Между

Бьякко Лана

— Алиса, подожди… — я слышу надломленные нотки в его голосе, но нет. Теперь меня не обмануть. Хватит.

— Что?!

— Позволь всё объяснить.

— Не хочу слушать слова предателя. Ты унизил и оскорбил меня самым ужасным способом. Ты был тем, кто был мне ближе родителей! Ты был тем, кого я искренне любила и боготворила, как самого родного и близкого человека! Я защищала тебя перед всеми, даже после того, как ты совершал ужасные поступки, до последнего веря в то, что ты не способен на такую подлость! Ты был тем, в ком я всегда чувствовала уверенность

и защиту! Я действительно тебя любила, может и не так, как ты того хотел, но любила! Я всегда равнялась на тебя! Хотела быть такой же сильной, как ты, потому что именно ты показал мне, как это! Но потом ты просто взял и всё разрушил! Ты сделал так, что теперь каждый здесь знает, что происходило в моей семье, со мной! — шиплю я. — Даже то, чего я никому, слышишь, никому не говорила. А ты просто взял и уничтожил меня, прекрасно всё зная!!! Ты просто жалок!

После чего я ушла.

Да. И это в моём характере тоже. Когда меня обижают, я могу долго терпеть и прощать, но, когда точка невозврата уже пройдена, я молчать не стану и нанесу ответный удар. Буду жалить больно и в самую больную точку. Может это жестоко и грубо, но такова я.

—

Этот хмырь зашёл в раздевалку, громко хлопнув дверью. Глядя на него можно было сказать, что он чертовски зол, но и раздавлен. В другой ситуации я быть может даже и посочувствовал ему, но не сейчас. Этот гад заслужил то, что имеет. Но мне ещё нужно выяснить кто ему помогал, а точнее понять, прав ли я.

— Что, не удалось снова провести свою махинацию с манипуляцией? — с издёвкой спрашиваю я.

— Иди на хрен, — зло бросает он.

— Что, зубки всё ещё на месте? И хватает же у тебя сил и наглости тявкать.

— Заткнись! — этот белобрысы бросается ко мне.

Но не тут-то было. Я тоже не лыком шит. Легко уворачиваюсь и прижимаю его к стене.

— Кто тебя надоумил на это?!

— Я ничего тебе не скажу, — зло бросает он.

— Кто?!

Но он ничего не говорит, только молнии глаза пускают.

— Значит она тебя чем-то подцепила, да? — ухмыляюсь я.

Потом отпускаю его, но так, чтобы он ударился обо что-то, да побольнее.

— Я был на твоём месте, — говорю ему. — Выполнял её приказы, как верный пёс. С одной стороны я и сам был мудаком ещё тем, но с другой стороны — она прекрасный манипулятор. Так чем она тебя зацепила? Молчишь?

Денис действительно молчал, усевшись на полу и уставившись куда-то в стену.

— Она сделает всё, чтобы убрать Алису со своего пути, чтобы насолить ей, да побольнее. Думаешь она правда хотела помочь тебе?

Денис поднял на меня взгляд.

— Нет, красавчик. Она заинтересована только в своих целях, а тебя использовала, как игрушку. Ей нужен Ветров, а ты просто расходный материал.

Вижу, как желваки заиграли на его висках. Значит я действительно оказался прав.

— Слушай, — я присел напротив него. — Я не великодушный человек, во мне самом дерьма, хоть лопатой греби, но я смог её отпустить. Я принял для себя, что мне важнее

её счастье, чем несчастье со мной, понимаешь? Если она тебе дорога, дай ей время. И если она будет готова, то простит тебя. Это же Алиса.

— Да, в этом вся Алиса, — тихо говорит Денис.

— Подумай, готов ли ты отпустить её. И если да, то наберись терпения.

После чего поднялся и уже на выходе из раздевалки сказал:

— Поторопись. Послезавтра игра, ты должен быть в форме.

Я никогда не претендовал на роль заботливого или благородного человека, но отчасти я понимаю этого олуха, поэтому сам не знаю как, но эти слова вырвались сами. Однако это не значит, что я не буду приглядывать за ним и давать спуску.

Сейчас куда важнее решить другой вопрос.

— Чего тебе, Райский? — фырчит Стелла.

— Да так, поболтать хотел, — присаживаюсь на стул напротив.

— Да неужели? — вскидывает бровь фурия.

— Ну да, не чужие же вроде как.

— Говори, что хотел и проваливай.

— Я всё знаю.

— И?

Я внимательно смотрю на неё.

— Я что должна догадаться, что ты там знаешь?

— Это ведь ты всё устроила. И с наркотой, и с дневником…

— И? Нотации мне читать будешь? Я тебя умоляю…

— Даже отрицать не станешь?

— Райский, мы с тобой одного поля ягоды. Говори, что тебе надо.

— Если ты ещё раз выкинешь что-то в сторону Алисы, то получишь последствия.

— А ты что в защитники её заделался? Что в ней такого, что вы готовы на цыпочках перед ней ходить? — фыркнула Стелла.

— Она настоящая.

— Хахахахха.

— Искренняя.

— Охотно верю.

— И не такая злобная тварь, как ты.

На этих словах Стелла перестала смеяться и серьёзно посмотрела на меня.

— Следи за своим языком, Райский.

— А ты не распускай руки, иначе…

— Иначе что?! Что ты можешь сделать? — как будто с издёвкой спрашивает она, не веря в то, что я действительно кое-что могу сделать.

— И на тебя есть управа.

— Да неужели.

— Хочешь проверить?

— Ты ничего не можешь мне сделать, — шипит она.

Я лишь улыбнулся, и встав из-за стола, наклонился к ней и сказал:

— Посмотрим.

—

Глядя на её улыбающееся лицо в свете уличных фонарей парка, где мы с ней прогуливались после романтического ужина, я понимаю, что держу её ладонь в своих, что она та, кого я всегда искал. Я выбрал её и как же был горд и рад тому, что она выбрала меня.

— Алиса.

— Да? — радостно улыбаясь, спрашивает она и смотрит на меня в ожидании.

Я подхожу к ней ближе, провожу пальцами по овалу её лица, глядя прямо в глаза.

— Ты рядом, и я хочу, чтобы так было всегда. Чтобы ты была моей.

Она улыбается, и я понимаю, что она слишком красива, как и наша любовь.

— Я и так твоя, — улыбается она.

— Ты мой идеальный мир, моя вселенная.

И после этого целую её так, чтобы она почувствовала всё, что я хотел бы ей сказать, всё, что я испытываю к ней.