Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации
Шрифт:
Исследования позволили экспериментаторам спасти знакомую девочку, которая по ночам вдруг начала испытывать самые настоящие приступы религиозно-мистических ощущений. Причиной оказался подаренный ей на день рождения радиобудильник, который фонил почти в том же диапазоне, что и оборудование экспериментаторов.
Оказалось, колебания геомагнитного поля тоже действуют на височные доли мозга, именно поэтому у сумасшедших и людей религиозных происходят обострения в периоды полнолуний и повышенной солнечной активности. Установлено также, что в режиме медитации мозг меняет электрическую активность, смещая ее от теменных отделов, отвечающих за ориентацию в пространстве, к височным отделам. Именно поэтому наряду с чувством присутствия Кого-то Постороннего возникает чувство потерянности в пространстве и соответственно некоторой потерянности себя перед лицом Смотрящего.
В 1997 году Джеффри Сальвер и Джон Рабин опубликовали в журнале «Нейропсихиатрия и клиническая неврология» статью с характерным названием «Нейрональные субстраты религиозного опыта», которую я бы назвал «В каких отделах мозга притаился бог». Интересный труд, который я мог бы с наслаждением цитировать целыми страницами, но в силу необходимости удерживать себя в объемных рамках, дам только одну недлинную цитатку:
«Предпосылки к нейрональным основам религиозно-мистического опыта могут быть выведены из симптоматики височно-лимбической эпилепсии, опыта терминальных состояний и приема галлюциногенных веществ. Эти психические расстройства и состояния могут вести к деперсонализации, потере связи с реальностью, экстазу, ощущению вневременности и внепространственности и другим переживаниям, поддерживающим религиозно-мистические интерпретации. Религиозные заблуждения являются важным подтипом отклонений при шизофрении, а зависящие от настроения религиозные заблуждения — типичной характеристикой маниакально-депрессивного психоза…
Существующие доказательства предлагают височно-лимбическое происхождение экстатических судорог. Приятные эмоции у людей могут быть вызваны глубинной электростимуляцией миндалевидного ядра (хотя и не всегда), и были ассоциированы с гиппокампально-септальной гиперсинхронией…
Morgan описал пациента, приступы которого состояли из ощущений „отделения“, „глубокого удовлетворения“ и наполнения, визуализацией яркого света как источника знания и иногда визуализации бородатого юноши, напоминающего Христа. Компьютерная томография обнаружила правую переднюю височную астроцитому. После операции (передней височной лобэктомии) приступы прекратились…
Naito и Matsui (52) описали пожилую женщину, приступы которой были охарактеризованы приятными видениями господа и солнца: „Мой разум, все мое существо было переполнено чувством наслаждения“. Интериктальная EEG продемонстрировала пики эпилептической активности в левой передней и средней височной областях…»
Вот такие клинические пироги.
И что же нам с этим делать? Ведь если религиозность задается генами, значит, наше дело проиграно?
Нет!
Религиозность генами не задается. Генами задается даже не склонность к религиозности. А чисто физиологические отклонения: большее легковерие, то есть склонность принимать что-то на веру без доказательств, склонность слепо следовать за вожаком и подчиняться, склонность к определенного рода «мистическим переживаниям», связанным с возбуждением и торможением определенных отделов мозга и циркуляцией эндогенных опиатов. Это цивилизация набросила на данные склонности и переживания религиозную рубашку. Но рубашку можно сменить!
Перечисленные выше признаки и склонности образуют сложный комплекс, который успешно корректируется средой. Даже близнецы, как мы теперь знаем, всего лишь в два раза устойчивее к религии, чем обычные браться и сестры. То есть и их жизнь может идейно развести.
И жизнь разводит, уводит от религии не только отдельных людей, но и целые общества. История ставила этот эксперимент неоднократно!
Сытая и цивилизованная жизнь не очень коррелирует с религиозностью. Мы это видим и в исторической ретроспективе, и просто оглядываясь по сторонам. Какие страны терпимы в религиозном вопросе? Где смеются над религией и закрывают церкви, поскольку они банкротятся и более не могут платить за аренду помещений? В развитых странах Европы. То есть там, где высок уровень жизни — в глобальном Городе. Жителям этих стран не нужна небесная палка, чтобы быть приличными людьми.
А где вскакивают и начинают крушить все подряд и убивать людей, едва прослышат (даже не увидят), что в какой-то далекой стране посмеялись над их любимым Мухаммедом? В экономически и ментально отсталых странах с низким совокупным интеллектом, низким уровнем образования, высокой рождаемостью. То есть в мировой Деревне.
Первый удар по мифологическому мышлению был нанесен в так называемое Осевое время, когда социальная эволюция разогнала человечество до довольно заметных высот развития. Антропоморфные боги были осмеяны, на первый план вышла человеческая личность, а на арене философской мысли возникли сначала Сократ и Конфуций, а потом — в эпоху золотого века ислама — философы-зиндики, которые отрицали существование Аллаха, не верили в Магомета и Коран, а верили в мудрость человеческого разума. Они справедливо утверждали, что мораль атеиста не в пример качественнее морали человека богобоязненного и даже говорили, что «если принесенное пророком вероучение противоречит разуму, то его следует отвергнуть, а если согласуется с разумом, то оно излишне».
