Между прошлым и будущим 1943-1944
Шрифт:
А Гриша лежал в овраге, от боли он не мог пошевелиться – И все равно ты стрелять не умеешь!- Прохрипел он и потерял сознание.
А лес словно заколдованный снова растворил беглецов и только кукушка все куковала и куковала, пытаясь всем нагадать долгую жизнь.
====== Люди играют в игры, судьба играет людьми! ======
Судьба, как карты, нашу жизнь тасует,
Раскладывая странный свой пасьянс.
Она смеется, плачет и балует.
В ее руках огонь и лед – альянс.
Вперед на годы график составляет
Удач, трагедий и случайных встреч.
Про каждого из нас она все знает,
Даруя счастье или кары меч.
Не вольны мы, судьбой распоряжаться,
Извечной тайны нам не разгадать.
Да, глупо с предначертанным сражаться,
Но и преступно ждать и уповать.
От нас порою многое зависит:
Судьба иная лени результат.
Творец любимый
Когда пороки над Землей висят.
Добры коль станем сердцем и душою,
А мыслями – возвышенно чисты,
Земли народы, всей семьей большою,
Увидят мир, что полон красоты.
Пока бушуют войны на планете,
Рождая мрачно – черный ореол,
Рыдают чьи-то вдовы, чьи-то дети,
Взойдет ли наше счастье на престол?
Столетиями люди размышляют,
Над странными зигзагами судьбы,
Которую цыганки нам гадают,
Под серенаду взрывов и стрельбы.
Гаврюшкин А. Е.Стихи о судьбе
1942 год 25 июля -4 июня 1943
Белоруссия
Сталинград
Гриша открыл глаза, рядом сидела плачущая Даша. Он хотел приподняться, но снова потерял сознания. Даша оставила Алену с Мухой, а сама побежала за Гришей она увидела, как немцы уходили из леса, а впереди них шел шатающийся Вальтер, замыкал шествие полный офицер, он остановился, снял фуражку, вытер пот и обернулся, словно увидев Дашу, усмехнулся и пошел дальше. Даша бросилась на поиски и нашла Гришу в овраге. Как она дотащила его до леса и почему его утащила в совершенно другом направление, а не туда, где ждали их Алена с Мухой, понять не могла, только через много лет она ответила себе на этот вопрос, банальная ревность, которая словно яд проникал глубоко в мозг и не давал нормально думать. Она оставила его у небольшого полуразрушенного домика лесника, а сама пошла, искать людей. Зачем и для чего? Напуганная девчонка, одна, с раненным на руках, кипящая от ревности и от любви к двум мужчинам, была похожа на раздуваемый с одной стороны и попыткой затушить с другой стороны костер. Голова не работала, а еще это ноющая боль внизу живота гнала ее все дальше и дальше от Гриши. Ее нашла Нина, когда то они вместе пытались поступить в рабфак, но у одной был отец враг народа, а у второй просто не хватило желание что бы продолжать учебу. Когда Даша открыла глаза, она лежала в чистой комнатке, за столом сидела Катерина Петровна, мама Нины и что – то шила.
– Теть Кать? – Удивилась Даша.
– Ой, голубушка вот и пришла в себя – Катерина Петровна смахнула слезы
– А почему Вы плачете? – Не поняла Даша
– Да! – Женщина отвернулась, но потом села рядом и прошептала – Да дите у тебя погибло, не будет у тебя больше деток.
Даша сжала зубы и зажмурилась, что бы ни закричать от боли и отчаянья. – Почему у меня не будет детей? – Прошептала она
– Да, Степанида так сказала!- Пробормотала Катерина Петровна
Даша усмехнулась, если сказала эта старая, сморщенная старуха, иногда приходившая в деревню, так тому и быть. Неожиданно дверь хлопнула и в комнату вошла Степанида, маленькая старушка в заштопанном ситцевом платье – Вот и красавица очнулась!- Проскрипела она
– У меня правда не будет детей?- Вдруг спросила Даша
Старуха шаркающей походкой подошла к Даше и молча, посмотрела на нее, погладила ее по голове – Примешь в сердце будут, не примешь, не будут. – Пробормотала старуха и вышла из комнаты. Что принять или кого Даша так и не поняла, она забылась в спасительном сне, иногда во сне мелькал то Вальтер, то Гриша. Через два дня они окончательно пришла в себя и бросилась искать Гришу, но в домике уже не было. Нина как могла, утешала подругу, а на следующий день предложила пойти вместе с ней работать в городе в ресторане, Даша согласилась, забыв совершенно и об Алене с Мухой. Так прошло несколько месяцев, она работала в ресторане, вдруг поняла, что начинает понимать немецкую речь и могла даже отвечать. Новый год был сплошной беготней из зала на кухню. Когда вконец опьяневшие офицеры стали приставать к ней она, расплакавшись, убежала на кухню. Нина предложила выпить за победу над немцами, но тихо и незаметно. Даша согласилась, вдруг вспомнив о Грише, но даже не подумала, а что случилось с Аленой и Мухой?
