Между двух крепостей
Шрифт:
– Так-то оно так, но где же нам сейчас взять такого путника, который не видел бы этого зайца. Кроме нас здесь, на этой лесной дороге, нет ни единого человека. Может быть, действительно, вернемся и уговорим кого-нибудь из соседей съездить на ярмарку, а вслед за ним и мы, без особых приключений, продолжим свой путь к берегам Черного ручья, – вновь высказал свое мнение один из присутствующих здесь сельчан.
– Я слышал, что и Локи собирался на этот торг, но, судя по отсутствию следов на дороге, он ещё здесь не проезжал. К тому же, возвращаться – тоже плохая примета, – поддержал его возчик. – Время ещё раннее, немного подождем, а там видно будет.
– Возвращаться, конечно, не хочется, но, что, если вдруг Локи передумает ехать сегодня
– Не беспокойся. Локи поедет на торг. Я сам слышал, как староста наказывал своему сыну, чтобы тот сегодня обязательно встретился в Рябцеве с одним богатым купцом. Не может он не поехать на эту встречу. Локи – юноша хотя и взбалмошный, но отцу перечить не станет – вновь прозвучал чей-то уверенный голос. – Что ни говори, в этом отношении к нему претензий нет. Послушный сын растет у старосты, Бруни, а что касается нас, то, действительно, стоит остановиться и подождать. Локи пересечет след этого зайца и тогда можно будет без всякого страха, последовать за ним.
– Так и поступим, – дружно согласились попутчики. Никому из них не хотелось ссориться с лешим, но и сама идея, повернуть обратно, больших восторгов тоже не вызывала.
Повозка, освобождая проезжую часть, свернула в сторону и остановилась. Люди углубились в лес, собрали немного хвороста, и скоро у края дороги уже приветливо запылал небольшой, хотя и довольно дымный костер. Тепла от него было немного, но все же это маленькое, колеблющееся пламя, давало возможность путникам немного согреться в это холодное январское утро. Люди стояли у огня и терпеливо ждали своего припозднившегося односельчанина.
Прошло не менее часа, когда со стороны Журавлиного озера послышался приближающийся стук копыт и вскоре на дороге показался стремительно приближающийся всадник. Это и был Локи – единственный сын их неизменного сельского старосты. Не останавливаясь, он проехал мимо греющихся у костра людей, даже не заинтересовавшись, что за нужда заставила их сделать на этой лесной дороге столь неожиданный и странный привал.
– Теперь и нам можно трогаться в путь, – провожая взглядом своего односельчанина, промолвил возчик и, потушив костер, неторопливо направился к саням. Остальные последовали за ним. Следуя за своими попутчиками, Глеб неожиданно свернул с дороги и, перебираясь через сугробы, направился к большому осиновому пню, одиноко стоящему у самой кромки леса. Добравшись до намеченной цели, юноша снял рукавицу и осторожно опустил руку в карман. Вскоре на припорошенной снегом поверхности пня уже лежал небольшой ломоть черного крестьянского хлеба.
– Вот так-то будет лучше! – вполголоса произнес юноша и вновь заторопился к повозке.
– Что ты там копаешься, – уже слышался со стороны дороги чей-то знакомый и недовольный голос. – И так много времени потеряли с этим зайцем.
– Иду. Лешему подарок оставил. Пусть радуется и больше не мешает нам в пути.
– Ему бы еще и молока оставить. Любит он парное молоко, да где же взять его сейчас. Однако и хлеба ему будет вполне достаточно. Правильно поступил, Глеб. Сами то мы как-то и не догадались, – уже более миролюбиво прозвучал все тот же голос. – Садись, поехали.
Глеб забрался в сани, они тронулись и, все также скрипя полозьями на поворотах, начали неторопливо продвигаться в сторону Черного ручья. Неприятности, связанные с зайцем, закончились, но на душе у юноши было неспокойно. Он верил приметам и понимал, что леший хотел о чем-то предупредить ехавших на торг людей и, хотя все формальности были соблюдены, неприятное ощущение осталось и никак не хотело уходить.