А еще была эпоха римского взлета, о которой у всех почему-то полностью превратное представление — с точностью до наоборот…
Люди, хорошо учившиеся в школе, быть может, вспомнят, что времена накануне Великой французской революции и позже, то есть в эпоху бурного промышленного роста и научных открытий, были временами взлета атеизма. Все помнят французских философов-просветителей, их издевательства над религией. С Римом сложнее. Его религиозное разочарование в курсе средней школы если и упоминается, то лишь мельком. Да и то сомневаюсь, поскольку припомнить такого не могу. Поэтому обращусь к источникам посолиднее школьных учебников. Вот, например, как описывает древнеримский атеизм великий историк Самуил Лозинский в книге «История папства», в которой вынужденно касается времен дохристианских, чтобы обрисовать «строительную площадку» христианства. Вот пара весьма красивых и красноречивых отрывков, буквально несколькими мазками обрисовывающих всю картину:
«С давних пор Рим оказывал гостеприимство богам покоренных им народов, так что, не выезжая из столицы мира, можно было видеть даже на многолюдных площадях и улицах Рима, по словам Плиния Старшего и Сенеки, больше богов, чем людей. Плиний объясняет это тем, что больные люди размешают части богов в разных местах, чтобы излечить ту часть тела смертного, какая больше всего нуждается влечении. Сенека возмущается этой массой богов и иронически восклицает: когда же наконец Юпитер, отец богов, перестанет увеличивать свое потомство! Ни преклоннейший возраст, ни законы империи против прелюбодеяния и о благонравии не в состоянии на него воздействовать, — так упорен он в своем распутстве. Но особенно едко высмеивает эту мешанину из римских, греческих, египетских, персидских и иных богов Лукиан в своем бессмертном сочинении „Совет богов“:
„Но Аттис, — о Зевс! — Корибант, Сабазий, откуда еще они у нас взялись? Или этот индиец Митра в персидском платье и в тиаре, который даже не говорит по-гречески, так что и не понимает, если пьют за его здоровье?… Ты, египтянин с песьей мордой (вероятно, боги Тот или Анубис), завернутый в полотно, ты кто таков, любезнейший, и каким образом ты хочешь быть богом — ведь ты же лаешь? А почему этот пятнистый бык из Мемфиса (бог Апис) принимает поклонения, вещает, как оракул, окружен пророками? Об ибисах, обезьянах, козлах и других вещах, куда более смехотворных, мне и говорить-то стыдно — понятия не имею, каким это образом они из Египта попали на небо… Мы даже боялись, как бы кто не схватил тебя (Зевса) и не принес в жертву, пока ты был быком или какой-нибудь золотых дел мастер не пустил бы тебя в работу, пока ты был золотым, и не остались бы у нас вместо Зевса ожерелье, браслет и серьга“».
И, как отмечает автор, «это не были единичные голоса отдельных скептиков», напротив, подобные насмешки и издевательства над религией встречали у римлян бури восторга, поскольку:
«Безверие охватило с I в. до н. э. сравнительно широкие слои римского общества, в особенности его интеллигенцию. Варрон, знаток языческой религии, не без чувства боли и страха начинает свою книгу „Религиозные древности“ грозным предупреждением, являющимся в то же время и предсказанием, что в Риме скоро религия погибнет „не от нападения внешнего врага, а от пренебрежения к ней граждан“, в особенности высшего общества… Еще Катон утверждал, что два авгура без смеха не могут смотреть друг другу в глаза и что эта древняя должность уже давно находится в полном упадке. В театрах и народных собраниях нападки на гадателей всегда встречали шумный успех. Бесчисленные комедии Плавта, в которых плуты, жулики и воры приносили повелителю богов щедрые жертвоприношения за его покровительство их „подвигам“, собирали полный театр, и зрители награждали восторженными аплодисментами каждую выходку Плавта по адресу богов. Не был религиозен и Цицерон. В одном из своих последних писем он говорил: „В счастье мы должны презирать смерть; в несчастии мы должны желать ее, потому что после нее не останется ничего“. Так мог писать даже не скептик, а лишь неверующий, эпикуреец, смотревший на жизнь как на „молнию между двумя безднами бытия“ и руководившийся девизом: sibi vivere (живи, пока живется)».
И далее Лозинский, говоря о Риме, словно бы описывает сегодняшнюю российскую действительность, где власть исполняет реверансы в сторону церкви, изо всех сил возрождая труп религии:
«Безверие образованного римского общества в годы зарождения империи сдерживалось социальным, классовым страхом перед плебейской толпой. Описывая тяжелое положение Рима при вступлении Августа во власть, когда народ представлял собою „скопище вольноотпущенников и чужеземцев“, Светоний утверждает, что при таком положении дел Август вынужден был прибегнуть к своеобразной поддержке государственного здания — к религии. Религия уже давно не удовлетворяла духовных и умственных потребностей образованного общества, однако все более насущной ее задачей было — служить опорой господствовавшему классу для обуздания народного недовольства, народных страстей».
Разница только в том, что сегодня религия нужна властям не для того, чтобы держать рабов в узде, а из электоральных соображений: у Кремля теплится надежда, что главпастырь приведет свою паству к урнам для голосования с правильными мыслями в голове.
От людей, плохо знающих историю, часто можно услышать такую версию: «Падение нравов и распространение безверия привело к упадку Римской империи».
Как видим, этот широко распространенный миф не соответствует действительности. Напротив, власть Рима искусственно пыталась раздувать религиозный пожар. И более того, в конце концов этот пожар разгорелся — в виде новой религии, пришедшей с востока и затопившей ойкумену. Но это не спасло империю от краха. Напротив, было его симптомом.