Междуглушь
Шрифт:
— «В мире, где нет Закона, мы обязаны освещать дорогу правде нашим собственным светом и вершить справедливость по велению собственной души».
— Ага, значит, ты всё-таки считаешь себяего судьей.
— Да я сама, своими глазами наблюдала жестокости, которые он творил! — воскликнула Мэри. — Он послал сотни беззащитных детей прямо в свет. Он бы всех нас туда отправил, будь его воля!
Милос вдруг прозрел. Оказалось, что он читает в душе Мэри так же легко, как если бы это была одна из её книг. Во всяком случае в том, что касается Шоколадного Огра. Произнося свою следующую фразу, Милос постарался сдержать улыбку:
— А
Она метнула в него обжигающий взгляд, словно отбивая внезапное нападение:
— Я вижу, тебе на меня наговорили, а ты и поверил! Алли-Изгнанница постаралась, я полагаю?
Милос понимал, что сейчас он должен сыграть очень-очень тонко.
— Нет, она ни при чём, я просто догадался. Но поверь мне, — серьёзно проговорил он, — я знаю, что это такое — любить кого-то, кто предал тебя. И я знаю, как трудно забыть эту любовь. Но в конце концов с этим приходится как-то справляться.
Они смотрели друг другу прямо в глаза, и их безмолвный разговор был гораздо важнее того, чего они не произнесли вслух.
Мэри отвела взгляд первой. На столике рядом с ней лежала книга. Та самая, про строительство. Она подняла её и задумалась, поглаживая ладонью обложку, как будто хотела вызвать джинна.
— Мне понадобятся услуги скинджекеров. Для них будет масса работы. Важной работы. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверить ответственное дело.
— В таком случае, — сказал Милос, — я охотно предлагаю свои услуги.
Настал уже поздний вечер, когда Милос ушёл от Мэри, проведя в её обществе много часов. Он был совершенно покорён ею. Мэри обладала всеми достоинствами, какие Милос только мог себе вообразить. Ум у неё был так же остёр, как и у Джил, но без преступных наклонностей; моральные принципы — столь же высоки, как и у Алли, но отсутствовала та наивность, что заставляла Алли оставаться верной этому жалкому Майки МакГиллу. Милос признавал за собой слабость — он был влюбчив, а влюбившись, становился слепым и глухим к недостаткам своих возлюбленных. Но наконец-то он встретил девушку, достойную его внимания!
Ему удалось ослабить её защиту, но чтобы разбудить в ней ответные чувства, понадобится станцевать совсем другого типа танец, чем тот, в котором он был мастер, — танец, в котором все его движения будут чёткими, а мотивы — прозрачными. Мэри высоко ценила честность и прямоту. Она их получит.
Милос ясно осознавал: у него нет иного выхода, кроме как покорить её. Ему, собственно, некуда было деваться, потому что он уже был от неё без ума; и единственным способом выдержать могучую стихию по имени Мэри Хайтауэр было обеспечить её взаимность.
«Ах если бы Мэри была скинджекером! — помечтал он. — Но что поделать, нельзя получить всё сразу». К тому же, обладай она способностью к вселению в тела живых, ей не понадобился бы Милос. Так что, наверно, всё к лучшему.
А он был ей очень нужен — она сама сказала. Правда, у понятия «нужен» много разных степеней. Сердце Милоса уже не раз бывало разбито, но сейчас всё будет по-другому. Он ещё не знает как, но уж он постарается стать для Мэри всем, чего бы ей хотелось, сделаться необходимым, как воздух для живущих. И таким же постоянным и надёжным, как сам Междумир.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Тропой Шоколадного Воина
В своей последней книге «От того, чего не знаешь, наверняка сильно пострадаешь [28] » Мэри Хайтауэр пишет:
«Будет неправдой утверждать, что в Междумире нет места болезням и инфекциям. Да, у нас нет плоти, но семена нашей судьбы взрастают в наших душах. То, что было маленьким, станет большим. То, что раньше было незначительным, со временем поглотит нас целиком. Это как рак, только разъедающий не бренное тело, а душу. Я расцениваю его как воздаяние за неправедные дела и извращённое мышление. Ярчайший пример тому — Шоколадный Огр, ибо чьё мышление можно назвать более извращённым и чьи деяния — более неправедными, чем его?»
28
Парафраз пословицы «От того, чего не знаешь, душой и телом не пострадаешь», которой оправдывают «белую ложь».
Глава 20
Как украсть поезд
В старом железнодорожном депо города Чаттануги, штат Теннесси, сегодня собралось огромное облако местных послесветов — поглазеть на небывалое зрелище. Давненько у них не случалось ничего такого увлекательного! Всё началось с того, что прибыл Шоколадный Огр и по городу разнёсся слух, что он собирается провернуть какой-то из ряда вон выходящий фокус.
Группа из десятка послесветов под предводительством самого Огра взяла верёвку и обвязала её вокруг талии парнишки в форме солдата Конфедерации.
Ясное дело, парнишкой-конфедератом была Цинния.
— Давай не устраивать из этого никаких дурацких шоу, — внушал ей Ник. — Просто делай дело — и всё.
— Так ведь оно уже так и так шоу, — возразила Цин, — значит, лучше выдоить из него всё, что можно.
Цин сосредоточилась и проникла своей эктодёрской рукой из Междумира в живой мир. Для неё это было так же легко, как сунуть руку в воду. Толпа дружно ахнула. Затем, не вынимая руки из образовавшегося маленького портала, Цин ухватилась за покрытый ржавчиной сцепной буфер пассажирского вагона — живомирного вагона. Сцепка защёлкнулась на её запястье, словно медвежий капкан. Они остановили свой выбор на старом «Амтраке» [29] , потому что другого отцепленного пассажирского вагона им найти не удалось.
29
«Амтрак» — самая большая в США железнодорожная компания.
Как только Цин убедилась, что её рука прочно держится в сцепном устройстве, она повернулась к команде:
— Ну вот, вы знаете, что делать. Раз, два, три — давай!
Остальная десятка послесветов принялись тянуть за канат, которым Цин была обвязана вокруг пояса. Ник только смотрел, не принимая участия: всё, за что он в последнее время брался, становилось слишком скользким — невозможно удержать.
Канатная команда напрягла мышцы — они тянули Цин изо всех своих сил, а поскольку её рука так и оставалась зажатой в сцепном устройстве, то девочка оторвалась от земли и зависла в воздухе. Живое тело не вынесло бы такого обращения, оно разорвалось бы пополам, но послесвету такое не грозило. Цин напряглась, и одинокий вагон медленно пришёл в движение. Самое трудное было позади. Как только вагон покатился, маленькая дыра в пространстве между мирами, в которую проходила только рука Цин, начала растягиваться, точно резина, пока весь вагон не прошёл сквозь портал — из живого мира в Междумир.