Шрифт:
====== С чистого листа ======
— Смотри, куда прешь, лохматая!
Увесистый чемодан слетел с тележки, а мне только и оставалось помянуть гриндилоу, глядя в сторону удаляющейся фигуры парня с горделивой осанкой и тонкими прилизанными волосами оттенка платины. Он не извинился и даже не взглянул мою сторону, словно я пустое место. Неужели в Британии все такие доброжелательные?
Итак, столкновение с незнакомцем привело к катастрофе: ободранные ладони, принявшие весь мой вес при падении, моментально засаднило. Будучи вынужденной не пользоваться магией до Хогвартс-Экспресса, я оказалась в такой вот нелепой ситуации, не способная залечить такую простую ранку. Ничего, это
Алый паровоз ярко контрастировал с серой станцией. Туманное утро нагнетало тоску убивая напрочь предвкушение перемен, ожидание чего-то нового, словно над головой клубилась туча воронья, закрывающая солнце. Я буду совсем одна в этом новом для меня мире: в новой школе, с новыми людьми, новыми порядками. Такие мысли не переставали настойчиво преследовать с самого отбытия из Санкт-Петербурга.
Стоя на платформе 9 3/4 и наблюдая за сияющими будущими сокурсниками и их суетливыми родителями, я невольно представила себя на месте маленькой кареглазой девочки, которая прытко уворачивалась от поцелуев растроганной молодой мамы. Совсем юная волшебница стеснялась чувств родителя, впервые отправляющего чадо в Хогвартс. Меня же никто не провожал. Я на всякий случай обернулась, надеясь увидеть единственного человека, который хоть как-то скрашивал мое существование до сегодняшнего дня, но дворецкого Игоря просто не могло быть здесь.
Дворецкий в семье чистокровных волшебников, да и вообще в мире магов — это невообразимо, но когда-то Игорь спас жизнь моему отцу, и тот в свою очередь отблагодарил его работой и главное – доверием, которое заслужить у отца было практически невозможно. Чего лукавить, Игорь практически заменил мне отца, который на отцовские чувства был и вовсе не способен, ровно, как и моя безучастная мамаша. Втайне от родителей Игорь старался баловать меня, всегда был добр, за что неоднократно получал выговоры, а то и порцию Круцио от моего отца. Частенько отец угрожал изменить преданному слуге память с последующим изгнанием, но тот старался служить нашей семье верой и правдой, а все ради меня… Он видел во мне страдающего от нехватки внимания и любви ребенка, возможно, только благодаря этому человеку я стала тем, кем являюсь, а не напыщенной чистокровной ведьмой, как моя мать. Может быть, причина была в том, что Игорь не имел собственных детей.
За два года до окончания обучения я решила сбежать из дома и уничтожить все связи с родственниками. Бросить Дурмштранг, бросить Игоря — человека, который вложил в меня всю свою душу. Эта жертва была невыносимой, он единственный удерживал меня в родовом поместье в Санкт-Петербурге, в том лоне алчности, обители зла и Темных Искусств. Слишком тяжелой стала обстановка в доме после возвращения Тёмного Лорда, и я сдалась, сбежала, прихватив с собой лишь немного одежды, пару драгоценностей, фотографию Игоря и мешочек золота, которого должно было хватить на пару лет. Слава Мерлину, нашелся человек способный мне помочь — великий маг Альбус Дамблдор; его в нашем доме звали шарлатаном и любителем грязнокровок. После долгой тайной переписки, на которой я едва не попалась, он согласился принять меня в свою школу, что казалось просто невозможным, ведь я не имею права в этом мире ни на что без согласия родителей. Он нашел для меня лазейку, шанс на нормальную жизнь. Под вымышленным именем я буду в безопасности от родителей и общества — мое имя известно, но мало кто знает, как я выгляжу. Что ж, имя и то Дамблдор придумал…
Тяжело вздохнув, я толкнула тележку в сторону входа в вагон, где контролер принимал билеты от моих будущих сокурсников. Ладони продолжало саднить, но все изменится, когда я зайду в поезд. Возможно, излишняя осторожность не играет особой роли, но все же, я пока несовершеннолетняя, и меня могут найти, а в Хогвартс-Экспрессе юные волшебники уже начнут использовать магию.
