Между двух революций. Книга 3
Шрифт:
(97) О том, что С. Соловьев склонен был мифологизировать свое чувство, свидетельствует его письмо к Белому от 30 июня 1906 г. из Трубицына, в котором он осмысляет общение с крестьянской девушкой под знаком религиозного жизнестроительства: «Елена — и все с ней связанное — не хаос, не зверь, а Новый завет, но не по схеме, а по-новому, очищенному. Ее образ в отдалении окончательно освободился от колдовства и марева. Ведро на плече красивой девки преобразилось в водонос Ревекки; соблазнительность влаги, тростников и рыбы преобразилась в нетление вод Иордана и лодку галилейских рыбарей. Разумеется, это — миг» (ГВЛ, ф. 25, карт. 26,
(98) Отношения С. Соловьева с Блоком были фактически разорваны до ноября 1910 г.
(99) В июле 1906 г. Соловьев познакомил Елену со своими родственниками в Дедове; ср. его письмо к Белому от 17 июля: «Вчера в Дедово приехала Елена. Она была очень замечена у нас <…> Елена пристально рассматривала бабушку, приблизив к ней лицо, и эти две головы, старая и молодая, так художественно оттеняли одна другую, что я исходил в восторге, в сознании предопределенности всего, легкости и безопасности» (ГБЛ, ф. 25, карт. 26, ед. хр. 13). 2 сентября 1906 г. Соловьев писал Белому из Москвы: «1-го октября женюсь непременно. Содержи в тайне» (там же, ед. хр. 6).
(100) Ср. запись Белого об июне 1905 г.: «С. М. Соловьев, как и я, настроен революционно. <…> мы оппозиционно относимся к Дедову и каждый день ходим отводить душу с сестрами Любимовыми в село Надовражино» (Материал к биографии, л. 53).
(101) Цитата из романса «Сомнение». См.: гл. 1, примеч. 19.
(102) Белый уехал в Серебряный Колодезь в середине июня 1906 г.
(103) Лирическая поэма Белого «Панихида» была опубликована в 1907 г. в «Весах» (№ 6, с. 5–14); позднее Белый разбил ее на относительно самостоятельные стихотворения, помещенные в книге «Пепел».
(104) Неточная цитата из стихотворения «Вынос» (1906), восходящего к 5-й части поэмы «Панихида» (Стихотворения и поэмы, с. 249).
(105) Цитата из стихотворения «Хулиганская песенка» (июль 1906 г.), входящего в «Пепел» (Стихотворения и поэмы, с. 266).
(106) Подробнее об этом Белый сообщает в «Воспоминаниях о Блоке»: «…был на меня настоящий донос Николаю Петровичу, земскому, часто бывавшему прежде у мамы и потому положившему дело „О подстрекательстве помещика Б. Н. Бугаева к разграблению собственного имущества“ — под сукно (это, верно, донес управляющий наш); добродушнейший Николай Петрович собрался было меня вызвать и посоветовать мне удалиться из Тульской губернии <…> да я в это время уехал. Говорили потом, что уже навострил свое ухо урядник, да земский его уломал; этим дело и кончилось» (Эпопея, III, с. 182–183).
(107) Белый вернулся в Дедово около 20 июля.
(108) В частности, 6 августа 1906 г. Л. Д. Блок писала Белому: «С весны все настолько изменилось, что теперь нам увидеться и Вам бывать у нас — совершенно невозможно. Случайные же встречи где бы то ни было были бы и Вам, и мне только по-ненужному беспокойны и неприятны. Вы должны, Боря, избавить меня от них — в Петербург не приезжайте. И переписку тоже лучше бросить, не нужна она, когда в ней остается так мало правды, как теперь, когда все так изменилось и мы уже так мало знаем друг о друге» (ГБЛ, ф. 25, карт. 9, ед. хр. 18).
(109) Блок приехал для объяснений с Белым из Шахматова в Москву вместе с Л. Д. Блок 8 августа; к этой поездке относятся две его недатированные записки, обращенные к Белому: «Приехал говорить, сейчас возьмем комнату поблизости и пришлем за Тобой»; «Боря, приходи сейчас же в ресторан Прагу. Мы
(110) Ср. дневниковую запись М. А. Бекетовой (8 августа 1906 г., Шахматово): «Саша с Любой вернулись из Москвы. <…> Виделись с Борей. Поговорили 5 минут. Поссорились, разошлись, но он не намерен прекращать сношений и не верит в то, что Люба к нему изменилась. <…> Боря был, как всегда, безвкусен до крайности (общее мнение)» (Литературное наследство, т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования, кн. 3, с. 618).
(111) Разрыв с братьями Коваленскими Белого и С. Соловьева основывался на политических разногласиях: «…ссоры с Коваленскими (они — „кадеты“, мы с С. М. — революционеры)» (Ракурс к дневнику, л. 35). Ср. запись М. А. Бекетовой от 24 августа 1906 г.: «Сережа женится на крестьянке, поссорился с бабушкой и со всеми своими и революционер» (Литературное наследство, т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования, кн. 3, с. 618).
(112) Дача министра внутренних дел П. А. Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге была разрушена взрывом 12 августа 1906 г.; сам Столыпин не пострадал, эсеры-террористы погибли. См.: Спиридович А. И. Революционное движение в России, вып. II. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. М., 1916, с. 290–291.
(113) Цитируется заключительная строфа стихотворения «Маскарад», написанного в июле 1908 г. (Стихотворения и поэмы, с. 224).
(114) Франценсбад — австрийский курорт близ г. Эгера, известный водолечебными заведениями и минеральными водами.
(115) Эллис отправился от Белого к Блоку в Шахматово с вызовом на дуэль 10 августа 1906 г. Объяснения с Эллисом в Шахматове описаны в воспоминаниях Л. Д. Блок (Александр Блок в воспоминаниях современников, в 2-х томах, т. 1, с. 176–178). См. также: Эпопея, III, с. 188–190; Литературное наследство, т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования, кн. 3, с. 618 (дневниковая запись М. А. Бекетовой от 24 августа 1906 г.).
(116) В конце августа — начале сентября 1906 г. Блок с женой поселились отдельно от матери и отчима, в квартире на Петербургской стороне (Лахтинская ул., д. 3, кв. 44).
(117) В августе — сентябре 1906 г. Белый с матерью переехали в квартиру в доме Новикова близ Арбата (Никольский пер., д. 21, кв. 7).
(118) Подразумевается прежде всего история несостоявшейся женитьбы С. Соловьева на крестьянской девушке, отразившаяся в главной сюжетной коллизии «Серебряного голубя» — отношениях Дарьяльского и Матрены.
(119) Ср. признания в воспоминаниях Л. Д. Блок: «Отношение мое к Боре было бесчеловечно, в этом я должна сознаться. Я не жалела его ничуть, раз отшатнувшись <…> я не думала о том, что все же виновата перед Борей, что свое кокетство, свою эгоистическую игру я завела слишком далеко, что он-то продолжает любить, что я ответственна за это… Обо всем этом я не думала и лишь с досадой рвала и бросала в печку груды писем, получаемых от него. Я думала только о том, как бы избавиться от этой уже ненужной мне любви, и без жалости, без всякой деликатности просто запрещала ему приезд в Петербург. Теперь я вижу, что сама доводила его до эксцессов; тогда я считала себя вправе так поступать, раз я-то уже свободна от влюбленности» (Александр Блок в воспоминаниях современников, в 2-х томах, т. 1, с. 176).