Между двух миров
Шрифт:
Больше всего Оксану волновала тишина из зала. Девушка ожидала ор, битьё родительской посуды и размахиварие кулаков, а тут ничего. Она постаралась закончить побыстрее. Сделала глубокий вдох и выдох, но пальцы всё равно подрагивали. В зал Оксана вошла под аккомпонемент дребезжащей посуды. Оба не смотрели друг на друга, очевидно, ожидая, когда войдёт девушка. Учительница раставляла чашки на стол. В голове каша и ни одной путной мысли. Когда она села ровно напротив обоих, Алёша начал первым. — Объясниться не хочешь? Оксана отгородилась от говорящего чашкой и сделала общигающий глоток. — Я предупреждала, что не свободна. Алёша был крайне недоволен и не думал молчать. — Женщина, ты выбрала не того. Вот уж кто точно не сможет тебе дать ничего в жизни. — Осипенко, моё помешательство стаётся только только моим и тебя не касается. Тем более, что хрен редьки не слаще. Твоя мама подаёт в суд за совращение тебя маленького. Я с ней, правда, ещё не общалась, но не думаю, что она обрадуется твоему выбору. Алёша порывисто вскочил, но был прерван Мирославом. Спокойные глаза подростка поражали своей уверенностью. — Хватит.
Он тоже встал, словно ожидая дальнейших действий. Раздражённый старшеклассник и не думал останавливаться. Огромный
Мирослав не собирался так просто спускать на тормоза ситуацию. — Без меня у неё будут проблемы. — Проблемы будут у тебя. — Хватит. Боже… Прекратите… Оксана осела на пол. Вся внутренняя бравада закончилась как только началась драка. — Лёша, мне осталось работать две недели. Не будь ещё большим треплом и позволь уйти по человечески. Мирослав отпустил подростка и шагнул к любимой. Он поднял её на руки и опустил в кресло. — Я никому ничего не говорил. У класса глаза не на затылке. Все поняли, что мы спим, как только ты побежала от меня. Мирослав сжал кулаки и молча надвигался на старшеклассника, но это было лишнее. Оксана услышала то, что он хотел сказать. Он не трепло. Только легче от этого не становилось. Как только дверь за Алёшей открылась, Мирослав в Димином теле вернулся в зал. Он сел рядом и положил голову девушки себе на колени. — Я не знала, что ты так умеешь. Мирослав легко касался висков, разгоняя тупую боль круговыми движениями. — Могу, но не долго. Скоро надо вяртаться. Мир живых — сплошное ограничение. Лёгкая улыбка скользнула по губам девушки. Она хотела их непринуждённого общения. Полюбила их ещё тогда, в своей сказке, а сейчас отчаянно не хотела отпускать. — Ты упрямая, я знаю, но, может, дашь себе время прийти в себя. — Я завтра пойду в школу с улыбкой на губах и буду одевать её как одежду две недели. Не переживай. Когда теряешь всё, легче начать всё сначала. Я справлюсь. Мирослав провёл скользящим движением вниз к затылку и начал массировать там. Оксана довольно простонала. — Не сомневаюсь в тебе.
