Между двух крепостей

Югов Николай

– Собирайся, скоро уже окончательно стемнеет, а до Рябцева нам ещё шагать и шагать.

– Знаешь, я передумала. Мне не нужна эта рысья шкура. Я просто хотела справедливости. Провожать меня тоже не нужно. Чага проводит.

– Шутишь? Не пойму я тебя. В драку бросилась из-за этой шкуры, а как только получила её – тут же и отказалась от своей добычи. Вот она, истинная женская логика! Кстати, причем здесь чага? Разве может древесный гриб кого-нибудь провожать? – Глеб внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять серьезность сказанных ею слов. – Рысь, юная охотница, гриб в провожатые: странно все это. Расскажу – не поверят.

– А ты и не рассказывай! Знаю я ваши сельские домыслы и фантазии. Тут же представят меня какой-нибудь

злой колдуньей или, того хуже, духом убитой рыси и тогда уж, точно, добра не жди. Стороной будут обходить тебя люди. В общем, иди домой и помалкивай о том, что здесь произошло. Что же касается чаги – это не гриб, а моя верная и послушная служанка. Так принято у нас называть невольниц. Мне её отец из похода привез. Точь-в-точь моя копия! – и с этими словами девушка достала красивый охотничий рог и приложила его к губам. Протяжный и сильный звук поплыл над уже темнеющим лесом и через некоторое время откуда-то с юго-запада ему откликнулся такой же протяжный голос далекого охотничьего рога. Не прошло и получаса, как со стороны бурвы послышался нарастающий стук копыт и на поляне показался незнакомый всадник, держа на поводу ещё одну оседланную лошадь.

– Вот и чага моя приехала! Нам пора. Боярин, наверное, давно уже разыскивает нас по всему городку. Шимонович, он человек хотя и добрый, но строгий. Может иногда и отцу нажаловаться. Ладно, прощай охотник. Возможно, когда-нибудь и встретимся. Запомни, меня зовут Марией.

– Запомню, – произнес Глеб, глядя как его юная собеседница ловко забралась в седло и уверенно натянула поводья. Лошади развернулись, перешли на рысь и вскоре исчезли вместе со своими наездницами среди уже потемневших и припорошенных снегом деревьев. Юноша, ещё немного постоял, глядя вслед исчезнувшим всадницам, а затем поднял оставленный ему богатый охотничий трофей и неторопливо зашагал в сторону Журавлиного озера. Там, на его высоком, южном, берегу, уже окутанные вечерним мраком, стояли несколько неказистых деревянных строений.

Крайнее из них и принадлежало этому, совершенно обескураженному случившимися событиями, человеку.

Глава 2. Плохая примета

В избе было холодно и темно. Остывшая за ночь, огромная глиняная печь смутным пятном выделялась на фоне едва различимой стены и казалась теперь значительно больше своих собственных, реальных, размеров.

Глеб нехотя вылез из-под теплого овчинного тулупа и зажег лучину. В помещении значительно посветлело.

– Дров не напасешься, – недовольно проворчал юноша и, накинув на плечи свой, видавший виды тулуп, неторопливо направился к двери. Скрипнули прихваченные морозом петли, и, уже спустя мгновение, Глеб оказался за порогом этого полутемного и промерзшего за ночь помещения. Здесь холод чувствовался значительно сильнее. Поеживаясь и потирая застывшие руки, юноша добрался до покрытой снегом поленницы, набрал приличную охапку дров, и вновь вернулся в жилище. Вскоре запахло дымом и над заснеженной избой повисло полупрозрачное серое облако. Затем оно постепенно растворилось и где-то там, над притихшей бурвой, показалась огромное красное солнце.

– Лошадь подана. Долго тебя ещё ждать!? – донесся снаружи знакомый голос и Глеб, захватив с собой уже приготовленную рысью шкуру, вышел из помещения.

– Рано собрались. Торг в полной мере начнется лишь только к полудню, а здесь езды не более часа, – промолвил юноша, проворно забираясь в сани. Там, на хрустящей соломе, с мешками и котомками, уже разместились и ещё трое его односельчан, также спешащих на эту многолюдную зимнюю ярмарку.

