Между небом и землей
Шрифт:
Ярость сжигала все внутренности, а огонь в камине увеличился и задрожал. Вселенская обида питала силу пламени. На мои слова Сириус лишь холодно ответил.
— Не кричи, весь дом разбудишь.
Зачем он меня провоцирует? Почему сейчас, когда целый месяц не видели друг друга, убивались из-за страха, что что-то может случится, выливает на меня ведро грязи, откуда этот негатив?
— Сириус, почему ты… — Успокаивая себя произнесла я. — За что ты так со мной?…
Мужчина изменился в лице, почувствовал, что перегибает палку. Я потянулась за стаканом с виски и выпила до конца, даже не поморщившись. Напиток снова обжег внутренности, но расслабил, давая возможность отступить пламени что поднималось внутри вместе с агрессией, готовясь к атаке. Я взяла графин с виски, откупорила крышку и налила себе полный стакан.
— Тебе не будет плохо? — Спросил Сириус, уже мягче, облокотившись на локоть, стоявший на подлокотнике кресла.
— Сомневаюсь, что эльфы вообще болеют! — Злобно кинула я.
Он проследил за тем, как я поморщившись, сделала еще один серьезный глоток и села обратно на место. Его взгляд буравил меня, просверливая дыру между глаз. Чем заслужила подобное отношение? А хотя конечно заслужила… Но еще несколько часов назад он обнимал меня, в неверии, что я снова с ним, и мы все в безопасности. Ярость отошла на задний план, уступив место непониманию и какой-то тупой боли в области души. Он ведет себя хуже Северуса, главное эффект неожиданности, подействовавший словно разрыв осколочной гранаты в моём сознании. Ну вот, опять в голове Снейп, даже в этой ситуации сравниваю их. Имею ли право вообще о них думать? Я чувствовала, как мои мысли становятся всё более заторможенными, а глаза перемещаясь, только потом подтягивали за собой картинку. Внезапно на меня накатило такое расслабление, мышцы не хотели двигаться, а сознание ловило разбегающиеся в разные стороны мысли, говорить что-то было бесполезно.
— Да, немного тебе надо для счастья, никогда не видел, чтобы кто-то так быстро напивался. — Произнес Сириус уже улыбаясь.
— Не твввоёё дело! — Огрызнулась я, заплетающимся языком.
— Тссс…
Он встал, и подошел ко мне, и протянул руку к моему стакану, который я тут же резко отнесла в другую сторону, немного расплескав содержимое.
— Тебе хватит. — Строго произнес он, вырывая виски из моей руки, яростно борющейся за последние глотки, оставшиеся в стакане.
Справился со мной только спустя какое-то время.
— Пошли, я отведу тебя спать. — Его голос стал внезапно спокойным.
— С чего ты взял… Что я ххочу спаать? — Все так же скрепя зубами произнесла я, злясь на саму себя, потому что заслужила подобное отношение.
Сириус опустился передо мной на колени. В его лице что-то изменилось. Он сожалел… Сожалел о сказанном. Мне удалось обмануть его, сердце едва не разорвалось от вступившей боли, посланной вездесущей совестью.
— Энни, — Его голос совсем перестал быть строгим и холодным, — Прости, меня за этот разговор, прости, что не поверил тебе сразу. — Тихо произнес он, беря мою руку в свои ладони.
Не может быть, на меня накатила новая волна вины сквозь опьянение, лучше бы ты мне не верил Сириус. Прости меня… Вместо ответа, я просто встала и вытащив свою недостойную конечность из его рук, попыталась пойти к лестнице наверх в свою комнату, на удачу комнат в этом доме хватало всем, и только Гарри с Роном спали в одной. Кажется я шла довольно прямо, но внезапно на меня накатило сильнейшее опьянение, я запнулась о коврик перед самой лестницей, и откуда-то подлетевший Сириус едва успел меня подхватить, чтобы я не просчитала челюстью нижние ступеньки.
— Идти ты кажется уже не можешь. — Улыбнулся он, держа мои плечи.
Говорить я тоже уже не могла, Огненный виски полностью завладел сознанием, передо мной кажется было два Сириуса. Я лишь резко неадекватно помотала головой из стороны в сторону.
— Черт тебя дери Анна! Как можно было так надраться за пятнадцать минут! — Выругался он негромко, поднимая меня на руки.
Ввиду всех проблем, осевших в моей голове, словно непрошенные гости на ночлег, может и можно. Сириус отнес меня в белую неестественную комнату, не зажигая света, положил на кровать. Сознание ускользало в небытие, я держалась из последних сил, не хотела отпускать Сириуса, не могла физически и морально позволить ему уйти, поэтому вцепилась в его руку, когда он повернулся к двери, думая, что я уже в отключке.
— Сириус… — Невнятно произнесла я. — Останься, прошу…
Я приподнялась в сидячее положение борясь с алкоголем в крови.
— Ты нужен мне… — Тихо пробормотала я.
Он не стал спорить, просто присел на краешек кровати.
— Ложись. — Произнес он, видя как мой разум борется со сном.
— Не хочу… Не хочу, чтобы ты уходил. Мне было так плохо без тебя. — Из моих глаз потекли слезы, омерзительные пьяные слезы девушки, жутко жаждущей внимания любимого человека. Любимого? Виски заставило чувствовать меня дикую привязанность, то, что я хочу чувствовать всегда по отношению к нему. Мне так хотелось сейчас быть любимой и желанной.
— Хорошо, только ты ложись. — Повторил Сириус.