Свободное купе нашлось почти сразу; не раздумывая, я достала волшебную палочку, чтобы излечить руки, благо раны оказались несерьезными.
— Опять ты, лохматая? — послышался надменный голос, и, повернувшись в сторону двери, я имела честь лицезреть того самого грубияна, что толкнул меня на платформе. — Выметайся, это купе наше.
— Здесь не написано, что это твое купе. Ты его купил или, может быть, в наследство получил? — я сложила руки на груди, пряча пораненные ладони.
— Даже если и так, — фыркнул он и кивком указал на меня своему другу.
Судя по наглости, этот бледный парень был среди них главным. Бегемотообразный верзила с необезображенным интеллектом лицом, которому кивнул белобрысый, с силой толкнул меня плечом в сторону выхода.
— Эй, какого Кащея ты себе позволяешь? — возмущалась я, пока меня беспардонно выпроваживали прочь, не намереваясь вступать в полемику.
— Кащея? Это еще что такое? Деревенский сленг? То-то я смотрю, у тебя стог сена на голове…
Чем ему русский фольклор не по нраву? Обескураженная таким поведением я потянулась к карману, подыскивая какое-нибудь древнее проклятие, но, выхватив палочку, случайно ткнула её кончиком в нос громиле, неверно рассчитав расстояние. Из ноздри парня посыпались голубые искры, и он с криками: «ай-ай-ай, ошалевшая!» запрыгал на месте, отпустив меня.
— Я сюда первая пришла! Почему бы тебе не найти другое купе? — начала раздражаться я.
— Кребб, — обратился предводитель славной компании ко второму другу, пока тот, кому я ткнула палочкой в нос, отчаянно чихал искрами, — будь джентльменом, помоги лохматой пигалице вынести чемодан.
— Эй, не смей! — запротестовала я, ставя ногу на чемодан.
Белобрысый устало закатил глаза.
— Послушай, если ты не заберешь багаж, я выкину его в окно, — равнодушно, даже устало предупредил он, тем самым вызывая у меня еще больше гнева. — У меня нет времени на то, чтобы тебя развлекать. Проваливай!
— Ах так?! — в гневе я направила на него палочку, но пришедший в себя бугай схватил меня за плечо и развернул к выходу. — Да как ты смеешь, ты хоть знаешь с кем!.. — но я оборвала свою гневную речь; на надменном лице парня слегка приподнялась одна бровь, он открыл рот для язвительных излияний… — Неважно! — не дав ему сказать, буркнула я, высвобождаясь из объятий его дружка.
Я развернулась на каблуках и быстрым шагом, насколько это позволял тяжелый сундук, отнюдь не с большой скоростью плывший по воздуху, двинулась дальше по поезду. Стоит следить за речью, я еще не переступила порог Хогвартса, а уже едва не накликала на себя беду. Надменность, равно как и вспыльчивость, всегда была отнюдь не самой лучшей чертой моего характера. Все-таки сказывается воспитание чистокровной семьи.
Вдогонку я услышала хохот, сопровождаемый ехидными комментариями на тему мании величия и недостатка воспитания.
Злясь на саму себя, я даже не заметила, что поезд тронулся. Протащившись с громоздким багажом до самого хвоста состава, я так и не зашла ни в одно купе, боясь встретить подобных подростков. Настроение окончательно испортилось, появились сомнения в правильности моего решения покинуть родную Россию... Не думаю, что папочка примет меня обратно с распростертыми объятиями. Нет, принять то примет, но запрет дома и наверняка придумает какое-нибудь наказание.