмотреть. Допустим, он отдал устное распоряжение - в этом никто не
– Объяснительную пойду писать.
– Может быть?..
– Не надо, Игорь.
***
На другой день они собрались в кабинете у Крота. На месте командира, на торцевой стороне стола сидел председатель комиссии, члены комиссии и руководители базы расселись по двум сторонам стола - друг против друга.
– Ну что, товарищи, мы здесь свою работу закончили, - начал заместитель начальника штаба, - материалы будут изучены, возможно, для выяснения деталей придется подключить соответствующие службы. Выводы будут сделаны позже. Думаю, будут они взвешены... Во всяком случае, я лично для острого реагирования причин не вижу. Командир о вас позаботился, как и положено настоящему командиру. Проект приказа, о том, чтобы отправить их на вашем борту, написан собственноручно, да ещё подкреплён сопроводиловкой на скрепке: "Отдать в печать". Хорошая броня и для исполняющего обязанности, и для командира эскадрильи. То ли, что-то почувствовал, то ли привычка страховаться и страховать товарищей в сложной ситуации роль сыграли. Рассудил так: если бы распоряжение пришло из дивизии, бумажку эту по возвращению в урну, а, если иначе - в дело. Вот ведь как статус бумажки меняется в зависимости от обстоятельств. - он вздохнул, помолчал и добавил, - ну мы, проверяющие, формалисты и крючкотворы, поэтому написанное Александром Васильевичем пустим в дело. Однако без наказаний не обойдётся, потому что, сами понимаете, нельзя этот случай оставить без реагирования. Но думаю, серьезных выводов не последует.
Сейчас я хотел бы поговорить о другом. Мне хотелось бы услышать ваши мнения по поводу того, с какой целью было произведено это похищение. А факты ясно показывают, что это было именно похищение. Давайте по старшинству. Игорь Александрович.
Седых сделал попытку встать, но полковник досадливо махнул рукой, возвращая его на место.
– Я предположу, что похитили не полковника Кротких, а того, кто летел с ним. Потому что с ним связано что-то очень важное, а смысл его появления мы постичь не смогли. Мне кажется, что за всем этим стоит что-то очень серьезное. Скорей всего и метка у них была именно на арестованного. По ней, мне кажется, они вышли на летательный аппарат. Ну а подполковник Кротких просто оказался, как говорится, в одной лодке с объектом разработки.
– Понятно ваше мнение. Ирина Геннадьевна, вы что скажете?
– Я не соглашусь с майором Седых в том, что Александр Васильевич захвачен случайно. Все мы знаем, что с его появлением инакие стали вести себя у нас очень активно. Да что я говорю - активно! Их здесь раньше не было никогда! А появились они в один день с подполковником Кротких. И ситуация накалялась с каждым днём. О компьютерных сбоях я вам докладывала. Есть ещё разные факторы. Я их тоже изложила в своём рапорте. Я не спорю с тем,
– Хорошо. Майор Полупанов, вы что скажете?
– Неправильный подход, я думаю, - начал Григорий и все посмотрели на него с удивлением, - я насчёт того, что они захватили Крота. Почему мы исходим из этого? Кто видел Крота в плену у инаких?
– Интересно, где же он? Дезертировал, что ли?
– раздраженно поддел его Седых.
– Я бы, господин майор, посоветовал вам выбирать слова, - вспыхнул Полупанов, и пальцы его сжались в кулак, ставший похожим на взведенную гранату.
Седых, тонко чувствующий ситуацию сник, а Кондрат Алексеевич сердито кашлянул.
– Отставить!
– замначальника штаба окриком осадил обоих.
– Я вижу здесь, среди командного состава, обстановка не очень здоровая.
– Обстановка, - напористо продолжал Полупанов, - товарищ полковник, зависит от руководства. Пока был Крот...
– У вас есть что сказать по существу?
– нахмурился заместитель начальника штаба.
– Есть. Исходить надо не из того, что Крот захвачен, а из того, что им не удалось его взять. Живым во всяком случае. Я не представляю Крота взятым в плен. Это боевая машина. И человек крайне решительный. Он стрелял в бэра, которого перекрывали трое наших бойцов. Так получилось, что такую возможность имел только он. За какое-то мгновения он нашёл в толпе щёлку и просунул туда пулю. Он уложился в это одно мгновенье.
– Нам неизвестно, как там было на самом деле, - отозвался один из членов комиссии.
– Говорите по существу.
– Мне известно, - ответил Полупанов не очень вежливо.
– Я был один из трёх. По волосам чиркнуло. Если бы он тогда не выстрелил, мы бы сейчас не разговаривали. Так что совершенно по существу.
– Всё это лирика, хотя и имеющая отношение к дело, - вновь вмешался заместитель начальника штаба.
– Что из этого следует?
– Исходить нужно из того, что Крот жив и на свободе. А нам надо думать, как его выручать. Я знаю, что он в полной сборке. А это значит, что на нём антигравитационный пояс.
– Он вооружён?
– Нет, - отвечал Белобородько, и, словно оправдываясь, зачастил, - инструкция перевозки личного состава на внутренних рейсах в условиях, не связанных...
– Подождите вы, Кондрат Алексеевич, - поморщившись, прервал его председатель комиссии, мы инструкции не хуже вашего знаем. Я не про инструкцию спрашиваю, а про оружие.
– Есть, конечно, оружие, - отвечал Полупанов.
– трофейное.
– Это хорошо. Это тот случай, когда за нарушение инструкции следует поощрять.
Кондрат Алексеевич посмотрел на полковника неодобрительно. А тот, усмехнувшись в ответ не его укоризненный взгляд, продолжал:
– Значит, Кротких вооружён и обладает средством спасения. Это уже что-то. Но что нам это даёт?
– Разрешите, - подала голос Ирина.
– Если это так, то, возможно, его исчезновения там не заметили.
– Как это понять, Ирина Геннадьевна?
– Я не точно выразилась. Они не знают, был ли подполковник Кротких на борту. Они же не могли видеть, поднимался ли он на борт. Пленный был заведен в леталку раньше и изолирован в каюте, так что в контакт с Кротких не вступал. Если Александр Васильевич покинул борт незаметно, то им ничего не известно о том, где он сейчас находится.