Между болью и страхом
Шрифт:
Требовательные губы казались горьковатыми от кофе. Мне стоило привыкать, что он не любит сладкое и совершенно не реагирует на моё сопротивление, когда не хочет его замечать. Было в его настойчивости что-то вызывающее глухой стон в груди.
— Имейте совесть, — пробурчал кто-то позади и тихий детский смех заставил вспомнить, что мы не одни.
С неохотой отодвинувшись от Дамира, заметила, как выпирает над эрекцией молния джинс и развернула его к плите.
— Сделай мне кофе, милый.
— Хорошо,
— Кому рассказать — не поверят. Захаров слушается женщину…
— Это правильно! — авторитетно заявила Кэти, откладывая салфетку, и я не могла не умилиться её серьёзности. Остальные девочки закивали и двуликим пришлось прятать улыбки.
— Пока девочки будут спать, мы сходим в лагерь. Ты справишься, Кира? Снаружи останется пара наших ребят, — я хотела возразить, но Дамир весомо добавил, — Мне будет спокойнее.
— Как скажешь.
— Куда ты дела Акиру? Мою неугомонную лисичку? — я пожала плечами. Было так восхитительно нарезать хлеб, мазать его паштетом и укладывать на большое металлическое блюдо. Совершенно банальные действия для большинства, для меня казались воплощением грёз. Можно было вообразить, что я хозяйка дома и угощаю собравшихся гостей… И ведь это было почти правдой.
Дамир благостно улыбался, ласково касаясь меня, поправляя волосы, смахивая несуществующие пылинки с моей футболки. Каждый раз я ощущала его поддержку, словно он точно знал, что у меня на душе.
— А ты не умеешь готовить? — вопрос зеленоглазой девчушки выбил меня из колеи.
— Мне никогда это было не нужно. На кухне готовили слуги и туда меня не пускали.
— Почему?
— Чтобы я не навредила себе…
Рука дрогнула и лезвие прочертило полосу по пальцам оставляя набухшую кровью борозду… Я окаменела. Время застыло и, едва дыша, я повернулась к двуликим.
— Не подходите, — вырвалось хрипом и, сжав рукоять ножа, я отступила к выходу.
Передо мной были чужаки. Враги. Прямо сейчас должен был развезнуться мой персональный ад. Сердце запнулось и мир сузился до единственного мужчины, который встал между мной и остальными.
— Перестань паниковать, — Дамир вскинул ладони и двинулся ко мне. — Ты пугаешь детей.
Увидев настороженные лица малышек, я застыла и через секунду оказалась в надёжных руках своего мужчины. Он держал меня крепко и глубоко дышал.
— Надо смыть… кровь… — пробормотал Захаров, — перевязать рану.
Коротко лизнув разрез, я ощутила, как кожа стягивается, не оставляя даже отметины.
— У меня есть аптечка в машине, — подал голос один из мужчин.
— Не приближайтесь, — приказал мой защитник. — Кира немного боится… крови. Сейчас мы отойдём ненадолго.
Сопротивляться я не решилась и увлекаемая крепкими руками, оказалась в коридоре, а затем в спальне. Смятые простыни на кровати напоминали о проведённой ночи. Но в дневном свете они смотрелись бесстыдно, потеряв очарование страсти.
— Кира, — заставил меня взглянуть на себя Дамир, — покажи мне рану. Глубоко порезалась?
На неверных ногах я пятилась, пока не упёрлась спиной в стену. Только сейчас я поняла, что всё ещё держу нож. Мужчина хмуро проследил за моими движениями и, глухо выругавшись, шагнул следом.
— Хватит, милая. Пора уже понять, я тебя никогда не обижу.
Уронив оружие, я закрыла ладонями лицо, смирясь с тем, что мужчина сейчас начнёт рвать моё тело.
— Прощаю тебе всё, что ты сделаешь, — прошептала я отчаянно, надеясь, что он сможет услышать и осознать.
Слёзы катились по щекам, смешиваясь с кровью испачкавшей кожу. Я стала оседать на пол, когда Дамир подхватил меня и перенёс на кровать. Наверно я сошла с ума окончательно, но мне показалось, что он, осматривая зажившую рану, бормочет что-то успокаивающее.
— Когда же ты станешь мне верить, лисичка. Забила голову глупостями, надумала всяких страстей, — он завернул меня в плед, затянул себе на колени и мягко целовал лоб. — Подумаешь, порезалась. Всё затянулось уже. Чего переживать то? Напугала меня…
— Дар?
— А ты кого ждала, глупая?
— Тебя, — ошарашено призналась я. — Всю жизнь тебя ждала. Дар, — выпластав руку, очертила его нахмуренное лицо. — Ты особенный.
— Обычный, — проворчал он, ловя мою ладонь и потираясь о неё щекой. — Просто я тебя люблю, глупышка.
— Любишь, — повторила я, потрясённо.
— Ты испуганная, недоверчивая, подозрительная лисичка, которая забралась мне под кожу. Не могу поверить, что жил без тебя, но теперь не хочу.
— Я сломана.
— Починю.
— Я всегда останусь неполноценной.
— Ты настоящая и делаешь меня счастливым. Это главное.
— Дар, — похолодевшими губами коснулась его рта, — ты замечательный.
— Не смей даже думать, — неожиданно грубо отозвался двуликий. — Сейчас ты скажешь, что мне будет лучше без тебя и…
— Захаров, ты умеешь делать идиотские выводы, — признавать его правоту не хотелось. Хотелось целовать его упрямо сжатые губы, что я и сделала.
Вывернувшись из пледа, я толкнула мужчину на спину, оказавшись сверху. Он позволил мне гладить его кожу, забравшись ладонями под футболку. Стало плевать, что в доме гости, что я испачкана кровью и боюсь… уже не боюсь.
— Девочка, — шепнул он настороженно, и я склонилась к напряженному лицу.
— Ты мой волчара. Самый лучший, — я лизнула его в нос, чем привела в замешательство.