Между нами горы
Шрифт:
– Значит, пойдете?
– Завтра вряд ли получится, скорее, во второй половине недели. Я не опоздаю?
– Главное, чтобы уже на этой неделе. Обещаете?
– Расскажите о своей жене, – перебила нас Эшли.
Мы летели над самыми вершинами. Гровер немного помолчал, потом негромко заговорил:
– Девушка со Среднего Запада. Вышла за меня, когда у меня ничего за душой не было, только любовь, мечты, страсть. Родила мне детей, поддерживала, когда я все терял, верила, когда я обещал, что все наладится. Не обижайтесь, но она – красивейшая женщина на свете.
– Какие могут быть обиды! Лучше дайте совет невесте, которой остается двое суток до венчания.
– Когда
Гровер любил поговорить, и мы ему не мешали. Собственно, у нас не было выбора. Он не торопился.
– Не хочу сказать, что у вас обязательно должно быть то же самое. – Он пожал плечами. – Хотя, может, когда-нибудь и будет… Мы давно вместе, многое повидали, через многое прошли, но чем сильнее любишь кого-то, тем лучше тебе самому. Может, вы считаете, что старику вроде меня все равно, когда она идет по спальне во фланелевой сорочке, но это не так. – Он усмехнулся. – И ей тоже. Может, она уже не такая бойкая, как в двадцать лет, может, у нее уже свисает кожа под мышками и на ягодицах. Может, появились морщины, которые саму ее печалят, может, веки отяжелели, а нижнее белье стало больше размером. Возможно, все так и есть, но и сам я уже не такой, как на наших свадебных фотографиях. Я теперь седое, морщинистое, медлительное, поблекшее от солнца подобие того паренька, который когда-то женился на женщине, которая ему подходит. Я – половинка единого целого.
– Кто из вас лучшая часть? – не унималась Эшли.
– Когда она смеется, я улыбаюсь. Когда она плачет, я тоже не могу сдержать слез. Ни на что бы это не променял.
Самолет завибрировал, когда мы, перевалив через горы, оказались над долиной. Гровер указал на экран GPS, потом ткнул пальцем в иллюминатор, повел рукой.
– Здесь, внизу, мы провели наш медовый месяц. Гейл любит природу. Мы каждый год сюда возвращаемся. – Он усмехнулся. – Теперь у нас есть домик на колесах, в нем одеяла с подогревом, электрическая кофеварка… Все тяготы остались в далеком прошлом.
Он поерзал в кресле.
– Вы просили у меня совета. Я скажу вам то же самое, что говорил собственным дочерям, когда они собирались выходить замуж. Выходите за того, кто проживет с вами следующие пятьдесят-шестьдесят лет. Кто будет открывать вам дверь, держать вас за руку, варить вам кофе, втирать мазь в трещины у вас на пятках, водрузит вас на пьедестал, где вам самое место. Он женится на вашем лице и на ваших белокурых волосах или будет по-прежнему вас любить, как бы вы ни выглядели через пятьдесят лет?
Воцарилось молчание. Я решил его нарушить.
– Гровер, вы изменили своему призванию!
Он причмокнул и проверил показания приборов.
– Вы о чем?
– Доктор Фил нервно курит в сторонке [8] .
Это его рассмешило.
– Вы двое пришли сегодня ко мне в ангар и увидели желто-синий самолетик и пилота – потрепанного старикана со старческими пятнами на руках и со злобной собачонкой у ног. Вам приспичило в Денвер, чтобы поскорее вернуться к своим упорядоченным, занятым жизням, к электронной почте, ко всяким голосовым и текстовым сообщениям. – Он покачал головой. – Я предоставил вам капсулу, чтобы воспарить над земными проблемами и получить перспективу, недоступную внизу. Отсюда лучше видно.
8
Филлип Макгроу – американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил». (Прим.
Он указал на подлунный пейзаж внизу.
– Все мы смотрим на жизнь через грязные, затуманенные, поцарапанные, а то и разбитые линзы. Вот это, – он схватил свой рычаг, – позволяет отлипнуть от линз и на короткое мгновение увидеть все, как оно есть на самом деле.
– Поэтому вы любите летать? – тихо спросила Эшли.
Он утвердительно кивнул.
– Иногда мы с Гейл взлетаем в небеса и проводим среди облаков два-три часа. Мы молчим, потому что не испытываем потребности в разговорах. Зачем наполнять эфир дурацкими помехами? Она просто сидит здесь, положив руку мне на плечо, и мы несемся над землей. После приземления мир опять кажется нам нормальным.
Несколько минут мы втроем молчали. Потом Гровер кашлянул, издал протяжный хрип, схватился за грудь, наклонился вперед, сорвал с головы наушники и ткнулся лбом в стекло. Потом его спина выгнулась, он схватился за ворот рубашки и стал стягивать ее через голову, обрывая пуговицы. При этом он налег на рычаг, сдвинув его право, и самолет развернулся крыльями под прямым углом к земле.
Перед нами громоздилась гора. Ощущение было такое, будто мы – крошка, падающая со стола. Перед самым ударом Гровер умудрился выправить самолет, дернув рычаг назад. Мотор начал терять обороты, скорость упала почти до нуля, и я услышал, как верхушки деревьев царапают нам днище.
А потом, словно он делал это уже тысячу раз, Гровер положил самолет на горный склон.
Сначала со скалой соприкоснулось брюхо, потом левое крыло, в котором что-то хрустнуло и сломалось. Тяжесть правого крыла швырнула самолет на другой бок, послужив нам якорем. Гровер уже успел заглушить мотор. Последнее, что я помню, – вращение, кувыркание, отрыв хвоста, громкий хруст, крик Эшли, лай летящей по кабине собаки. Мне запорошило снегом лицо, в уши ворвался треск ломающихся ветвей.
Еще в мозгу отпечатался тугой зеленый завиток, скользящий по голубому монитору прибора GSP.
Глава 4
Познакомившись с Эшли, которая напомнила мне тебя, я начал вспоминать день нашего с тобой знакомства.
Дело было после уроков. Я стоял на беговой дорожке. Тогда мне было гораздо теплее, чем сейчас. У нас были забеги на четверть километра. Смотрю – возвращается команда, совершившая кросс по пересеченной местности. То есть до самой команды, плотной группы, было еще метров семьсот, но вперед вырвалась одна девчонка.
Ты.
Ты не бежала, а плыла, едва прикасаясь к траве. Поразительная согласованность движений рук и ног, как будто сверху тобой управлял невидимый кукольник. Я уже видел, как ты бегаешь кроссы. Ходили слухи, что большое расстояние – твой конек. Твои волосы были коротко подстрижены, как у Джулии Эндрюс в «Звуках музыки» [9] . Ты без труда перепрыгнула через скамейку, потом через высокий барьер неподалеку от меня. У тебя было поставленное дыхание: глубокое, ритмичное. Взлетев над барьером, ты стрельнула в меня глазами. Ослепительные белки и яшмовые изумруды посередине.
9
Американский мюзикл (1965 г.) режиссера Роберта Уайза. В главных ролях – Джулия Эндрюс и Кристофер Пламмер.