Между небом и землей
Шрифт:
— Тебе правда нравится?
— Надо было бы покапризничать… — ответила она, — но тебе придётся поделиться со мной секретами, это место ими полно, я их чувствую в каждом предмете.
— Если я тебе надоел, делай вид, что меня здесь нет! — гнул своё Пол.
Лорэн не хотела быть неблагодарной, но намекнула, что ей очень хотелось бы остаться с ним наедине. Она с нетерпением ждёт, когда он проведёт её по дому. Добавила, что хочет с ним поговорить.
Пол ждал, когда Артур удостоит его словом, но тот снова углубился в разговор с невидимой
— Ладно, если я тебе больше не нужен, то я хотел бы вернуться в Сан-Франциско; в бюро много работы, и потом, твои беседы с невидимкой действуют мне на нервы.
— Слушай, старайся шире смотреть на вещи, а?
— Что-что? Я, наверно, не расслышал. Ты только что сказал человеку, который помог тебе воскресным вечером спереть тело в больнице, причём на ворованной машине, и который пил кофе в трех часах езды от собственного дома, не спав перед этим всю ночь, что ему надо шире смотреть на вещи? Ты просто надутый индюк!
— Я не это хотел сказать.
Пол не желал разбираться, что именно хотел сказать Артур, а предпочёл бы вернуться домой, пока они не поругались, «потому что такое вполне вероятно, знаешь ли, и было бы обидно, учитывая все затраченные усилия».
Артур спросил, не слишком ли Пол устал, чтобы пускаться в обратную дорогу. Пол успокоил его, заверив, что после такого крепкого кофе он продержится ещё несколько часов. На самом деле это он нервничает, оставляя друга без машины в заброшенном доме.
— В гараже стоит фордовский фургончик.
— Когда он последний раз ездил, твой фордовский фургончик?
— Давно!
— Ас места фордовский фургончик сдвинется?
— Конечно, заряжу аккумуляторы, и он сдвинется! Артур проводил Пола до машины.
— Не волнуйся за меня, ты и так много сделал.
— Конечно я за тебя волнуюсь. При нормальных обстоятельствах я не оставил бы тебя одного в этом доме. Хотя меня и вгоняла бы в дрожь мысль о привидениях!
— Катись!
Пол завёл мотор и опустил стекло перед тем, как тронуться с места.
— Ты уверен, что всё будет в порядке?
— Уверен.
— Ладно, тогда я поехал.
— Пол?
— Что?
— Спасибо.
— Пустяки.
— Нет, ты ведь так рисковал ради меня, даже не понимая всего, только из верности и дружбы, я знаю.
— Я знаю, что ты знаешь. Ладно, я поехал, а то мы разнюнимся. Береги себя и звони.
Обещание было дано, и «сааб» исчез за холмом. Лорэн вышла на крыльцо.
— Ну что, — сказала она. — Давай начнём хозяйский обход?
— Сначала внутри или снаружи?
— Прежде всего, где мы находимся?
— Ты в доме Лили.
— Кто это — Лили?
— Лили была моей матерью, и здесь я провёл первую половину моего детства.
— Её нет уже давно?
— Очень давно.
— И ты никогда сюда не возвращался?
— Никогда.
— Почему?
— Поговорим позже, сначала все осмотрим.
— Почему? — продолжала настаивать она.
— Я забыл, что в предыдущей жизни ты была упрямым мулом. Потому что!
— Это из-за меня ты снова открыл дом?
— Ты не единственный фантом в моей жизни, — мягко сказал он.
— Тебе нелегко быть здесь. Ты сделал это для меня?
— Я это сделал, потому что пришёл момент попробовать.
— Попробовать что?
— Открыть чёрный чемоданчик.
— Не хочешь объяснить, что за чемоданчик?
— Воспоминания.
— И много их здесь?
— Почти все. Это мой дом.
— Твоя мать умерла неожиданно?
— Нет, она умерла от рака, и она знала. Это только для меня случилось очень быстро. Идём.
И Артур повёл Лорэн к океану, окаймлявшему сад. Они уселись у скал.
— Если бы ты знала, сколько часов я провёл сидя здесь вместе с ней. Мы часто приходили сюда посмотреть на заход солнца. Один закат не похож на другой. Из-за температуры океана, воздуха, из-за многих вещей краски неба никогда не бывают одинаковыми. Как в городах люди возвращаются в определённый час, чтобы посмотреть новости по телевизору, так здесь люди выходят посмотреть заход солнца, это ритуал.
— Ты долго прожил здесь?
— Мне было десять лет, когда она умерла.
— Сегодня вечером ты покажешь мне заход солнца!
— Здесь это обязательно, — улыбаясь, сказал он.
— Дом отлично сохранился, — сказала Лорэн.
— Энтони маниакально следил за ним. Садовник, мастер на все руки, рыбак, кормилица, сторож — Энтони был неудавшимся художником, и мама приютила его. Он жил здесь во флигеле.
До того как папа попал в авиакатастрофу, Энтони был другом моих родителей. Я думаю, он всегда любил маму, даже когда папа ещё был здесь. Подозреваю, что они стали любовниками, но намного позже. Она поддерживала его в жизни, он поддерживал её. Они мало разговаривали между собой, во всяком случае, когда я бодрствовал, но они необычайно понимали друг друга. Им хватало одного взгляда. В молчании они находили прибежище от всех жестокостей, с которыми обоим пришлось столкнуться в жизни.
Им было так спокойно вместе, что других это обескураживало. Казалось, что Лили и Энтони избрали своим кредо отказ от гнева или возмущения.
— Что с ним стало?
— Энтони на десять лет пережил Лили. Остаток жизни он провёл, ухаживая за домом. Лили оставила ему деньги — таков был её стиль: предвидеть все, даже непредвиденное. В этом Энтони был похож на неё.
Он умер в больнице в начале зимы. Одним солнечным и свежим утром он проснулся усталым. Смазывая петли ворот, он внезапно почувствовал глухую боль в груди. Пошёл между деревьями, пытаясь вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать. Старая ель, под которой он проводил весенние и летние сиесты, приняла его под свои ветви, когда он, обессиленный, упал. Ошеломлённый болью, Энтони дополз до дома и позвал соседей. Его отвезли в отделение неотложной помощи в Монтеррей, где он и умер через день.