Алена как смогла, перевязала Муху, но оставаться на одном месте было опасно. Как у нее оказалось столько сил, что она смогла дотащить Муху до старого партизанского лагеря, ей и самой было не понятно. Но несколько месяцев она выхаживала Муху, случайно набрела на коробку с консервами и продуктами которые оставили Вальтер, Генка и Гриша, когда услышали звуки боя. Они и спасли их. Муха бредил, звал маму и Еву, просил Алену найти Еву. Алена обещала, что найдет ее, и Муха на время
– Сейчас чай будем пить!- Сказал он разворачивая мешковину, в неярком свете лампы сверкнул золотом мед. Муха осторожно отломив по кусочку положил в кружки и налил кипятка из котелка. Они держали в руках горячий чай, пахнущий лесными цветами и медом, чувствовали себя самыми счастливыми людьми на земле.
– С Новым годом тебя Дашенька, где бы ты не была, с Новым годом тебя Гриша. – Поздравила Алена потерянных ребят и посмотрела на Муху – С Новым годом Муха!- И снова закашлялась
Муха вдруг снова вспомнил Вальтера, если бы он был здесь он бы помог.
Если бы Муха спросил Вальтера, вспоминал ли он их, Вальтер признался бы, что да чуть ли не каждый день. Начиная, как уходил от оврага, мысленно умоляя идти солдат за собой и чувствуя спиной изучающий взгляд Ханса фон Курпата, оберст явно не верил ему. Вальтер с трудом сел машину и сделал вид, что потерял сознание. Он ожидал, что оберст будет его расспрашивать, но оберст молчал всю дорогу, проводил его до госпиталя, дождался, когда его перевяжут. И долго стоял у его койки и молчал. Что он хотел сказать Вальтеру? Ханс сам не мог понять, смешанные чувства гордости и разочарования, удивления и восхищения, радости и огорчения. Что сказать человеку, который изменил сам свою судьбу и пытается бороться, а не плыть по течению. Оберст усмехнулся и вышел, он так не разобрался с кашей в своей голове. Через месяц Вальтера отправили в Сталинград. Вспоминал когда шел в атаку, в каждом русском солдате вдруг видя то Муху, то Григория, он зажмуривался и дико крича, стрелял, стрелял, превращаясь в дикое животное вместе со своими солдатами иногда такой бой перерастал в рукопашную и дикие безумные глаза и открытый рот человека нападающего на него словно переносил его обратно в 1941 год, и он боролся, боролся как безумный. Потом грязный заляпанный чужой и своей кровью он сидел в блиндаже и пытался прийти в себя, но мало что осталось от того Вальтера, искреннего верящего в правое дело которое они совершают, Вальтера наивного молодого человека мечтающего изменить весь мир и Вальтера глубоко верующего в идеи, этого человека с глубоко запавшими глазами, белого словно стена с трудом даже могла узнать и мать и душа его изменилась, очерствела и похолодела. Судьба капризная дама. Она может, как изменить человека, так и преподнести ему шанс измениться вновь. Два месяца в огненном аду принес Вальтеру новое знакомство, которое поможет ему в будущем и ему и Алене с Мухой; он услышал плач, тихий, словно шепот ветра в листве, прислушиваясь, он пошел на звук. У разбитого автобуса он увидел мальчика, он сидел на дороге и плакал, зажимая окровавленную ногу. Увидев его, мальчик вскрикнул и схватился камень готовый защищаться.
– Я помочь!- Вдруг по-русски сказал Вальтер, осторожно приближаясь к ребенку и присаживаясь рядом, рядом лежала котомка по земле рассыпалась полусгоревшая картошка. – Я смотреть!- Улыбнулся Вальтер мальчику и осторожно закатал штанину, рана от снаряда, сразу понял Вальтер, недавно бомбили и почему он оказался здесь. Он достал медицинский набор, и мысленно улыбнулся после того как Муха взял его в плен он всегда носит с собой иголку? нитки и бинт, врач поневоле. Но здесь зашивать нельзя, он аккуратно забинтовал ногу – Дом?
Мальчик, молча, показал на недалеко стоящие остовы домов. Он стал их ангелом – хранителем? Маленькая, востроносая, черноглазая в большом пушистом платке мать Андрюши, Анастасия, маленькая Варя дочка Анастасии и уставшая, сгорбленная бабушка Роза. Ему не доверяли и терпели его присутствие, как тогда Мария и Даша, только сейчас он понял, тот же взгляд. Пока однажды он не зашел в подвал и выхватил пистолет. Двое немецких солдат сидели за столом и ели консервы, которые он принес для этой семьи. А дети сидели в углу и испуганно смотрели как двое других глумливо хохоча, пытались изнасиловать отбивающеюся Анастасию. В углу он увидел Розу