Между избранными и изгоями
Шрифт:
На следующий день Виолетта пришла с работы и сделала все, как ей сказала подруга, но взять и сразу остановить мысли не получалось. Она почему-то постоянно вспоминала свой вопрос и снова и снова анализировала ситуацию: "Надо бы тогда было сказать Мамикону вот так, а не так…"
В итоге придти к нужному состоянию Виолетта не смогла и решила сделать упражнение перед сном, полагая, что к вечеру мозг устанет. Когда она легла спать, то оказалось, что тело хочет отдохнуть, а мозг продолжает энергично работать, точно так же, как днем. Пытаясь отвязаться от навязчивых мыслей, она крутилась в кровати с полчаса и, наконец, задремала. В полусонном состоянии мысли исчезли, тогда она вспомнила вопрос
После этого эзотерического упражнения при встрече с Грушей Виолетта первые две недели недовольно отворачивалась, сжимая губы и зубы, потому что чувствовала что вот-вот, еще секунда, и она начнет истерически хохотать во весь голос и, изображая акцент его жены, скажет ему: "Уще званыль, много раз званыль".
Эзотерическое упражнение с вопросом произвело на Виолетту сильное впечатление, и сначала она хотела поделиться с подругами на работе этой информацией. Особенно ей хотелось с акцентом изобразить голос жены Мамикона Гамлетовича. Но тут же она спрашивала сама у себя: "А что обо мне подумают в коллективе, когда узнают, что я интересовалась, позвонит мне Груша еще или нет? Ведь каждый раз можно задавать только один вопрос, а я спросила именно это. Слухи поползут разные, сто процентов скажут, что мы с Грушей любовники. Еще придется оправдываться, что у меня и в мыслях не было разрушать семью. У него ведь жена и трое детей! Конечно, хочется вместе с кем-то посмеяться, но все-таки ничего не надо рассказывать".
Рабочий день закончился, Виолетта переоделась и пошла домой. Ее не тревожила сложившаяся ситуация с Грушей и она не придавала никого значения небольшим неудобствам, которые иногда возникали при появлении Мамикона Гамлетовича: неловкое молчание, пустой невидящий взгляд сквозь Грушу, уход из ординаторской…
"Наплевать мне на него и на его жизнь. Да и вообще на всю его семью…" – говорила сама себе Виолетта. Но по дороге домой подумала: "А вдруг Стас когда-нибудь за мной на работу заедет и ему кто-то скажет, что Груша за мной ухаживает? Конечно, он подумает, что я каким-то образом зависима от этого придурка, и поэтому позволяю ухаживать и все такое. Может маме все рассказать? Если она в хорошем настроении, то что-нибудь посоветует…"
Виолетта вошла в квартиру, в коридоре стояла мать.
– Привет, мам, я хочу тебе кое-что рассказать.
– Что случилось?
– На работе женатый мужик уже давно в меня влюблен. У него трое детей и жена. Он мне вообще-то не нравится…
– Так скажи ему: пусть вернется к жене и детям.
– Говорила и угрожала…
– Скажи тому молодому человеку, Стасу, с которым ты встречаешься. Пусть поговорит с ним.
– Это же на работе, мам, поэтому я не хочу Стаса в эту ерунду впутывать.
– Виолетта, дочка, не сейчас. Дай мне какое-нибудь обезболивающее, голова болит, – ответила мать.
"Вот и поговорили", – подумала Виолетта, достала из шкафа в коридоре коробку с таблетками, нашла нужный препарат и дала матери.
С раннего детства Виолетта запомнила одно простое домашнее правило: если мама сказала, что у нее что-то болит, то разговаривать с ней больше не надо. Обычно, когда у Виолетты появлялись вопросы, она обращалась к отцу, так как у матери постоянно что-нибудь болело. Иногда дочь с матерью разговаривали по душам, но случалось это очень редко, когда мать была в хорошем настроении.
Отец был старше матери на двадцать с лишним лет. Виолетта родилась, когда ему было пятьдесят два года. Мать и отец познакомились в автопарке, где он работал водителем автобуса, а она устроилась туда в отдел кадров. Отец был разведен, а мать (ей тогда было около тридцати лет) до этого никогда не выходила замуж. Виолетта не слышала от родителей рассказов о том, как они познакомились, влюбились, поженились… Ей не на что было жаловаться, и она не могла сказать, что ее не любят. Родители всегда обеспечивали дочь всем необходимым: покупали все, что имели ее сверстники; всегда праздновали ее день рождения; если она просила деньги на кино, новый телефон, на подарок для одноклассницы – они никогда не отказывали ей. Но порой, особенно в дошкольном возрасте, маленькой Виолетте казалось, что она им чужая: как будто они вовсе не ее родители, а она не их дочь; ей не хватало какого-то тепла, любви и радости в отношениях. Конечно, она знала что мама и папа – ее родные родители: у нее были мамины темно-фиолетовые глаза и рыжие волнистые волосы, как у отца. Но все же иногда возникало чувство, будто бы она живет в чужой семье, и что в ее жизни должно происходить все по-другому, а не так, как сейчас. Словно она проживала чужую жизнь, а не свою.
"Зачем они меня родили, если даже разговаривают со мной редко, – в десятилетнем возрасте сама у себя спрашивала Виолетта. И сама же отвечала, – потому что так делают все. Все рожают детей…"
Год назад отец умер. Мать плакала на похоронах, а когда Виолетта хотела обнять ее, она отстранилась:
– Не сейчас, Виола. Я плохо себя чувствую.
– Когда у меня будут дети, я всегда буду для них здорова, – со злостью сказала матери Виолетта.
На следующий день дочь попросила прощения у матери за свои слова.
"Все нормально. Мы все были на нервах", – ответила мать. Больше на эту темы они не разговаривали.
Когда отца не стало, между матерью и дочерью как будто исчезла какая-то соединяющая нить. Семейная жизнь в квартире стала больше похожа на жизнь в общежитии, где у каждого жильца определенные обязанности по поддержанию порядка в помещении. Мать все реже и реже заглядывала в комнату дочери, чтобы узнать как у нее дела, а дочь старалась как можно меньше беспокоить мать и не докучать разговорами.
Обстановка в комнате Виолетты тоже напоминала комнату в общежитии или комнату в съемной квартире, некое временное прибежище: платяной шкаф-купе, кровать, письменный стол, на нем стоит монитор, кактус, клавиатура и колонки, к столу вплотную придвинут стул, на стене висит телевизор, а в углу стоит кресло. Ничего лишнего не было, потому что в четырнадцать лет Виолетта избавилась от всех вещей из детства: плакатов с популярными артистами, кукол, плюшевого медвежонка, сувениров из разных стран мира. Все это в один день было упаковано в мусорные мешки. Девочка решила, что уже выросла и нужно оставить только самое необходимое. Ведь когда она выйдет замуж, то уедет отсюда.
Виолетта легла на кровать и задумалась: почему же так получилось, что сейчас ей нужно придумать, как остановить Грушу. Потом вспомнила, как устроилась в поликлинику и радовалась, что работа находится рядом с домом. Затем задумалась, почему она вообще решила пойти в медицинское училище, и вспомнила деревенский дом бабушки Моти, матери своей матери. Вспомнила ее подругу тетю Раю и тот случай, после которого и решила стать медработником. Вернее, не она решила, а тетя Рая настойчиво посоветовала.