– День в январе короткий, а успеть нужно многое, вот и торопимся, – ответил один из попутчиков и, стегнув лошадь, направил её в сторону Черного ручья. Там, за стеною леса, на древнем торговом пути и находилось большое и богатое селение, именуемое Рябцево. Из года в год собирались у его стен предприимчивые

торговые люди и шумели с утра до вечера в этих местах многолюдные и богатые ярмарки. Именно туда, на одну из них, и направлялся сейчас Глеб со своими немногочисленными попутчиками. Дорога была не длинной, и юноша надеялся уже к полудню не только продать свой товар, но вернуться в родное село.

Санные полозья, поскрипывая и раскачиваясь, уверенно резали пушистый январский снег. Оставляя за собой глубокую колею, они неторопливо двигались по заснеженному, ровному, полю и оно, подсвеченное утренним солнцем, было теперь удивительно похоже на огромную белую скатерть, сплошь усеянную мелкими драгоценными камнями.

Вскоре открытая местность закончилась, и повозка постепенно спустилась к небольшому ручью, вытекающему из обширного и топкого болота. Это место издавна пользовалось дурной славой у местных жителей и они, без особой надобности, старались его не посещать. Говорили, что там, на болоте, вместе со своими многочисленными слугами живет сам леший и горе тому человеку, который невзначай окажется в его обширных и топких владениях. Заведет лесной дух наивного путника в топкую трясину или, того хуже, выгонит из чащи лесной огромного лютого зверя и отправит его на встречу с пришельцем. Иногда леший и сам выходит к лесной дороге и наблюдает за движением на этом, полностью подвластном ему, участке.

Внезапно лошадь остановилась. Она испуганно пряла ушами и упрямо не хотела двигаться вперед, несмотря на все старания возчика.

– Волк что ли рядом? – произнес кто-то из сидящих в санях односельчан и Глеб, попросив оставить повозку, сошел с саней и принялся осматривать и саму дорогу, и прилегающие к ней частые придорожные заросли. Все вокруг было тихо. На свежевыпавшем снегу не просматривалось ни единого следа и только лишь маленькая проворная векша, напуганная присутствием человека, рыжим шариком взметнулась на вершину придорожной сосны.

– Нет никого. Капризничает твой мерин – уверено произнес Глеб, возвращаясь к саням, но едва успел он произнести эти слова, как близстоящие кусты дрогнули, и на дорогу выскочило какое-то проворное живое существо. Им оказался заяц-беляк, кем-то потревоженный в глубине этого заснеженного и бескрайнего леса. Он на мгновение остановился, внимательно взглянул на замерших от неожиданности людей, а затем, сделав длинный прыжок, мгновенно исчез в лесу.

– Вот и приехали! – наконец, после непродолжительного молчания, произнес возчик. – Не зря, видно, леший пришел сегодня на эту дорогу. Предупредить нас о чем-то хочет. Если пересечем его след – беды не миновать.

– Да, это плохая примета. Ничего не поделаешь. Придется нам развернуть свои сани и возвращаться в село, – послышался голос его товарища. – Нельзя нам сегодня ехать на ярмарку. Ссориться с лешим опасно.

– Конечно, нельзя – подтвердил возчик. – Здесь нечего и обсуждать. Немедленно возвращаемся по домам. Так-то оно будет и спокойнее, и лучше.

– Верно, – вновь согласился его товарищ. – Нет ничего хуже в лесу, чем поссориться с его хозяином. Недавно, говорят, в соседнем селении не послушался лешего один охотник, а на следующий день случилось с ним несчастье. Бывалый человек, а рыси над головой не заметил. Сильно порвала его тогда лесная кошка.

– Да, слышал я про этот случай, – подтвердил его слова и ещё один из попутчиков. – Заяц ему тогда тоже дорогу перебежал, а охотник не обратил на это внимания. Вот и поссорился с лешим.

– Ссориться с лесным духом, конечно, нельзя, но поладить с ним все-таки можно, – произнес Глеб, что-то усиленно вспоминая. – Мне ещё отец говорил, что, если заяц перебежит дорогу, нужно не впадать в панику, а просто подождать иного человека, который не видел этого зайца. Он спокойно пересечет его след, и чары лешего потеряют свою магическую силу. От этого никому беды не будет. Так поступал мой отец, и леший никогда не обижался и не чинил ему никаких препятствий.