Послушавшись, я легла на подушку и смотрела на него в темноте, глаза слипались, нет, только не сейчас… Сознание рухнуло в нетрезвый сон каких-то животных переживаний, в которых постоянно мелькало лицо Снейпа, и погибшая Лили… Простые переживания переросли в кошмарное сновидение, где Северус отвергает меня, а Сириус не хочет меня видеть. Я проснулась захлебываясь слезами, рвано глотая воздух. За окном была ночь, неизвестно сколько я проспала. Присев на кровати, наколдовала стакан воды, кажется алкоголь еще действовал на меня, турбуленция не давала держать свои мысли под контролем. Сириус накрыл меня одеялом, не смотря на этот разговор, он все еще заботится обо мне и любит. Одеяло было немного скомкано, но вздернуть его не удалось, словно его подо что-то подоткнули. Начала вглядываться в темноту, и увидела на втором краю большой кровати возвышающийся силуэт. Не может быть! Он остался! В голову словно ударили Бомбардой. Не могла поверить в это, а собственно почему? Он любит меня, и я попросила его остаться. Почему я смотрю на это так, как будто это что-то нереальное? Как тепло стало на моей душе, словно в ней загорелся огонек надежды, что мое разбушевавшееся сознание вернется в норму, словно оно уже вернулось к человеку, лежащему со мной на одной кровати. Хватит метаться! Снова прилегла на кровати и приблизились к Сириусу, на моих устах застыла бесконтрольная улыбка, его лицо было в паре сантиметров от моего, чувствовала его дыхание на своих губах. Нечто, какой-то порыв нежности, неподвластный разуму потянул меня ближе к нему. Ощутить тепло его кожи, словно наркотик, его губы притягивали мои. Зачем? Потому что люблю… Всё так же люблю, не смотря на демонов в своей голове, на предательство. Северус изыйди! Нет, я не хочу думать о тебе, когда я с Сириусом. Почему ты мучаешь мою голову? Нет, я не представляю тебя на его месте, а лишь боюсь однажды назвать его твоим именем. Персонаж моих кошмаров и самых лучших снов, умоляю, отойди на задний план, исчезни, не вмешивайся в эту утопию, превращая ее в апокалипсис. Мои губы приникли к губам Сириуса, а рука потянулась гладить волосы. Он не просыпался, лишь немного дернулся от первого прикосновения. Глаза, привыкшие к темноте, изучали его лицо в блеклом свете облачного неба. Нежно поцеловав в губы, вдруг неистово захотелось отправиться к его шее, свободной от волос, благодаря моей руке. Не в силах отказать желаемому, поцеловала его шею, отчего по его телу прошла небольшая дрожь. Даже сквозь сон он откликался на мою ласку. Мое тело согревалось, словно это его ласкали и целовали. Рука само собой оказалась на вороте его рубашки. Верхние три пуговицы были уже расстегнуты, я освободила еще пару и аккуратно, провела рукой по его груди, по самой большой рунической татуировке. Дыхание Сириуса прекратилось, я знала, он проснулся.
— Тебе не спится? — Прошептал он, не открывая глаз.
Как я могу спать, когда лихорадочно желаю тебя?…
— Нет, прости, что разбудила. — Вместо этого ответила я, и убрала руки от его тела, сгорая от нежелания этого делать.
Я отлегла от него подальше и смотрела в его закрытые глаза. Опять уснул? Почему? Но внезапно Сириус открыл глаза и в них отразился слабый блик ночного неба, поднялся на одном локте и посмотрел на меня. Моим легким что-то мешало ровно дышать, словно наваждение это поднималось и раскатывалось по всему телу ноющей приятной… Нет, не болью, что-то, что невозможно описать, нега, вожделение, страсть… Рассудок уступил место глупому своенравному телу, кое-как сдерживающему желание вцепиться в Сириуса и дарить ласку, целовать до потери сознания. Сириус взял мою руку и почувствовал дрожь.
— Тебе плохо?
— Не то что бы плохо… — Невнятно произнесла я.
Смысл фразы он понял, и потянул меня за руку, тесно прижимая к себе.
— Я так скучала…
Он гладил мое лицо ладонью, а после нежно поцеловал в лоб, и спустился ниже. Внезапно в бесконтрольном порыве я оказалась на нем, продолжая целовать губы, переходя к шее, уже голой груди, в то время как мои руки справлялись с последними пуговицами его рубашки. Мои пальцы жадно скользили по его телу. Почему я так хочу его? Словно бес вселился в мой разум, заставляя делать подобные вещи. Моя рука уже спустилась к застежке на его штанах, а губы жадно впивались в шею, прикусывая, едва ли не причиняя боль. Сириус поднялся в сидячее положение, и обхватив мою талию точно так же грубо обнимал меня, вторил моему спятившему от желания телу. Майка полетела на пол, все больше и больше возбуждаясь он целовал мою грудь, неистово, грубо, не церемонясь с тем что мне может быть больно сжимал в стальных объятиях, цеплял пальцами кожу, заставляя меня дергаться. Эта сцена была дикой, животная страсть завладела мной, нами, беспорядочно путая сознание, воссоздавая тот роковой вечер, изменивший всё моё существо, сломивший рассудок, спутавший все карты, уничтоживший идиллию… Но только это был не Северус… Эта мысль заставила меня на мгновение отпрянуть от мужчины, который грубо брал меня, доводил до нестерпимой дрожи, болезненные ощущения внизу живота только добавляли этой нечеловеческой страсти накал. Мои жестокие руки не оставляли живого места на его спине, раздирая кожу чуть ли не до крови, С такой силой он сжимал мои плечи, волосы, грудь, что хотелось кричать, кричать от боли и неестественного удовольствия …