Между днем и ночью. Книга 1. Вода идет
Шрифт:
Мирон кивнул и прошел к Алкуну, он присел на колено рядом с братом и смотрел как чуть заметно поднимается и опускается его грудная клетка. Мирон никогда не показывал своих чувств, но он всегда любил своих братьев, сестру, родителей. Вот и сейчас ему до боли в сердце было страшно, что сейчас Алкун бросит дышать.
«Я отправлю воина к Ведаре, а вы собирайтесь в путь» – вставая пробасил Мирон и направился к выходу.
На самом деле все к отправке было готово почти сразу как Навой доставил княжича в лагерь.
Соленый ветер дул в лицо Оранару, вот уже они двадцатый день плыли по водной глади, из десяти кораблей у них осталось восемь, два они потеряли в шторм семь дней назад, тумэты не справились с управлением, и они потерпели крушение. Хотя могли и потерять больше, на корабле в котором плыл Оронар старшим был Понег, поэтому они не испытали ни каких трудностей. Здесь не было дождя, тут светило солнце, на которое прищурив глаза смотрел хан.
«Когда будем выпускать первых птиц» – обратился к рабу Оронар.
«Думаю еще рано, дней через десять» – ответил, подходя к хану Понег.
«А как ты думаешь мы найдем новую землю» – задал вопрос Оронар.
«Не знаю, раньше никому не удавалось» – честно признался Понег.
«Да» – растягивая буквы проговорил Оронар.
«Но раньше у нас не было таких больших кораблей, а были ладьи, на которых далеко не уплывешь» – обнадеживающе добавил Понег.
Оронар кивнул, давая понять, что разговор окончен, он часто думал о доме как там Хабул, отец, удалось ли им удержать Шаваш или сейчас они сражаются, найдут ли они землю или погибнут в огромных волнах.
Изяслав сидел на ступеньках крыльца деревянного сруба и наблюдал как моросил холодный дождь, вчера ночью он добрался до Ведары, по дороге он практически не останавливался. Его рана кровоточила и не успокаивалась он тоже потерял много крови, уставший почти обессиленный, он все-таки смог дойти. По дороге он два раза чуть ли вместе с Яглой не упал с коня потому, что засыпал, но ему помогал северный волк, он своим воем не давал Изяславу уснуть. Ягла так за все время пути не разу и не пришла в себя, всю ночь над ней возилась Ведара, но этого Изяслав не видел, измученный и потерявший кровь он, быстро сидя облокотившись на стену у входа в сруб уснул. Он даже когда Ведара закончив с Яглой перевязывала ему рану проснулся только на секунду, а сейчас он сидел на крыльце и не мог понять толи это утро толи вечер, небо затянуло облаками так, что и не разберешь. Ведара готовила снадобье для растирки тела Яглы и что бы ее не отвлекать он вышел на крыльцо, провидица не говорила Изяславу не чего о состоянии Яглы, поэтому Изяслав нервничал.
«Как это получилось» – спросила Ведара усаживаясь на ступеньку рядом с Изяславом.
«Я не видел, но подозреваю, что она закрыла своим телом мою спину» – чуть слышно ответил Изяслав.
«Что с остальными» – также тихо спросила Ведара.
«Битек и Вако погибли» – не отрывая взгляда от струй дождя ответил Изяслав.
В воздухе повисла тишина, как Ведара, так и Изяслав знали с самого детства Битека и Вако, им обоим было очень жалко их потерять. Если Ведара за свою жизнь много потеряла близких ей людей, то у Изяслава это были первые близкие люди, которые погибли в бою.
«Не вини себя ты здесь не причем, это война» – вставая, проговорила Ведара.
«Кто она» – задал вопрос Изяслав.
«Ягла обидится на меня, если я об этом расскажу, пусть она сама это сделает» – усаживаясь назад и понимая, что будут еще вопросы, ответила Ведара.
«Она это сможет сделать» – поворачиваясь лицом к Ведаре, спросил Изяслав.
