Между натурализмом и религией
Шрифт:
Это нормативное ожидание, с которым либеральное государство соотносится с религиозными общинами, совпадаетс его собственными интересами постольку, поскольку тем самым для них открывается возможность благодаря политической публичности оказывать собственное влияние на общество в целом. Правда, последствия толерантности — что демонстрируют более или менее либеральные законы об аборте — распределяются между верующими и неверующими не симметрично; но и секулярное сознание пользуется негативной религиозной свободой не бесплатно. От него ожидается упражнение в саморефлективном осознании границ Просвещения. Толерантное взаимопонимание в плюралистических обществах с либеральными конституциями требует не только того, что верующие в общении с неверующими и инаковерующими должны разумносчитаться с продолжающимся отсутствием консенсуса. С другой стороны, то же самое понимание в рамках либеральной политической культуры ожидается и от неверующих в их общении с верующими.
Для нечутких к религии граждан это отнюдь не означает тривиального требования самокритичноопределять соотношение между верой и знанием с точки зрения знания о мире. Ведь ожидание продолжающегося несоотвествия между верой и знанием заслуживает предиката
113
См., например: Singer W.Keiner kann anders sein, als er ist. Verschaltungen legen uns fest: Wir sollten aufhoren, von Freiheit zu reden // «Frankfurter Allgemeine Zeitung» vom 8. Januar 2004. S. 33.
Мировоззренческий нейтралитет государственной власти, гарантирующей равные этические свободы для каждого гражданина, несовместим с политической обобщенностью секулярного мировоззрения. В той мере, в какой секулярные граждане выступают в роли граждан государства, они принципиально не могут ни отказать религиозным картинам мира в истинностном потенциале, ни оспорить право верующих сограждан вносить свой вклад в публичные дискуссии на религиозном языке. Либеральная политическая культура может даже ожидать от секулярных граждан, что они приложат усилия к тому, чтобы перевести релевантные вклады в общественные дискуссии с религиозного на публично доступный язык [114] .
114
См.: Habermas J.Glauben und Wissen. Frankfurt/M., 2001.
5. Религия и публичность [115]
(1) Религиозные традиции веры и религиозные общины верующих начиная с рубежа 1989–1990 годов приобрели новое, до тех пор не ожидавшееся политическое значение [117] . Разумеется, в первую очередь мы имеем в виду те разновидности религиозного фундаментализма, которые проявляются не только на Ближнем Востоке, но и в странах Африки, Юго-Восточной Азии и на индийском субконтиненте. Время от времени они сопрягаются с национальными и этническими конфликтами и сегодня образуют также питательную почву для децентрализованных подразделений терроризма, действующего в глобальном масштабе и направленного против недугов западной цивилизации, воспринимаемой в качестве высокомерной. Однако симптоматичны и другие феномены.
115
Не публиковалось.
116
За полезные комментарии я благодарю Райнера Форста и Томаса М. Шмидта; оба опубликовали собственные работы на рассматриваемую тему. Мелиссу Йейтс, занимающуюся в диссертации аналогичным вопросом, я благодарю за указатели литературы и стимулирующие дискуссии.
117
См.: Berger P.L. ('ed.).The Desecularization of the World. Washington, 1999.
Так, в Иране из протеста против коррумпированного, насажденного и поддерживаемого Западом режима возникло даже подлинное господство духовенства, служащее образцом для других движений. Во многих мусульманских странах, но также и в Израиле религиозное семейное право уже теперь заменяет государственное гражданское право или представляет собой альтернативный выбор по отношению к нему. В таких странах, как Афганистан и Ирак, в общем и целом либеральный конституционный строй существует под оговоркой совместимости с шариатом. Межрелигиозная конкуренция вторгается и на международную арену. Надежды, связываемые с политическими программами multiple modernities [118] подпитываются культурным самосознанием тех мировых религий, которые по сей день определяют мгновенно узнаваемое лицо великих цивилизаций. Но и со стороны Запада восприятие международных отношений и конфликтов изменилось в свете опасений «clash of civilizations» [119] — лишь одним ярким примером служит «ось зла». Даже до сих пор бывшие самокритичными западные интеллектуалы наступательно реагируют на образ окцидентализма, который составляют о Западе другие [120] .
118
Разнообразных типов современности (англ.).
119
«Конфликта цивилизаций» (англ.).
120
См.: Вшита I., Margalit A.Okzidentalismus. Der Westen in den Augen seiner Feinde. Munchen, 2004.
Фундаментализм в других частях земного шара можно, помимо всего прочего, понимать как замедленное последствие насильственной колонизации и неудавшейся деколонизации. Проникающая извне капиталистическая модернизация вызывает при неблагоприятных обстоятельствах социальную неопределенность и искажение культуры. Согласно этой интерпретации, религиозные движения осмысливают и отвечают на резкие изменения социальной структуры и культурную неодновременность, которые в условиях ускоренной или неудачной модернизации ощущаются как утрата корней. Поразительно политическое возрождение религии в США, в том западном обществе, где динамика модернизации развивается успешнее всего. Конечно, в Европе мы знаем силы религиозного традиционализма, воспринимающие себя как контрреволюционные еще с дней Французской революции. Но в этой присяге религии как власти традиции всегда выдает себя гложущее сомнение в сломленной жизнеспособности того, что лишь передается по традиции. Наоборот, политическое пробуждение неизменно мощного религиозного сознания в США кажется не затронутым сомнением во власти, непреложность которой уже подверглась рефлексии.
