Между нами мегаполис
Шрифт:
После завтрака Ник сходил еще и в гости к бабушке Саре. Ох, эта женщина в свои шестьдесят лет была поистине обворожительной, совмещая в себе истинно одесские манеры женщины, которая воспитывалась в семье евреев, и интеллигентность, которая уже появилась у нее из-за сорока лет работы в школе. Коля даже до определенного момента не знал, сколько лет бабушке. Потому что она всегда на вопрос о количестве отвечала в присущей всем евреям манере:
— Так ведь каждый год по-разному.
В общем свою бабушку по матери — Сару Давидовну —
— Голубчик мой, ты в своем городе-таки вообще не кушаешь?
— Бабушка, я тоже скучал. Кушаю, даже очень, — угу, водил Дашку недавно в ту самую «Молодость». Денег там спустил уйму, но они определенно объелись.
— Я не собираюсь тут спрашивать вопросы. Ты идешь кушать, Коленька. И точка.
— Сара Давидовна, накормите лучше Каринку. На ней кожа да кости.
— Не переживай, золото мое, хватит на всех, — женщина с абсолютно непоколебимой уверенностью одним движением надавила на плечи внуку, усаживая его за стол. К слову, тот почти на две головы был выше самой женщины, однако силы в ее руках было предостаточно.
На выходных они семьей ездили в город, водили Карину в парк аттракционов. Прогулялись вдоль моря. И даже Дашка ответила ему на все фотографии, которые Коля выставил в сториз. И даже в ходе разговора пригласил ее на свою родину, узнав, что сама девушка только один раз была на море.
Ник Иванов, 16:22:
«Ты что, у меня море видно из окна дома. Тут идти всего пять минут. А бабушка вообще живет над пляжем)»
Дарья Соловьева, 16:25:
«Наверное, очень красиво…)»
Ник Иванов, 16:27:
«У тебя появляется возможность самостоятельно в этом убедиться)»
Дарья Соловьева, 16:28:
«Как-то обязательно)»
Ник улыбнулся. Конечно, вежливость. Но если они до тех пор будут встречаться, то в мае он ее сюда привезет. Хотя бы для того, чтобы полюбоваться закатом, когда в свете солнца море окрашивается в кровавую лазурь.
Поездка домой будто бы возобновила внутренний запас спокойствия Николая. Он уже не нервничал, если Даша не уделяла ему времени или допоздна сидела на работе. Ее натура трудоголика была ему понятной. Да и сам он проводил основное время в мастерской, в перерывах между заказами пытаясь прочитать очередной конспект по моделированию.
А вот Дарья в преддверии нового года и огромного потока отчетной документации начинала понемногу сдавать нервные позиции. Проще говоря — психовала на ровном месте. Так в очередную ночевку вместе Нику пришлось на кровати уносить ее насильно. Просто парень подхватил ее на руки, перекинул через плечо и утянул из-за стола с ноутбуком в постель.
На минуточку — времени уже было начало второго ночи. Но девушка слишком уж серьезно восприняла ситуацию.
— Ты понимаешь, что ты делаешь?! А если там сейчас не сохранится?! — бунтовала она, придавленная по рукам и ногам к кровати.
— У тебя режим автосохранения
— Мне нужно доделать!
— Завтра утром это сделаешь.
— Мне нужно сейчас.
— Какой у тебя дедлайн? — Ник до сих пор оставлял непоколебимым свое спокойствие.
— Причем здесь это?
— При том, что сейчас ты ляжешь спать. Хватит гробить свое здоровье. Впереди два выходных дня. У тебя будет время сверить все свои цифры.
Даша только сильнее завозилась под мощной глыбой мышц, пытаясь ослабить хватку парня. Понятно. Мозг совсем перестал работать. Истеричка вошла в чат.
— Успокойся. И начни думать! — Ник немного даже грубо встряхнул девушку. — Иначе придешь к эмоциональному выгоранию. Сейчас ты ложишься спать. А завтра утром хоть до посинения сиди. Я понял, что на меня у тебя времени не будет.
— Ты просто мальчишка. И все воспринимаешь, как будто бы весь мир такой простой.
— Мы уже говорили на тему того, как меня не стоит называть.
— Вот, ты даже сейчас пытаешься свои комплексы усмирить. А все потому, что у нас возраст разный! Ты относишься ко всему с пофигизмом. А я — так не могу. Мне нужно строить планы и четко знать, что и когда произойдет.
— То есть у тебя сейчас по плану довести себя до истерики?
— Нет, но ты вмешиваешься в мои планы!
— Хватит кричать. Это первое, — Ник говорил настолько спокойно, что его ровный голос пробирался под кожу и начинал там поднимать бунт мурашек, призывая их выйти из своего убежища. — Второе. Ты действительно думаешь, что твое планирование — это от возраста? Не ври, что и в семнадцать ты строчила свои планы.
— Не буду. Потому что я и в семнадцать, и в двадцать шесть их пишу. И это нормально, а вот…
— Достаточно. Да, это нормально, наверное. Но не правильно. Точнее неведение этих планов — это тоже правильно. Нет стандарта, как нужно делать или не нужно. То, что я не пишу все на бумажке, не значит, что я не думаю.
— И о чем же ты думаешь? — с вызовом, явно еще надеясь на скандал, Даша дунула на прядь волос. Но та упрямо скатывалась обратно на глаза.
— И о работе, и об учебе. И о тебе тоже, представь себе. Как-то планирую свои дни, чтобы помещалось время, которое я уделяю тебе.
— Можешь и не уде…
— Замолчи, сейчас замолчи. Если тебе нужно выпустить пар, пожалуйста, я послушаю. И даже не обижусь. А вот если ты это все говоришь с целью избавиться от меня и послать на все четыре стороны, то скажи прямо. Я уйду молча и все. Ничего не надо будет кричать и тратить энергию. Это же явно нет в твоих планах. Подумай сейчас и скажи, мне собирать вещи и уходить?
Даша прикрыла глаза. Но желваки на скулах выдавали ее состояние. Она боролась со внутренними демонами. На одном плече черт говорил нахальным голосом: