Между домом и роддомом
Шрифт:
– А какой срок?
– Сорок недель и три дня, - с прискорбием сообщила Дашка.
– Да разве ж это запущенное! – улыбнулась врач.
– Доношенной беременность считается на сроке от 38 до 42 недель, так что у вас, можно сказать, самый разгар.
Она зашелестела бумагами:
– Так… УЗИ хорошее, доплер в норме, КТГ - 12 баллов, что вам еще надо? Плацента работает полноценно, малышу питательных веществ хватает, вот он сидит себе и никуда не торопится.
– И что мне теперь, до 42-х недель страдать?
– Почему
Врач открыла следующую историю.
– А вас я хочу поздравить! – Посмотрела она на Марину. – Угрозы преждевременных родов больше нет.
– Как нет? – растерялась Маринка. – Почему?
– Потому что с сегодняшнего дня ваша беременность тоже считается доношенной. Если начнутся схватки, останавливать не будем – добро пожаловать в родзал!
– Скажите, пожалуйста, какая у меня диета? – жалобно попросила я.
Под ложечкой нестерпимо подсасывало.
– В карте никаких назначений на этот счет нет, - развела руками врач, тщательно перелистав все бумажки. – Наверное, Павел Олегович не успел заполнить.
– А что в моем анализе на гормоны?
– Анализ тоже не подклеен. Надо Павла Олеговича ждать.
– Девочки, какая же я счастливая! – щебетала Маринка, лишь за врачом закрылась дверь. – Два месяца надо мной эта угроза висела – лишний раз глубоко вздохнуть боялась. И вот, наконец…
Маринка распахнула холодильник.
– Эту радость нужно отметить! Я как чувствовала вчера – вечерком в кондитерскую сгоняла.
Она вытянула из холодильника длинную коробку с пирожными:
– Дашка, включи чайник!
– Кто отметит, а кто и в пролете, - фыркнула я.
При виде пирожных во рту начала усиленно выделяться слюна.
– Да плюнь ты на диету эту! – участливо посмотрела на меня Маринка. – Сказали же – в карточке никаких назначений нет. Вот появятся – тогда и будешь себя ограничивать. А пока давай отпразднуем!
– Нет, - вздохнула я. – Не придумала же теть Нина про диету. Значит, что-то в анализах не так. Не буду соблюдать – еще месяц тут проваляюсь, а я домой хочу, у меня дети.
– Ну как знаешь! – Маринка запихала в рот миндальную бизешку.
Дашка с унылым видом взяла из коробки арахисовую трубочку:
– Надзиратели велели радоваться жизни…
Я сглотнула слюну и достала из тумбочки недожёванную горбушку.
– Слушай, Маринка, - задумчиво посмотрела я на соседку, доедающую второй эклер. – Ты столько сладкого ешь, у тебя сахар не прыгает? Я как-то на ночь перед сдачей анализов наелась фиников, так у меня пять с половиной показало. Для беременных это, оказывается, много. Пришлось пересдавать и тащиться на консультацию к эндокринологу.
– У меня идеальный сахар! – похвасталась Маринка. – Четыре и один! А все потому, что я
Маринка откусила корзиночку с суфле и пояснила:
– За два дня до сдачи анализов я вообще ничего сладкого не ем, даже чай пью без сахара. И поэтому у меня – вуаля – все прекрасно! А как вышла из процедурного - честно свое отъедаю.
На обед опять были несоленые суп и рагу и несладкий компот.
Кушать хотелось так сильно, что я буквально набросилась на еду, но уже после первой ложки отодвинула тарелку. Есть это было невозможно.
Так в прямом смысле несолоно хлебавши я вернулась в палату. Дашка с Маринкой догонялись чаем с бутербродами. Я положила руку на урчащий живот и отвернулась к стене.
– Диан, так пойди в супермаркет, купи себе готовой еды! – сочувственно предложила Маринка. – Там блинчики вкусные: хочешь – с мясом, хочешь – с вишней.
– Эх, - вздохнула я. – Про это я уже думала. Но дело в том, что вся нормальная еда или сладкая, или соленая. А я не знаю, какую мне нельзя.
На ужин я шла с горящими от голода глазами. Мне было плевать – соленая еда, сладкая или какая-то еще. Казалось, я готова проглотить кусок сырого мяса и закусить живым кузнечиком.
В меню была моя любимая творожная запеканка. Мне, конечно же, выдали несладкий вариант, но даже он оказался настолько вкусным, что затмил собою все элитные авторские десерты, которые я когда-либо ела.
Я не заметила, как проглотила четыре порции запеканки и выпила три стакана кефира. По телу разлилось райское блаженство – жизнь, определенно, налаживалась.
Утром я со спокойным видом сняла со стеллажа тарелку с несоленой кашей и потянулась за несладким чаем. Диета мне была нестрашна.
– Стой! – выкрикнула тятя Нина. – Это не твое.
Она забрала у меня с подноса несоленую кашу и поставила другую тарелку:
– Кушай-кушай, сегодня кашка хорошая получилась – рассыпчатая, объедение просто!
Я, не удержавшись, попробовала ложечку. Каша была соленой.
– Понятно, - улыбнулась я. – У меня несладкая диета.
Душа ликовала: сегодня поем нормальный соленый борщ, и котлеты, и…
– А вот и нет!
Буфетчица подала мне сладкий кофейный напиток и выставила тарелочку с тройной порцией печенья «Топленое молоко».
– Что это значит? – растерялась я.
– Значит это, что я старая маразматичка, - вздохнула тетя Нина. – И все перепутала. Нет у тебя никакой диеты. Это у нее – есть!
Она кивнула на стоящую за мной Марину:
– Несладкая!
– Не может быть! – возмутилась Маринка. – У меня анализ на сахар идеальный! Это какая-то ошибка…
Но Павел Олегович на обходе подтвердил Маринкину диету.
– Но почему? – растерянно бормотала Маринка. – У меня же глюкоза четыре и один…
– Обычный анализ хороший, не спорю, - вздохнул Павел Олегович. – А вот гликированный гемоглобин выше нормы.