Между двух миров

Совушкина Мила

— Попахивает незаконным проникновением, — подозрительно протянула девушка.

Алёша показательно перекинул куртку через забор и наступил на первую витую перекладину.

— А парни всегда всякую дурость ради девчонок совершают. Вспомни рыцарей с подвигами.

Оксана весело засмеялась и прошла сквозь железные прутья.

— Не вижу ничего романтического. Красавице из-за этой дурости приходится сидеть возле окошка и надеяться, что её возлюбленный не прилёг навечно возле ближайшего кустика. Жуть.

Алёша довольно ловко карабкался вверх. Оксана благоразумно закрыла свой рот, потому как забор не на шутку высок. Боялась отвлечь ненужными разговорами. Перелезть через закрытый забор зимой — это, скажу

я вам, то ещё удовольствие, но они справились. Как только зимний ботинок коснулся белоснежного сугроба, Оксана, наконец смогла перевести дыхание.

— Ну что, вот и наше первое совместное незаконное проникновение. Теперь мы с тобой по навсегда повязаны общей тайной.

Алёша подставил локоть и девушка, конечно, не могла не принять его жест.

— Пойдём, шут гороховый.

Приятная атмосфера лёгкости и незатейливости сохранилась на протяжении всего свидания. Оксана хохотала, как ненормальная, когда подросток рассказывал какие-нибудь нелепости. Алёша вообще в этот вечер много шутил. Так они и гуляли от клетки к клетке.

— Посмотри на бедного тощего волка. Они его тут хоть кормят?

— Ты только проверять не вздумай!

Они шли вдоль клеток и взахлёб болтали о пустяках. Это было прекрасное свидание. Оксана много смеялась. Алёша, впрочем, тоже. Потому недовольные и разбуженные животные ворчали вслед их удаляющимся спинам. Всё равно… Да и животных на улице было не так много, почти все клетки пустовали. Заботливые работники заблаговременно перенесли южных хищников в отапливаемый павильон. Но для этих двоих не столь важны были клетки с их обитателями, сколько острая нужда друг в друге. — Смотри какой огромный пруд! жаль лебедей нету.

— Я может и не всесилен, но точно знаю, где их держат. Показать?

Оксана лишь покачала головой. С него станется. А вдруг там камеры? Вдруг его заснимут и передадут материалы в милицию? Её-то на плёнке не будет.

— Да ну. Давай ещё секундочку здесь постоим. Красиво же. И правда. Ледяное озеро с кружащимся снегом. Природа не может быть другой. Мягкий снег кружил на ветру, добавляя в и без того романтическую атмосферу капельку уюта и тепла. Никто из них так и не поднял тему разлуки. Оксана молчала о Мирославе, Алёша — о месяце без неё. Оба отчаянно боялись спугнуть момент затишья. — Хочу запомнить всё хорошенько… Оксана резко прервалась и опустилась на поваленное дерево. Иголочки стужи уже кололи кончики пальцев. Девушка знала, что будет дальше и не сопротивлялась холоду, усилием воли расслабляя мышцы во всём теле. — Когда ты снова ко мне придёшь? Алёша сел рядом, сжимая вместо неуловимой руки пустоту. — Не знаю, Лёшенька.

На этот раз переход был быстрым. Секунда и поваленное бревно уже пустует, а Алёша бестолково стоит рядом на коленях. Она пробыла с ним дольше, чем в прошлый раз, но всё равно возмутительно мало. Широкая ладонь накрыло то место, где совсем недавно сидела самая прекрасная в его жизни девушка.

— Я помогу тебе выбраться оттуда, Ксан, помогу. Обязательно.

Глава 18

В город Мирослав попал лишь на следующий день. Пока две семьи разобрались с отступными и вывезили железо в лавку дельца, пока разъярённая Владислава бушевала со своими претензиями — стемнело и ворота города закрылись. А Мирослав вернулся в свой опустевший дом. Он сел на лавку и бережно провёл мозолистой рукой по расчёске. В поспешных сборах девушка её позабыла, тем самым сделала своему мужчине невольный подарок. Мирослав гладил твёрдые зубцы и вспоминал мягкие каштановые волосы Оксаны. Он остро ощущал нехватку девушки рядом с собой и всё вокруг лишь усугубляла. Каждая мелочь хранила в себе частичку девушки. Тонкий родной запах шлейфом окутывал пространство вокруг. Мирослав тосковал. Для этой женщины

он готов был на всё. Он отдал последние три серебрушки*, предназначенные для подати. Аристарх посоветовал отдать всё, что попросит этот делец. Ну что ж, вспоминая эти удивлённые глаза на выкате, Мирослав определённо пустил пыль. Лишь бы боком не вышло.

