Между небом и землей
Шрифт:
Внимание Тессы переключилось на вступительные титры. Все они были на французском, даже название фильма, так что она понятия не имела, как называется фильм. Первая сцена была смелой: обнаженные мужчина и женщина, яростно занимающиеся любовью на кровати. Тесса слышала слова диктора поверх изображения. Но, как ни странно, когда она посмотрела в нижнюю часть экрана в поисках субтитров, она там ничего не увидела.
В следующей сцене та же пара резвилась на террасе уютной пляжной хижины, прижимаясь друг к другу и целуясь. Но все равно, никаких субтитров.
Она должна была признать – Шерман наконец превзошел самого себя. Он показывал не только фильмы, которые никто не хотел смотреть;
Тесса крикнула в сторону проекционной будки:
– Шерман, а куда делись субтитры?
В этот момент Тесса услышала, как незнакомец позади нее встал. Она предположила, что он собрался выйти из зала и пожаловаться Шерману. Вместо этого человек прошел по проходу и свернул в ряд Тессы.
Он был примерно того же возраста, что и она, и в кинотеатре было достаточно света, чтобы разглядеть лохматую копну его каштановых волос и высокую, жилистую фигуру. Он сел рядом с ней, и его запах мгновенно окутал ее. Древесный и сладкий, он воплощал собой идеальное сочетание гостеприимства и неуловимости.
Несмотря на его доброжелательное присутствие, Тесса не могла игнорировать тот факт, что этот мальчик был незнакомцем. Хуже того, она была с ним совершенно наедине. Это означало, что никто не пришел бы ей на помощь, если бы он планировал сделать что-то жуткое, например, показать свои интимные места.
Тебе нужно встать, Тесс. Тебе нужно встать прямо сейчас и уйти. И что бы ты ни делала, не оглядывайся назад, иначе он не так все поймет.
Руки Тессы сжали мягкие подлокотники, и она наклонилась вперед, готовая сорваться с места. Но прежде чем она смогла встать, мальчик заговорил.
– Фильм называется «Бетти Блю» [2] , – сказал он. – Ты смотри, а я буду переводить.
Он сказал это по-доброму, но почему это прозвучало как приказ? Тесса увидела, как он повернул голову к экрану. Затем, не теряя ни секунды, он начал шептать диалог уголком рта, без особых усилий переводя фильм с французского на английский.
Что ж, это все решило. Если она сейчас уйдет, это будет выглядеть грубо. Нет, более чем грубо – это будет все равно, что послать вселенную ко всем чертям. Незнакомец великодушно предложил ей помощь, а она просто собиралась отшить его? Конечно, она не была экспертом по психопатам, но сколько из них пахли так вкусно, что вам хотелось откусить от них кусочек?
2
Основное название фильма – «Тридцать семь и два по утрам».
Первые полчаса Тесса вообще не могла сосредоточиться на фильме. Она слишком остро ощущала тепло его дыхания на своей шее и то, как он произносил определенные слова. Она попыталась угадать, откуда он родом. Был ли у него акцент жителя Нью-Джерси? Нью-Йорка? Со временем это уже не имело значения, потому что его голос начал сливаться с фильмом. И вскоре Тесса обнаружила, что полностью погрузилась в историю, которая разворачивалась перед ней.
Фильм был рассказом о любовном наваждении. Бетти, красивая бродяжка, соблазняет Зорга, незадачливого разнорабочего, который живет в ветхой пляжной хижине. По мере того, как их любовь развивается, усиливаются и приступы саморазрушительной ярости Бетти. Обнаружив, что она ошибалась насчет беременности, Бетти садистски выколола себе глаз и оказалась в психиатрической больнице в кататоническом [3] состоянии. В заключительной любовной сцене Зорг душит Бетти подушкой,
3
Кататония – комплекс психомотоных и вегетативных нарушений, при котором может наблюдаться ступор, «застывание» в одной позе, полное отсутствие речи или бесцельное повторение слов и действий, гримасничанье и другие симптомы. Возникает на фоне психических, неврологических и других заболеваний.
Почти через три часа после начала фильма пошли титры. Тесса посмотрела вниз и заметила, что ее пальцы сжимают руку переводчика.
– Боже! Прости! – сказала Тесса, резко ослабляя хватку. – Долго я так сидела?
– Не знаю, – ответил мальчик. – Рука онемела где-то час назад.
Она чувствовала себя безнадежно смущенной.
– Почему ты ничего не сказал?
– Не знаю, я просто предположил, что ты успокаиваешь меня. Это очень грустный фильм.
– Это история любви, – сказала Тесса как ни в чем не бывало.
Он нахмурился: – Да, но ведь не все истории любви грустные.
– Хорошие точно.
Увидев, что он засомневался, Тесса решила доказать свою точку зрения: – «Ромео и Джульетта», «Анна Каренина», «Грозовой перевал», «Английский пациент». Список можно продолжать бесконечно. Именно окончание отношений – их распад – всегда делает историю любви запоминающейся.
– А «Гордость и предубеждение»? Или «Джейн Эйр»? Они хорошо закончились, – сказал он.
– Только потому, что писатели решили закончить их истории любви преждевременно, до того, как все стало мрачным.
– Это интересная уловка… чтобы не признать свою неправоту.
– Да брось, – сказала Тесса. – Только представь, если бы Леонардо Ди Каприо выжил в конце «Титаника».
– А это обязательно?
– Джек Доусон. Безработный игрок без гроша в кармане, обладавший – в лучшем случае – незначительным художественным талантом.
– Я признаю, что его техническое мастерство было дилетантским, но он спас жизнь Розы!
– Только после того, как охмурил ее и отбил у жениха! И бедняжка Роуз была так взбудоражена этим парнем, что действительно поверила, что он подарит ей жизнь, полную страсти и приключений. Умоляяяю тебя. Больше похоже на крайнюю нищету и бесчеловечную неверность.
– «Титаник 2». Если считаешь первую часть провалом и ждешь продолжения.
Тесса расхохоталась, застигнутая врасплох его сообразительностью.
Когда титры фильма подошли к концу, в кинозале зажегся свет. И в тот момент засверкали пронзительные зеленые глаза мальчика. Тесса никогда не видела ничего подобного. Это были глаза, в которых не было и намека на неуверенность, но все же они светились волнением перед всем неизвестным, что ожидало впереди.
– Ну, я надеюсь, мои услуги переводчика тебя устроили?
– Более чем, – сказала Тесса. – Если я когда-нибудь стану послом во Франции, ты будешь моим помощником.
Он улыбнулся, затем просунул руки в свой винтажный тренч. Когда он встал, Тесса сделала то же самое. Она последовала за ним по проходу, продолжая разговор.
– А где ты научился так хорошо говорить по-французски? – спросила она.
– На самом деле у меня не было выбора, – сказал он. – Мой отец – профессор-лингвист. Когда я родился, он начал разрабатывать новый способ преподавания иностранных языков, и я был его лабораторной крысой. К тому времени, когда мне исполнилось двенадцать, он научил меня бегло говорить на французском, португальском, испанском и итальянском.