«Сможет, хоть еще не скоро, но сможет» – улыбнувшись ответила Ведара.
«Пойдем, поешь, да расскажешь, что у вас произошло» – утвердительно сказала Ведара после паузы.
Да Изяслав давно хотел есть, но как-то с переживаниями он позабыл про это. Было вкусно, за едой он рассказал Ведаре обо всем, про Уряну и тумэта о наступлении Алкуна, о том, как погибли Битек и Вако, а когда он закончил рассказ Ведара перевязывала его рану.
«Тебе тоже досталось» – закончив перевязку, сказала она.
«Досталось Ягле, а у меня заживет» – с досадой в голосе ответил Изяслав.
«Когда я нахожусь у тебя, мне постоянно кажется, что за мною кто-то наблюдает» – после паузы проговорил Изяслав, обращаясь к Ведаре.
«Тебе не кажется, это волк» – ответила Ведара.
«Да нет, такое ощущение, что человек» – продолжал настаивать на своем Изяслав.
«Ну тогда кажется» – улыбнувшись сказала Ведара.
В это время человек скрывающий свое лицо под накидкой, стоял и наблюдал за входом в сруб Ведары, он стоял так что его не было видно, у его ног сидел северный волк.
Наступали сумерки, дождь моросил, молодой княжич Евпатий мирно спал на руках у Уряны, которая неспешно покачивалась в седле, между деревьями замелькал Барун. Уряна знала, что отец уже обо всем знает, еще двое суток назад один из дружинников уехал вперед для того, чтобы сообщить великому князю. Она то и дело посматривала украдкой на Чирхая, он ловил эти взгляды, но не подавал вида, Чирхай не сильно-то надеялся на милость великого князя, скорее всего Ведослав его казнит или закинет в темницу. Без поддержки Алкуна, на которого так надеялась Уряна скорее всего ему не выжить, а бежать сейчас нет смысла, если его и не поймают, что навряд ли он все равно погибнет в лесу. Примерно об этом же думала и Уряна, как объяснить отцу, что она любит тумэта который захватил Шаваш и погубил столько северян.
Когда они выехали из леса на поляну и Чирхай увидел стены Баруна, он понял, что затея с захватом севера бесполезная. Барун был намного больше Шаваша и не одна тумэтская армия не в силах взять эти огромные стены. Увидев удивленный и в тоже время разочарованный взгляд тумэтского хана, Сван заулыбался, и его взяла гордость за свою родину.
Великий князь занимал свое место на престоле и молчал, за столом друг напротив друга сидели Олег и Годун. Они уже все знали, осталось только послушать Уряну, что она им может рассказать, ну и, если нужно выслушать тумэта. В палате пахло свечами, Годун уже давно занял место воеводы севера, а Олег стал советником, Ведослав никого больше не стал звать, дела больше семейные чем политические. Мысли присутствующих прервала скрип открывающейся двери, в которую вошли дозорные дружинники, Уряна и молодой тумэт. Великому князю хотелось подскочить к дочери и обнять ее, но он сдерживал себя, после того как дружинник рассказал, что произошло с его дочерью он боялся, что его в очередной раз предали. Зайдя в палату все молчали, ждали указаний великого князя, только один молодой княжич начал ворочаться, ему уже давно пора было кушать.
«Оставьте нас» – великий князь обратился к дружинникам.
«И ребенка отнесите Пелагеи» – добавил он вслед уходящим дружинникам.
Когда Уряна передала ребенка дружиннику, и они ушли, она посмотрела на отца, ей хотелось ему многое рассказать, но увидев холодный взгляд отца она почувствовала какую-то безнадежность.
«Отец» – всхлипнула Уряна и сделала пару неуверенных шагов к отцу, но остановилась и упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала.
Олегу стало жалко сестру он вскочил славки и хотел подойти к ней, но поймал строгий взгляд остановился и замер, не в его правилах перечить отцу.