Далее все прошло без особых приключений. Зимняя дорога, несмотря на недавний обильный снегопад, была все также отчетливо видна на фоне заснеженных хвойных деревьев. Она то уходила в мелкие болотистые низины, то вновь поднималась на небольшие возвышенности и, наконец, вышла на огромное открытое поле. За ним уже были видны многочисленные деревянные строения, смотровая вышка и множество людей, толпившихся у ещё закрытых въездных ворот. Торговые люди, в ожидании ярмарки, раскладывали на снегу привезенные с собою товары и с надеждою ждали своих многочисленных и богатых покупателей. Вскоре повозка остановилась и путники, разминая ноги, неторопливо направились к своим торговым рядам. Каждому из них нужно было что-то приобрести для собственного хозяйства, да и по возможности, продать привезенные с собою товары. У Глеба, кроме уже известной звериной шкуры, на этот раз не было ничего, но он это нисколько не огорчало приехавшего на торг юношу. Он немного постоял возле саней, а затем, перекинув через плечо свой товар, уверенно зашагал к ещё закрытым воротам села. Там, несмотря на раннее утро, уже толпились как местные, так и приезжие купцы, зазывая своих потенциальных покупателей взглянуть на разложенный перед ними товар.
– Удачного тебе торга, охотник! – послышался удаляющийся голос одного из попутчиков.
– И вам удачных покупок, – ответил юноша и, взяв привезенную с собою шкуру рыси, тоже направился к месту уже начинающегося, многолюдного торга. Вскоре он смешался с толпой и исчез среди таких же, как и он, участников этой январской, шумящей, ярмарки.
Глава 3. На ярмарке
Несмотря на крепкий мороз, ярмарка постепенно разрасталась. Одна за другой, по заснеженному зимнему тракту неторопливо подъезжали большие, груженые, подводы, шли какие-то люди, неся на своих плечах предназначенный для продажи товар и даже холодный январский день, не смог помешать им сегодня добраться до этого большого и богатого торга.
Пушной торговый ряд располагался в непосредственной близости от въездных ворот. Его не трудно было узнать по разложенным на снегу желтоватым овчинным шкурам, светло-рыжему меху вёкши и иным разнообразным вещам, сопутствующим этому многочисленному и востребованному сегодня товару. Здесь уже с раннего утра постоянно толпился народ и было слышно, как предприимчивые торговцы на все лады расхваливают лежащие перед ними добротные меховые изделия.
– Хорошая у тебя рысь, – послышался за спиной чей-то незнакомый и властный голос. Он звучал с небольшим акцентом и было понятно, что этот человек, явно неместный житель.
– Хорошая, – не оборачиваясь, согласился Глеб. – Мех совершенно новый, без изъяна. Отдам за две куны, даже не торгуясь.
– Много просишь, хозяин. За такую цену я хорошего раба куплю.
– Покупай раба, если он тебе нужен, а шкуру добытого мною зверя я за меньшую цену не отдам – и Глеб, повернувшись, посмотрел на своего потенциального покупателя. Перед ним стоял невысокий, богато одетый человек, лет пятидесяти, и с интересом смотрел на юношу.
– Странно ты торгуешься, охотник. На ярмарке приличные продавцы так не поступают. Мех рыси хотя и дорогой, но больше куны он, точно, не стоит. У меня возникает ощущение, что ты и не собираешься её продавать, – с улыбкой произнес незнакомец, указывая на висящую на плече у Глеба рысью шкуру. – Если это так, тогда что привело тебя на этот торг?
– Посмотреть на людей, на их товары и, может быть, встретить здесь одного человека, с которым мне пришлось расстаться несколько месяцев назад. Что касается шкуры рыси, то это лишь повод побывать на этой ярмарке. Человек, который ничего не продает и не покупает на торге, выглядит очень странным. Мало ли что люди могут подумать!
– Потому так дорого и просишь за свой товар? – вновь спросил незнакомец.
– Да, – утвердительно ответил Глеб. – Конечно, если, действительно, какой-нибудь богатый купец и пожелает приобрести эту красивую пятнистую шкуру по предложенной мною цене, то я не откажусь, но это маловероятно. Простому же человеку она совершенно ни к чему, да и денег хороших стоит.