Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
Генрих VIII:
Пенни закончил свою работу. Я встал с обтянутого кожей кресла, сбросил полотенце и выразительно заявил:
— Мне необходимо заняться делами.
Однако Франциск продолжал стоять передо мной с глупой улыбкой. Неужели мне надо взять флаг и помахать им перед его затуманенными глазами?
— Благодарю вас за помощь, — добавил я, — но сейчас меня призывают королевские обязанности, и нам следует разойтись.
— Вы правы, — кивнул он. — Однако мы еще встретимся… после полудня, на первом турнире.
По этикету мне полагалось проводить его к выходу. Неохотно я покинул вместе с ним спальню,
— Bon jour [53] , — приветствовал их Франциск, приподняв украшенную пером шляпу.
Приемная зала составляла шагов двадцать в ширину. Мы не прошли и половины, как Франциск вдруг резко остановился. Приложив палец к щеке, он игриво приподнял левую бровь. Потом, сдернув с головы шляпу, отбросил ее в угол.
53
Добрый день (фр.).
— А давайте-ка поборемся, брат! — воодушевленно предложил французский король.
Он опять застал меня врасплох. Я не успел встать в стойку, когда Франциск, нарушая все правила, начал наступать на меня, нещадно нанося удары, и в итоге сразу опрокинул меня на спину.
Удивленные придворные смотрели сверху на мой позор. Теперь я понял, почему Франциск выбрал для меня столь тесный наряд — он буквально лишал меня свободы движений. Отступив назад, этот притворщик начал гримасничать, изображая ужас.
— О! О! Sacrebleu! [54] — затараторил он.
Франциск сыпал глупыми ругательствами, однако даже не подумал протянуть мне руку и помочь встать. Он стоял столбом, всем своим видом изображая крайнее замешательство.
— Неужели у вас во Франции противнику не дают подготовиться к поединку? — спросил я, поднявшись с пола.
— Cher fr`ere [55] , всегда надо быть готовым к неожиданностям. — Он пожал плечами и закатил глаза. — Жизнь обычно наносит нам удары без предупреждения. Я лишь пытался уподобиться ей.
54
Черт возьми! (фр.)
55
Дорогой брат (фр.)
Я сорвал тесный плащ. Тогда уж следовало устроить бой подальше от любопытных глаз и отбросить все протоколы, запрещавшие драку между монархами!
— Тогда уподобьтесь атлету — если сможете! — и поборемся в честной схватке, — подначил его я.
— Я никогда не повторяю своих действий, — надменно сказал он, отступая назад. — Особенно успешные удары.
— Вы предпочитаете повторять ошибки? — спросил я, надвигаясь на него.
— Какая у вас тут грязь на полу.
Сдвинув брови, он с нарочитой старательностью разглядывал ковер.
— Да, французская грязь, — парировал я. — Она залетает даже сюда.
— Жаль, что вам не удалось по достоинству оценить все мое королевство. И как удачно, что вам не придется больше тут появляться. Судьба поистине благосклонна.
— Как удачно, что мы с вами «братья» и вы можете наслаждаться своими фальшивыми титулами в полнейшей безопасности.
Он вновь приподнял бровь.
— Младший брат Эдмунда де ла Поля Ричард мог бы сказать то же самое. — усмехнулся он. — К счастью, такие заявления совершенно безвредны и лишь развлекают нас обоих. — Он вновь поклонился. — `A bient^ot, mon fr`ere! [56]
56
До скорого свидания, брат мой! (фр.)
Де ла Поль! Как посмел он упомянуть имя этого изменника, который по сей день скрывается во Франции, питая надежды, что его признают законным английским королем? А Франциск прикрывает его, держит про запас!
Я швырнул в дальний угол бордовый плащ и камзол, запачканные пылью из-за вероломства Франциска.
— Отдайте эти тряпки французскому нищему, — велел я пажу и, видя, что он расторопный малый, добавил: — Позаботьтесь, чтобы их получил самый тщедушный и уродливый голодранец.
— Сам Творец не рассудил бы лучше, — восхитился слуга и со всех ног бросился исполнять приказ.
Интересная мысль: как поступил бы с Франциском Христос? Мне казалось, что мир Спасителя четко разграничен: приверженцы с одной стороны, противники — с другой. Однако как быть с теми, кто обращает к Нему красивые речи, тая ненависть в глубине души? Есть ли притча об этом в Писании? Должно быть, есть. Я поклялся найти ее. А пока я попросил у Господа стойкости и силы духа — ведь мне приходится иметь дело с человеком, который, как я теперь понял, является ближайшим подобием его сатанинского величества на земле.
Уилл:
Генрих имел привычку преувеличивать и во всем видел повод для начала военных действий. Франциск был не антихристом, а просто распутным французом, который воспринимал жизнь как колоссальную шутку. Ему, несомненно, польстило бы почетное звание, коим наградил его Гарри, возвеличив до столь высокого ранга в демонической иерархии.
XXIX
Пока мы с Франциском вели переговоры и устраивали приемы в зеленых долинах Франции, епископ Рочестера Джон Фишер резко осуждал нас обоих.
Сам он тоже присутствовал на церемониях, поскольку состоял в свите Екатерины, но впоследствии произнес пылкую проповедь о тщете этой затеи. Впрочем, некоторые его замечания показались мне весьма ценными (а именно: все развлечения оборачиваются усталостью и скукой, наряды и украшения заманивают человека в ловушки, расставленные на других тварей, а наши суетные ожидания никогда не оправдаются). В сущности, они были применимы в любой житейской ситуации в силу одного того факта, что нам выпала судьба родиться людьми. Последнее высказывание Фишера о том, что дождь, град и «странные небесные явления» [57] грозят разрушить роскошь мнимых дворцов, подвело итог встрече на «Поле золотой парчи»: «сердечное согласие» оказалось на редкость хрупким и от него не осталось и следа, едва лишь ветер политических событий подул в другую сторону.
57
В 1520 году в день Тела Христова на мессе, которую служил кардинал Уолси, присутствующие якобы увидели летящего дракона.