Между двумя братьями
Шрифт:
– Неужели уже пора? Ведь уже пора, правда? – я просто выдыхаю эти слова на выдохе.
– Пора, – улыбается мне доктор Бернард.
Медсестры быстро поднимают мою кровать в изголовье и помогают приподняться повыше. Затем приподнимают нижнюю половину. Полусидя, я чувствую сильное давление, спускающееся вниз к животу, которое становится все сильнее каждый раз, когда очередная схватка проходит через меня. Кажется, что сердцебиение ребенка ускоряется, а затем замедляется с каждым сокращением.
– Все в порядке? – уточняю
– Все в порядке, – успокаивает доктор. – Нам просто нужно, чтобы ребенок родился как можно скорее.
– Хорошо, папочка.
Одна из медсестер делает шаг к Дэйлу и протягивает ему маску и перчатки. Затем поворачивается к Картеру.
– Вы можете подождать снаружи, если хотите.
Картер поворачивается, чтобы уйти.
– Нет… Нет... Он остается, – выдыхаю я между волнами боли.
– Ну, правда, Сейди, милая, я лучше пойду, – отвечает он.
– Останься, пожалуйста. Ты не можешь пропустить рождение своего сына.
Все в комнате застыли, не было слышно ни единого звука, кроме устойчивого гула мониторов. Я поднимаю глаза и вижу поджатые губы и приподнятые брови, но все равно.
У меня перехватывает дыхание от очередной волны боли, и я жестом указываю Дэйлу и Картеру на стулья. Они расположились по обе стороны от меня, и как только боль немного утихла, я поднимаю лицо для поцелуя. От них обоих. Это вызывает поднятие бровей в комнате еще выше, но никто ничего не говорит.
– Я люблю вас обоих, – говорю я. – и мне все равно, кто именно об этом знает, ладно?
– Ладно, папы – проговаривает доктор Бернард, стоя у меня между колен, – посадите ее и поддержите. Сейди, когда начнется следующая схватка, мне нужно, чтобы ты тужилась. Ты меня слышишь? Ну же, Сейди, ну же. Тужься… тужься… тужься…
Вокруг меня крутится воронка, состоящая их боли и разрозненных слов, а я пытаюсь слушать и тужиться, тужиться, тужиться. Чувствую рядом Дэйла и Картера, и это придает мне сил. Снова и снова я задыхаюсь, тужусь, стону и кричу. Боль между ног настолько сильна, что во время крика из горла не вырывается ни единого звука, а затем, с последним стремительным толчком, боль отступает.
Затем сквозь дымку я слышу самый желанный звук.
Мой ребенок.
Он плачет, и мне нужно его обнять. Мне нужно его утешить. На глазах наворачиваются слезы, и я чувствую, как мои руки дрожат от прилива эмоций и адреналина.
Лихорадочно ищу его взглядом, пока доктор передает медсестре пурпурный сверток. Кажется, она идет как в замедленной съемке, и мне хочется крикнуть ей, чтобы она поторопилась, но я не могу выговорить и словечка, потому что у меня в горле застрял огромный комок. Вижу его маленькую головку, со спутанными волосиками, и мои руки болят от желания взять его на руки.
У него волосы такого же цвета, как у Дэйла и Картера.
Потом я вижу его крошечный сжатый кулачок.
Затем медсестра оказывается рядом со мной, и мне кладут
Ничто не подготовило меня к этому моменту. Уже много лет я мечтала о ребенке. Его зачатие, казалось, заняло целую вечность, и девять месяцев, которые я носила его в своем животе, прошли слишком медленно, но теперь он здесь, и я не знаю, что мне делать. Его глаза находят мои, и он пристально смотрит на меня, пока я шепчу, слова любви, но в глубине души думаю о будущем. У этого ребенка будет так много любви, но и много сложностей. Я обхватываю руками крошечное, мокрое, дрожащее тельце и орошаю его маленькую головку своими слезами. Я целую его снова и снова и повторяю ему, как сильно мы его любим.
– Он мне нужен, – говорит мне медсестра, – обещаю, я верну его через тридцать секунд.
Она забирает ребенка, и прохладный воздух обдувает мою грудь. Наблюдаю за ней, не обращая внимания на других медсестер, пока они моют меня, быстро снимают халат и одевают чистый. Медсестра работает споро и быстро, взвешивает ребенка, снимает с него мерки, заворачивает в маленькое одеяло и надевает ему на голову крошечную вязаную шапочку. А потом он снова оказывается в моих объятиях.
Дэйл и Картер окружают меня и ребенка. Когда я поднимаю глаза, то вижу слезы в их глазах.
– Ты потрясающая, – шепчет Дэйл. – Вы оба удивительны, ты и он. Я...
Он не может найти слов, чтобы закончить фразу, но я все понимаю. Некоторые вещи просто слишком эмоциональны, чтобы выразить их словами.
Смотрю на Картера, который, кажется, совсем онемел.
– Ты же видишь его, Картер, – я поднимаю ребенка, и его глаза наполняются слезами. – Ты же видишь, как он похож на своих отцов.
Картер протягивает руку и касается щечки ребенка.
– Я его дядя, – тихо возражает он.
Но я качаю головой, глядя на Дэйла. Не могу исключать Картера таким образом... переписывая историю. Не хочу, чтобы между нами все было именно так.
Дэйл протягивает руку и делает то же самое.
– Он очень похож на своих отцов, – тихо говорит он.
Затем он наклоняется и целует меня в губы, рассказывая поцелуем все, что мне нужно знать. Его это вполне устраивает. Он не против того, как я отношусь к Картеру и что хочу, чтобы он занимал более важную роль в жизни ребенка, чем просто веселый дядя, который появляется раз в месяц.
Картер трет лицо ладонью, как будто вся эта ситуация слишком тяжела для него. Никогда не видела, чтобы он так переживал.
Доктор и медсестры сидят за переносной компьютерной тележкой, склонив головы, друг к другу, и что-то обсуждая. Наконец, доктор Бернард отрывается и подходит к кровати.
– Малыш выглядит великолепно. Чудесный здоровый мальчик.
– Благодарю вас, доктор.
Дэйл протягивает руку для рукопожатия доктору, затем то же самое делает Картер. Доктор сияет, несмотря на необычность ситуации.