***

Владислава чувствовала себя униженной. Раздавленной. Оплёванной. Возможно, она бы смирилась с этой пришлой Оксаной в качестве ещё одной жены**. Но нет. Этот безумец предпочёл скорее заплатить откупные, чем взять её, Владиславу Ивановну, в жёны. Влада стояла на берегу речушки и отчаянно сжимала свои маленькие кулачки. Она решительно ничего не понимала. Как могло случиться так, что за месяц, её дорогой жених вышвырнул два года нежных ухаживаний? Совместный дом, хозяйство, будущее — всё рухнуло в один день, когда Аська подсмотрела, как её суженного обнимают руки этой гадины.

Она стояла у речушки, зло пиная каждый камушек на берегу, и усиленно думала. Всё пыталась понять логику дорогого ей человека, возможно, оправдать, но ни то ни другое никак не желало получаться.

— Владка!

Мила бежала к девушке со всех ног. Верная подруга всегда была рядом. Этот раз не стал исключением.

— Мы с девочками все дворы оббежали. Нету разлучницы.

Ещё когда батюшка огорошил новостью, что свадьба расстроилась, она подговорила девчонок найти Оксану и хорошенько потрепать за куцые косы. Когда девушка усмирила свой гнев, то поняла, что соперница скорее спрячется, чем будет праздно шататься по их маленькой деревеньке. Оксана не дура. Не зря столько лет прожила. Девушка задумчиво кивнула.

— Опытная матрёна. Ты со мной или против.

Это не просто фраза. Для девушек — это секрет. Так начиналась любая их шалость. Девочки выросли, шалости тоже, а вот слова не изменились. Влада дождалась кивка.

— Мы подожжём сарай.

— Что?! Нас же высекут, если не хуже!

Страх Милы понятен. Глаза Влады затмила месть. Девушка скора была на расправу. Полумеры не для неё. Всё или ничего.

Мила же была другой. Её жених устоял против соблазнительницы, не отказался от свадьбы. У Милы будет семья. Ей было, что терять. У Влады тоже будет когда-нибудь муж и дети, но не от того мужчины, на которого рассчитывала.

— Ты со мной?..

Мила смотрела в эти строгие глаза напротив и отчаянно кусала губы. Она была слишком мягкой, покладистой. Робкой девушке ни за что не победить этот суровый, не по-женски злой взгляд из-под пушистых ресниц. Мила кивнула.

— Да.

Влада покровительно улыбнулась девушке и нежно погладила по щеке. В следующую минуту тонкие пальцы с силой сжали шею.

— Умница. Пошли.

И Мила послушно двинулась следом. Все знали, с Владой лучше не шутить.

Деревянное здание, охваченное пламенем, на фоне вечернего смотрелось жутко. Для местных жителей это был удар. Построить новое к осени будет затратно даже их деревушки, стоящей на торговых путях. Никто не стоял без дела, каждый старался как мог, чтобы хоть как-то сдержать огонь. Но всё равно крыша ткачихи Авдосьи Павловны занялась. Женщина взвыла и стала таскать вёдра с водой активнее.

Стихия бушевала и не желала отступать так просто. Дожди летом — не такое частое явление и сухой ветерок разгонял языки пламени, насыщая кислородом. Делая огонь сильнее и злее. Перекидывая головешки костра с крыши на крышу. Не организованная толпа местных скорее мешали друг другу, чем действительно сражались с пожаром. Сухие доски трещали, разгоняя обжигающее пламя с въедливым дымом. Какофония детского плача слилась с матерщиной взрослых. Не хватало лидера. Того, кто сумеет направить усилия деревенских эффективнее. А городские молодцы на пожар не особо и спешили. Часовые в первую очередь стали обливать водой частокол детинца.