В период, начавшийся с конца Второй мировой войны, все европейские страны, за исключением Ирландии и Польши, были охвачены волной секуляризации, сочетавшейся с общественной модернизацией. Для Соединенных Штатов, наоборот, все данные опросов свидетельствуют о том, что и без того сравнительно высокая доля верующих и религиозно активных граждан осталась постоянной в последние шесть десятилетий [121] . Еще важнее то обстоятельство, что движение за религиозные права в сегодняшних США не является традиционалистским. Как раз потому, что оно высвобождает спонтанные энергии пробуждения, оно вызывает у своих секулярных противников парализующее раздражение.
121
См.: Norris R., Inglehart R.Sacred and Secular, Religion and Politics Worldwide. Cambridge (Mass.), 2004. Chap. 4.
Движения религиозного обновления в гражданском обществе ведущей западной державы усиливают на культурномуровне политическийраскол Запада, вызванный иракской войной [122] . Государства Европы — с отменой смертной казни, с либеральным законодательством по аборту, с равноправием различных сексуальных ориентации и равным положением гомосексуального жизненного партнерства, с безусловным отказом от пыток и вообще с привилегированным положением прав по отношению к коллективным благам, например к национальной безопасности, — по-видимому, одни продолжают идти по пути, на который они вступили совместно с США со времени двух конституционных революций конца XVIII века. Между тем значение политически принимаемых во внимание религий возросло во всем мире. В этом горизонте раскол Запада воспринимается так, что Европа изолируется от остального мира. С точки зрения всемирной истории «окцидентальный рационализм» Макса Вебера предстает сегодня в качестве настоящего особого пути.
122
См.: Habermas J.Der gespaltene Westen. Frankfurt/M., 2004.
С этой ревизионистской точки зрения бесперебойно продолжающие течь потоки традиций мировых религий как будто бы смывают или, как минимум, выравнивают до сих пор провозглашавшиеся пороги между традиционными и современными обществами. Окцидентальный автопортрет модерна — как в опыте по гештальтпсихологии — производит эффект переворачивания: нормальный образец будущего для всех остальных культур превращается в особый случай. Даже если это многозначительное переключение гештальта не выдерживает более точной социологической проверки и модернизационно-теоретические объяснения секуляризации могут сочетаться с видимо противоречащими очевидностями [123] , в самих очевидностях и прежде всего в симптоматическом заострении политических настроений сомневаться невозможно.
123
Норрис и Инглхарт (2004, chap. 10) отстаивают классическую гипотезу, согласно которой секуляризация происходит в той мере, в какой наряду с улучшенными экономическими и социальными условиями жизни распространяется и чувство «экзистенциальной безопасности». Вместе с демографическим предположением, что коэффициент многодетности в развитых обществах падает, эта гипотеза в первую очередь объясняет, почему секуляризация сегодня в общем и целом охватила лишь «Запад». Исключение составляют США, во-первых, из-за того, что капитализм, менее подрессоренный социальным государством, как правило, подвергает население более высокой степени экзистенциальной неуверенности, и, во-вторых, из-за сравнительно высокой иммиграции из стран с обществами, сформированными в традиционном духе, где соответственно показываются высокие степени многодетности.
Спустя два дня после последних президентских выборов под заглавием «The Day the Enlightenment went out» [124] вышла статья одного историка, где ставится алармистский вопрос: «Can a people that believes more fervently in the Virgin Birth than in evolution still be called an Enlightened nation? America, the first real democracy in history, was a product of the Enlightenment values […]. Though the founders differed on many things, they shared these values of what then was modernity […]. Respect for evidence seems not to pertain any more, when a poll taken just before the election showed that 75% of Mr. Bush's supporters believe Iraque either worked closely with Al Qaeda or was directly involved in the attacks of 9/11» [125] .
124
«Дни Просвещения прошли» (англ.).
125
Wills G.The Day the Enlightenment went out // New York Times. 4 November 2004. A 31. [«Может ли народ, который более пылко верит в Рождество Богородицы, чем в эволюцию, по-прежнему называться нацией Просвещения? Америка, первая реальная демократия в истории, была продуктом просвещенческих ценностей […]. Хотя отцы-основатели расходились между собой по многим вопросам, они разделяли эти ценности того, что тогда считалось современностью […]. Уважение к реальным данным кажется неуместным, когда опрос, сделанный перед самыми выборами, показал, что 75% сторонников г-на Буша полагают, что Ирак либо работал в тесном сотрудничестве с Аль-Каидой, либо был непосредственно замешан в атаке 9/11» (англ.).]