Глава 19
Сегодня Оксана впервые ярко накрасилась за последнее время. Хотелось чувствовать внутреннюю уверенность. Девушка надеялась, что пересуды не приняли серьёзный оборот. Самое смешное, что она никогда не планировала спать со школьником. Более того, их первый раз вообще сложно назвать добровольным. Так, простите, какого хрена?.. Учительница ожидала головомойки от завуча и прочее в учительской, но никак не ожидала прочесть объявление про срочное педсобрание. Ага, значит, порка будет показательной, чтобы практикантки и не смели одевать декольте. В самом деле, что за цирк…Объявление гласило присутствовать всем в четыре часа. Отлично. После полудня учительница свободна как ветер и пойдёт домой. Никакой срочной работы она делать не собиралась. А потом пойдёт на порку. Она неслась домой, весело перепрыгивая сугробы. В школе ничего нового не произошло. Никто и словом не перемолвился, огибая Оксану, как прокажённую. Ну и пусть. Это не те люди, ссора с которыми могла расстроить девушку. Обещанная свобода через две недели пьянила голову, толкая на необдуманные поступки. Мирослав был рядом. Его нежные касания раззадоривали девушку ещё сильнее. Голова шла кругом от счастья. Весь день его ласковые и, порой, игривые прикосновения заставляли учительницу трепетать. Потому Оксана и летела сломя голову домой, чтобы поскорее ощутить на себе тяжесть его тела. По обоюдному согласию тему Осипенко больше не поднимали. Подросток и сам не появлялся на горизонте. Затаился, что ли? Впрочем, какое это имеет дело, когда Оксана горит от предвкушения?
Дома никого не было. Девушка скинула с себя тёплый плащ и тут же призрачные руки подхватили её и понесли вглубь квартиры. Мирослав аккуратно положил любимую на кровать.
— Прекрати хулиганить!
Призрак неспеша раздевал её. Свитер полетел куда-то на пол, следом лифчик, брюки, колготки. Он так и не научился неспешно раздевать девушку. Но Оксана хохотала и помогала. Этот звонкий смех искупал всё и Мирослав был готов сделать что угодно, чтобы всегда его слышать. Он наклонился вперёд и нежно провёл губами по шее. Призрак знал всё о теле своей жены и отклик не заставил себя ждать. Оксана терялась в томительных ощущениях своего тела. Шея — её слабое место и призрак начал именно с неё. Он прикусил её мочку уха. Ладонями Мир провёл по плечам девушки, вниз вдоль замерших рук, к округлой груди девушки, чтобы почувствовать приятную наливную тяжесть. Розовые соски задорно смотрели в потолок, умоляя о прикосновении. Призрак опустился на колени между её разведёнными ногами и поцеловал правую грудь. Оксана вздрогнула и прогнула поясницу, прося ещё. Мирослав хмыкнул и потёрся щетиной о нежную кожу соска. С губ слетел прерывистый вздох. — Ещё… И Мир дал ей ещё. Он с упоением целовал, сосал и мял грудь. Ах, как Оксана была прекрасна: щёки раскраснелись, губы приоткрылись, глаза горят. Оксане пришлось встать, чтобы снять штаны. Мир становился всё более нетерпеливым. Он не позволил ей сесть, лишь широко расставил ноги девушки и припал к её цветку. — Ох… Девушка вздрогнула всем телом и подалась на ищущий язык. Нос призрака уткнулся ей в лобок. Оксана отстранённо отметила, что Мир не дышал. На этом связные мысли закончились, потому что призрак нашёл пальцами дырочку и стал неспешно её поглаживать. Оксана томно дышала
На принудительную порку девушка таки попала. Ничего страшного вопреки ожиданиям не случилось. Директор долоо распинался о нравах, предложил ввести дресскод и естественно его единогласно поддержали.
Короче, прилюдно ей лишь пальчиком погрозили и пристыдили, посчитав увольнение достаточным наказанием. Оксане было всё равно. Она всё ещё ощущала растянутыми мышцами член кузнеца и направила все силы на маску прискорбия на своём лице. Согласитесь, было бы странно, если на посыл администрации "фуфуфу, так делать нельзя! Где были твои мозги?", Оксана Юрьевна улыбалась сытой кошкой. Потом завучи перешли к делу и на проекторе замелькали цифры и графики. Их назначение — пыль в глаза. Сухая статистика, которая хороша для больших чисел. Оксана в полуха слушала итоги полугодия и бездумно смотрела в окно. Честно говоря, она не представляла, что делать дальше. Голову всё ещё кружило от эйфории. Её призрак был рядом, а остальное не важно. Преподавание — это то, чем девушка всегда хотела заниматься, но не теперь, учитывая её нынешнюю репутацию. Она обещала Мирославу сделать новый старт. Что ж… Педсобрание закончилось ближе к семи и Оксана первая упорхнула домой.
