Мгла
Шрифт:
У меня сдавливает грудь.
– Я была отстранена от занятий в старшей школе более чем один раз. Я нарушала правила.
Призрак ухмылки расползается на его губах, затем он сжимает их в тонкую линию.
– Какие правила ты нарушила?
– Назови любое, – легкомысленно говорю я. – Я нарушила большинство из них.
– Ты была прогульщицей?
– Была ли я прогульщицей? – повторяю я. – Ты спрашиваешь, прогуливала ли я занятия?
– Да.
– Очень много.
– Ты получала плохие оценки? – Он становится на одно колено. –
Я достаточно долго смотрю на его член, поэтому он легонько постукивает по моему бедру, чтобы привлечь мое внимание.
– Я ничего не проваливала в старшей школе. Да это вообще не правило.
– Скажи мне, что ты сделала, чтобы попасть в такие большие неприятности.
Я провожу пальцами по лакированному дереву скрипки. Это был подарок моей бабушки. В течение многих лет это была ее скрипка, а затем она купила себе другую. Это мое самое ценное сокровище.
– Я много раз опаздывала на занятия. И меня ловили. Меня застукали с парнем на территории школы.
– Это не серьезные нарушения. И из–за этого ты потеряла свою стипендию? – он смотрит на меня своими теплыми глазами, с выражением понимания на лице.
Мои брови поднимаются.
– Я потеряла свою стипендию, когда меня поймали на списывании. Это одно из самых жестких правил, которые ты не можешь нарушить.
– Тебя поймали на списывании? – Я слышу неверие в его голосе. – Какой это был предмет, Айла? Алгебра? История? Ты принесла с собой ответы на тест в виде шпаргалки или, может быть, они были написаны на твоей руке?
– Ничего подобного. – бормочу я. – Это произошло на экономике. Через год после того, как умерла моя бабушка, и я была на кладбище. Я поспешила в школу на тест. И совсем забыла о том, что в сумке находились мои записи. После теста учитель обыскал все наши сумки и нашел их.
– Это смягчающие обстоятельства, Айла.
– Нет, Габриэль. – Я кладу скрипку на кровать рядом с собой. – Это подтверждение списывания, согласно правилам моей старшей школы.
– Ты нарушила все эти правила после того, когда умерла бабушка?
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать слезы.
– Мне было только семнадцать лет, когда она умерла. На тот год я должна была отправиться жить со своей матерью. Каждый день был как в тумане. Я просто хотела убежать от своей жизни. Я просто хотела убежать от всей той боли.
***
– Я знаю кое–кого из офиса приемной комиссии «Джульярда». – Он смотрит на свое отражение в зеркале ванной комнаты, когда поправляет свой галстук. – Я могу сегодня сделать несколько звонков.
Я не удивлена этим предложением. Я его ожидала, хотя, признаю, думала, что он мог бы это сделать за моей спиной.
– Нет. – твердо говорю я, когда провожу руками по тому же черному платью, в котором была прошлым вечером. – Я могу повторно подать туда документы, если захочу.
– Айла, если бы ты повторно подала документы, то тебя бы приняли. – Он надевает свой пиджак. – Я обещаю, что не буду принимать в этом участия, если это то, чего ты хочешь.
Было бы легко с его помощью вернуть свою жизнь назад, чтобы она протекала так, как я хочу, но также это бы означало, что я останусь у него в долгу, а мне бы не хотелось такого между нами. Я могу позаботиться и о себе, и о своей жизни. Я хочу и нуждаюсь в том, чтобы он полностью это понять и поддержал меня.
– Я в ближайшее время собираюсь уволиться с работы в бутике.
Это утверждение заставляет его обернуться и стать прямо напротив меня.
– Ты собираешься бросить свою работу?
– Я ждала открытия музыкальной школы на Верхнем Вест–Сайде. – Я поднимаю волосы вверх и делаю хвостик, используя резинку, которую всегда держу в своей сумочке. – Я бы хотела учить детей играть на скрипке.
– Звучит интересно.
– Это частная школа. – Я смотрю на зеркало, находящееся за ним, понимая, что мое лицо все покрыто румянцем от того, что этим утром он довел меня до оргазма, вылизывая мою киску, после того как мы проснулись.
Мы заснули в объятиях друг друга после того, как я поделилась с ним своими секретами. Он не сказал ни слова после того, как я рассказала о боли, которую чувствовала, когда умерла моя бабушка, но его молчание и уютные объятия были именно тем, что мне было нужно.
– Именно этого ты хочешь?
Я мягко улыбаюсь, когда разглядываю его с головы до ног. Габриэль выглядит потрясающе, как всегда: на нем костюм, он чисто выбрит, его волосы причесаны.
– Я хочу все это, но не могу опаздывать на работу. Сесилия меня уволит, а я хочу иметь удовольствие видеть ее лицо, когда буду увольняться.
Он усмехается.
– Я не имел в виду мое тело, Айла. Я говорил о работе, о работе учителя музыки, именно это ты хочешь?
– Я хочу играть на скрипке. Я хочу делиться музыкой с другими. И прямо сейчас это подразумевает работу учителем.
– Я полностью за. – Он поворачивается к зеркалу. – Для нас это беспроигрышный вариант.
– Как так? – Я бросаюсь к нему, обхватив руками его грудь.
Он гладит мои ладони своими руками.
– Ты получишь работу, которая приносит тебе удовольствие, а я буду дышать спокойнее, зная, что на работе ты будешь держать свою одежду при себе.
Глава 40
Габриэль
– Кто знал, что папа стоит каких–то шесть цифр. – Калеб махнул мне, чтобы я зашел в его кабинет. – Как думаешь, сколько стою я?
– Один доллар девяносто девять центов в хороший день.
– Пошел ты, – Он стреляет в меня своей ухмылкой. – Теперь ты тоже юморишь? Кто, черт возьми, та женщина, в которую ты пихаешь свой член? Ей нужно выдать чертову медаль.