Между
Шрифт:
— Позволь спросить, — начал Ярослав, а я за самокопанием и забыла, что он рядом.
— Конечно.
Мы ведь могли быть просто знакомыми, которые могут просто общаться. Ведь так?
— Тогда в галерее… ты плакала.
— Просто была под впечатлением от фотографии.
Нет, только не пытайся залезть ко мне в душу и не задавай никаких вопросов подобного плана, пожалуйста. Ты и так увидел достаточно.
— Согласен, фотография и правда впечатляет, но всё же…
— Спасибо, что поддержали тогда, — я прервала его,
Как бы он ни был мне симпатичен, но я не собиралась пускать его ближе к своим чувствам: он и так уже пустил корни, которые мне нужно будет выкорчёвывать бог знает сколько времени, потому что сердца молодых девчонок склонны к молниеносным соблазнам. И я не стала исключением.
— Пожалуйста, не пытайтесь залезть ко мне в душу.
Да, так будет правильно. Дистанцироваться и воспринимать его, как друга и коллегу своего дяди, но не как человека, на которого отзывалось моё сердце.
Я должна была запретить себе чувствовать.
—
Так странно, что девчушка, которой я, казалось, заинтересовался — хотя кого я обманываю? Мне было любопытно, — оказалась племянницей моего босса. Я был прав в своём предположени о её эмоциональности. Теперь я мог слышать, как она заливисто смеётся над анекдотами моего деда, помогая накрывать на стол к ужину. Её эмоции были искренние, чистые, настоящие. Это подкупало и располагало.
— Ну что, мясо почти готово? — спросил отец, подходя к мангалу, где я готовил шашлыки.
— Ещё минут десять-пятнадцать, — я кивнул.
Следом к нам присоединился Михаил, и они с отцом принялись обсуждать что-то. Я прислушался.
— Алиса уже освоилась? — спросил мой отец у Михаила.
— Хотелось бы, но ещё нет. Ей непривычна эта «роскошь», как она говорит, — усмехнулся он. — Да и скучает по людям, что остались там.
— У неё было много друзей? — поинтересовался я. Хотел же узнать о ней больше — вот, пожалуйста, распишитесь.
— Нет, — с грустью ответил Михаил Платонович. — Всего один друг и его родители. Они ей как семья.
— Друг?
Зачем я это уточнил?
— Да, — он кивнул. — Денис. Деятельный парень, спешу заметить.
Хм, любопытно.
— Просто ей нужно время, — сказал отец. — Она скромница у тебя, — добавил он, и Михаил рассмеялся:
— Этой скромнице палец в рот не клади.
Я не мог с ним не согласиться. И тут я подумал, что у меня есть миллион возможностей узнать её, как личность.
— Видели бы вы, как она противостояла напору Стеллы. Хорошо выдержала удар. Я, конечно, предполагал, что моя дочь может выкинуть что-то из ряда вон, но не настолько. Знакомство и ужин были испорчены, но у Алисы есть наш семейный стержень.
—
Мы всей компанией устроились за столом на летней террасе. Я даже не думала, что так бывает: семья дружная, общительная и весёлая, и все помогают друг другу. Невооружённым взглядом было видно, как крепки их узы. И это не
— Погодите! — вдруг вскрикнула Арина.
— Что случилось? — испугалась неожиданному крику мама Арины, Юлия Петровна.
— Какое сегодня число?! — вскакивая с места, спросила она.
— Двадцать пятое, — ответила ничего не понимающая Юлия Петровна.
— Чёрт! Скорее! — и с этими словами Арина убежала в свою комнату.
— Что с ней? — спросила женщина своего сына.
— Я не в курсе, — молодой мужчина пожал плечами. Видимо, у него с сестрой были очень тёплые и доверительные отношения.
— Так! Скорее надо смотреть! — громко оповестила всех вернувшаяся Арина, держа в руках ноутбук.
— О чём ты, внучка? — спросила Валентина Михайловна.
— Ба! Ты что, забыла?! Сегодня же будут известны результаты Джедайкона!
Я поперхнулась соком и закашлялась.
— Ты как? — заботливо поинтересовался дядя.
— В порядке, — откашлявшись, сказала я. — Не в то горло попало.
Я, чёрт возьми, забыла, что обнародование результатов конкурса происходило только через два месяца после окончания — как раз в день открытия регистрации на новый. Каждый участник подписывал договор о неразглашении результатов, чтобы будущие конкурсанты не выясняли, что было на предыдущем потоке, кто был судьей и прочее, пока они сами не подписали такой же договор — только тогда им становилось доступна вся информация.
Боковым зрением я увидела, что Ярослав как-то подозрительно на меня посмотрел.
— Я отойду, — я предупредила дядю и быстро скрылась в ванной комнате.
Я знала, что мне не удалось бы скрыть факт моего участия в этом конкурсе и остаться тенью, чтобы никто не узнал. Но кто же знал, что мой результат будет таким?
Международный конкурс для школьников «Джедайкон» мечта любого эрудита, того, кто стремиться получить престижное образование, поступить в вуз мечты и подняться высоко по карьерной лестнице в будущем. И это здорово, это отличная возможность.
Ха-ха-ха! Для меня все олимпиады, конкурсы и учёба в целом — лишь способ убежать от реальности, скрыться от боли и одиночества. А ещё доказать матери, что я чего-то стою, что я не помеха и не ошибка жизни. Мне просто хотелось, чтобы она мной гордилась.
Но теперь у меня был родной человек, который гордился мной просто так, несмотря на мои достижения, а с ними и подавно, и он получит ещё один повод для гордости. А что я? Испугалась и оказалась не готова с этим столкнуться, получить то, чего я так жаждала. Или что же получается: мне было важно только признание матери? Но её больше не было, и что мне тогда делать? Почему я вдруг перекладывала это на своего дядю?