В это же время в квартире Осипенко разгорался пожар. Мать подростка рвала и метала. Она нервно расхаживала по кухне, порой переходя на ультразвук. Глава семейства сидел рядом и молчал. — Мам, я тебе ещё раз говорю, что люблю её. — Она старше тебя. Она использовала тебя. Дальше можно было и не слушать. Все путные аргументы у родительницы закончились ещё полчаса назад. Сейчас она как заведённая повторяла одно и тоже раз за разом. — Па, ну хоть ты ей скажи. У вас же с матерью такая же разница в возрасте. Отец лишь угрюмо вздохнул. — Видишь ли, сынок. В нашем мире абсолютно нормально, если мужчина старше своей избранницы хоть в два раза. К тому же я никогда не трахал своих училок. Так что тут ты меня переплюнул. Как удалось, кстати? — Виктор! — Очень просто. Я перекинул её через плечо и потащил к нам.
— Какой ужас! — Мать потерянно всплеснула руками. — Я надеюсь, ты оприходовал её не на нашей с матерью кровати. — Виктор! Мать могла только отчаянно вскрикивать. Эти двое как сговорились. Муж мог бы и поддержать супругу. А теперь что? Как будто он одобряет действия сына. — На ковре. Она не захотела на кровати. Мужчина коротко хохотнул. — Вот дикая штучка. И чем же ей кровать не понравилась? — Ей я не понравился. На ковре передумала. Алёша довольно улыбался, прокручивая свои пикантные приключения с Оксаной Юрьевной вновь и вновь. Отец от греха подальше вывел свою жену с кухни. Пусть этот разговор останется сугубо мужским. Осипенко старший прекрасно понимал своего сына. Ни раз и ни два он мечтал завалить понравившуюся биологичку ещё будучи прыщавым подростком. Эх, былые годы… Сейчас же мужчину волновал лишь один вопрос: насколько у них всё серьёзно? Нужно ли ожидать проблем?
— Так что там твоя горячая зазноба? Алёша скривился. Тот разговор в квартире со странным подростком он помнил и не понимал. Что там за чертовщина творилась? Скорее было похоже на развод. Как человек может выдавать себя за другого? Ещё на следующий день после их первой с Димой драки, Алёша выловил подростка для разговора. И что? Оказался обычным ботаником, испугавшегося своей тени. Хлюпик, который утверждал, что никогда не видел Осипенко. А тот защитничек, с кем дрался Осипенко таким не был. Он казался уверенным и собранным. Так и не сделав никаких путных выводов, он перевёл взгляд на отца. Зазноба. Вот уж точно нет. Она скорее мотылёк. Абсолютно не знает своих желаний. Глупая. От меня не уйти. — Представляешь, увольняется. Думает сбежать. — Если девушка бежит, значит хреново ухаживал. Зачем довёл до крайности? Крайность? Вот в точку. Он бы дожал её, если бы не тот странный случай в коридоре. Алёша до сих пор не может объяснить себе, что произошло, но те удары были как от увесистого кулака. Его так ещё не метелили: зло и отчаянно.
— Па, я сам разберусь. Подросток собирался встать, но отец остановил его. Широкая рука на плече опустила подростка назад на стул. — Разберётся он, как же. Девушка была не против вашей близости? — Хм… По итогу она всегда оставалась довольна. Родитель сжал переносицу. — С нашей стороны никакого заявления не будет, если и она ни о чём заявлять не собирается. Есть ли какие-то записи доказательства? Алёша мотнул головой. О каких записях могла идти речь, когда всё, что они делали — трахались, как кролики. — Повезло. С матерью сам поговорю. В ближайшее время не суйся к своей училке, понял? Подросток лишь хмыкнул и встал. Оба понимали, что подросток не послушается.