Между ударами сердца
Шрифт:
– Погорячились мы с нашими хакерами. Они очень нам помогали в работе с ментами, – говорил Аслан. – Все их подставы вскрывали.
Покровский весь побагровел – он понял, что это, конечно, могла быть и провокация. Он интуитивно почувствовал, что менты и дагестанцы замышляют что-то новое и явно не менее гнусное.
Юра тут же позвонил Кузьме, но в ответ почему-то услышал: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен».
«Странно, – подумал Покровский, – куда он мог исчезнуть, не предупредив? Лишь бы не попал к ментам или дагестанцам».
Юра сделал себе кофе и бутерброд с остатками вчерашней колбасы. В желудке стало лучше, но голову по-прежнему не отпускало. Под столом он увидел пустую бутылку водки.
– Блин, хоть бы на опохмелку оставили.
Хочешь не хочешь, надо было идти в аптеку. Но Юра понятия не имел, где в этих краях ближайшая.
Покровский достал из рюкзака черную бейсболку с буквами «NY», которую не надевал уже, наверное, несколько месяцев. Он, как мог, поправил ее, почистил от пыли и водрузил на голову. Это был подарок одного пацана, начинающего хакера, которому Юра как-то подкинул одну нужную программку. Эта бейсболка очень «молодила» Юру. А теперь она ему еще вроде как и пригодилась – для маскировки.
Юрий тихо открыл дверь, выглянул на лестничную площадку, осмотрелся – нет ли кого подозрительного, и спустился на этаж ниже. Он позвонил в дверь, по расположению такую же, как и у съемной квартиры.
– Кто там? – спросил низкий женский голос.
– Это я, ваш постоялец.
– А, привет, – дверь открыла улыбчивая Владиславовна.
На ней был фиолетовый халат в мелкий желтый цветочек.
– Как дела? – спросила она.
– У вас аспирина или кеторола случайно нет?
– Аспирин я сама уже умяла весь. А вот того, как его, кеторола твоего я и не знаю, – развела руками женщина.
– Зеленые такие таблетки.
– Могу дать анальгин.
– Нет, анальгин не надо. Спасибо. А где тут у вас ближайшая аптека?
– Ближайшая? Да в нашем доме как раз. Только ты в ней лучше не покупай. Я лично знаю – много подделок в ней подсовывают. Ты пройди на перекресток, за гипермаркетом. Там нормальная аптека. С зеленым крестом. Я сама там все покупаю.
– Спасибо, – Юра натянул бейсболку на самые глаза и уже направился дальше вниз по лестнице.
– Ничего, если нужно – обращайся, – бросила ему вслед Владиславовна. – А на сколько вы еще у меня останетесь?
– Еще на денек, – Юра остановился на лестнице и повернулся к хозяйке квартиры. – Только за ту же сумму, пойдет?
– Пойдет, – улыбнулась Владиславовна. – А может, на трое суток останетесь, а я вам скидку сделаю?
– Не знаю, вряд ли получится. Нам ехать надо. Дела у нас.
– Дела так дела, – задорно проговорила Владиславовна и, запев: «А завтра в семь-двадцать две я буду в Борисполе сидеть в самолете и думать о пилоте…» – захлопнула дверь.
Юра был рад прогуляться по свежему воздуху. День был не жаркий, дул приятный ветерок.
Район, где жила Владиславовна, был довольно новый. Постройки – начала двухтысячных. Здесь уже чувствовались веяния архитектуры ХХI века. Этакая микро-Москва. А гипермаркет оказался большим супермаркетом, где, кроме продтоваров, продавали и промтовары. Дальше находилось не до конца оштукатуренное здание дома быта, две конкурирующие аптеки, три парикмахерские, вернее, две парикмахерские и один модный салон. Пять одинаковых цветочных киосков. И был еще здесь новый книжный магазин с довольно странным названием – «Гранит».
Покровский быстро нашел нужную аптеку. И аспирин, и кеторол в продаже имелись. Прямо в помещении аптеки он разжевал в мелкий порошок и проглотил две таблетки кеторола – они были безвкусные, поэтому можно было не запивать. А вот аспирин он решил выпить дома.
На обратном пути из аптеки в съемную квартиру Юрий снова позвонил Кузьме, однако абонент был по-прежнему «недоступен». Это все больше и больше настораживало и одновременно раздражало Юрия. Он хотел рассказать своему приятелю, что он задумал, а тот, не говоря ни слова, куда-то исчез.
Дома Покровский еще раз позвонил Кузьме, но Поярков так и не включил свой мобильник. Юра выпил аспирин, и когда головная боль наконец-то прошла, он поставил в телефон новую симку и позвонил Аслану.
– Надо встретиться. Есть тема для душевной беседы, – как можно бесстрастнее произнес Покровский.
– Хорошо, давай встретимся. Говори, где тебе удобно, – умасливающим тоном проговорил дагестанец.
– Я перезвоню…
Только Юра успел поменять сим-карты в телефоне и засунуть мобильник в черный кожаный чехол с лентой-вытяжкой, как ему позвонил Кузьма.
– Это ты мне брякал? – вместо приветствия спросил Поярков.
– Да, а куда ты делся, я не понял? И ничего мне не сказал.
– Черт, с этими новыми номерами – никогда не знаешь, кто тебя достает. Я же тебе говорил, что пробью этого борзого по своим каналам.
Юра услышал, что голос у его приятеля был какой-то не уверенный:
– Ты что, бухой? Вчера всю ночь бухал, и теперь у тебя запой?
– Да все пучком, дружище. Я сейчас приеду. Все расскажу. Ладно, меня тут ждут, – Поярков нажал клавишу разъединения.
Это «сейчас» Кузьмы вылилось часа в три с половиной. Именно по прошествии этого времени возле подъезда остановилось такси, и из него вышел, если это можно так назвать, а скорей всего, вырулил на автопилоте Кузьма. В руках он держал изрядно потрепанный букет белых гвоздик. Прежде чем подняться к себе, он позвонил в квартиру этажом ниже. Дверь открыла Владиславовна все в том же фиолетовом халате в мелкий желтый цветочек.
– Это вам! От всей души! Вы очень, очень душевная женщина, – проговорил, запинаясь, Кузьма, при этом левую руку он положил на сердце, а правой протягивал букет Владиславовне.