Мифическая война. Миражи Второй Мировой
Шрифт:
Срок начала «Цитадели» неоднократно переносился. Только 1 июля Гитлер установил окончательный срок – 5 июля. Он заявил, что новое поражение лишит Красную Армию возможности проводить активные действия в 1943 году. К этому времени стратегическое положение Германии и ее союзников значительно ухудшилось. 13 мая 1943 года германо-итальянские войска капитулировали в Тунисе. В плен попало около 90 тыс. немцев и 150 тыс. итальянцев. Теперь англо-американские войска в любой момент могли высадиться на Сицилии и Апеннинском полуострове. Но Гитлер надеялся, что ему удастся разбить советские армии под Курском до того как западные союзники высадятся в Италии, а высвободившиеся после ликвидации Курского выступа силы перебросить на Средиземноморский театр, чтобы отразить ожидаемое вторжение в Италию.
Как советская Ставка, так и командование Воронежского и Центрального
С учетом Степного фронта генерала Конева советские войска, противостоявшие «Цитадели», насчитывали 1 910 тыс. человек, более 8 тыс. танков и САУ, более 31 тыс. орудий и минометов, 3,6 тыс. самолетов. У немцев было около 780 тыс. человек, 2758 танков и штурмовых орудий, 7417 орудий и минометов, 1781 боевой самолет.
К концу июня Ставка стала склоняться к тому, что если немцы не начнут наступления в первой половине июня, то Красной Армии придется ударить первой. Начало наступления Центрального фронта было намечено на 14 июля, а Воронежского фронта – на 20 июля.
От захваченных пленных, а также благодаря тому, что 4 июля войска 4-й танковой армии группы армий «Юг» провели сильную разведку боем для захвата гряды высот в районе Томаровки, советскому командованию стало известно, что немецкое наступление начнется утром 5 июля. В ночь на 5 июля артиллерия Центрального и Воронежского фронтов в 22.30 и в 2.20 по московскому времени провела артиллерийскую контрподготовку. Ее целью было сорвать или по крайней мере отсрочить начало немецкого наступления. Было израсходовано 0,25 боекомплекта. Однако противник понес лишь незначительные потери в живой силе и почти не понес потерь в артиллерии и технике. Это объяснялось как плохой разведкой целей, из-за чего огонь приходилось вести по площадям, так и тем обстоятельством, что немецкие танки в момент контрподготовки еще находились в укрытиях и не попали под удар. Также был произведен неудачный авиационный налет силами 2-й и 17-й воздушных армий (417 штурмовиков и истребителей) на Харьковский и Белгородский аэроузлы противника. Немецким аэродромам и самолетам на них был причинен лишь незначительный ущерб, при этом было сбито 120 советских самолетов. Немецкие радиолокационные станции заранее предупредили командование Люфтваффе о приближении советской армады, и она была встречена «мессершмиттами» и «фокке-вульфами» еще на подступах к аэродромам. Поскольку почти все немецкие самолеты оказались в воздухе, наши штурмовики смогли нанести ущерб главным образом аэродромным постройкам да нескольким неисправным самолетам.
Немецкое наступление началось на час позже запланированного из-за опасения, что советские войска сами перейдут в наступление.
9-я армия Моделя сконцентрировала основные силы на фронте чуть более 40 км, на кратчайшем расстоянии к Курску, против 13-й армии генерала Николая Пухова. Это было единственное направление, где по условиям местности можно было широко применять танки. Но Рокоссовский именно здесь и ожидал главного удара, поэтому усилил армию Пухова и расположил за ней свои резервы.
Германская авиация господствовала в воздухе. Это достигалось за счет централизованного применения авиации, а также максимального использования каждого самолета (иной раз один самолет мог совершать в день 2–3 боевых вылета) благодаря наиболее рациональному размещению полевых аэродромов. Так, во время Курской битвы немецкие полевые аэродромы располагалась всего в 18–30 км от передовой, тогда как советские полевые аэродромы располагались в 40–60 км от передовой, в том числе из опасения, что при более близком расположении к линии фронта они подвергнутся более интенсивному воздействию со стороны господствовавших в воздухе Люфтваффе. Каждый немецкий самолет имел приемо-передающую радиостанцию, а немецкие подразделения первой линии – еще и специальных авианаводчиков, снабженных средствами связи как со штабами авиагрупп, прикомандированных к данному участку фронта, так и с командирами авиаотрядов, находящихся в данный момент в воздухе. В советской же истребительной и штурмовой авиации, действовавшей над полем боя, радиопередатчики в лучшем случае ставились на самолеты командиров эскадрилий и выше, а у рядовых пилотов были только приемники. Передовых авианаводчиков в Красной Армии не было вообще.
Советское командование распылило свои силы,
К исходу 6 июля советский фронт был прорван Моделем на 32 км в ширину и до 10 км в глубину, но оставалось прорвать еще не меньше 16 км. Всего на северном фасе Курской дуги к 11 июля немцам удалось продвинуться на 6—15 км.
Местность на южном фасе Курской дуги в значительно большей степени, чем на северном, способствовала использованию крупных танковых соединений. Главный удар силами 4-й танковой армии Гота Манштейн нанес на обоянском направлении против 6-й гвардейской армии, а вспомогательный – армейской группой «Кемпф» на корочанском направлении, против 7-й гвардейской армии. В первый день армии Гота удалось продвинуться на 8 км в глубь советской обороны и захватить село Черкасское. К концу первого дня наступления было достигнуто вклинение в оборону 6-й гвардейской армии на глубину 5–6 км в полосе наступления 48-го корпуса у Черкасского и на 12–13 км в полосе II корпуса СС в районе Быковка – Козьмо-Демьяновка. В моторизованной дивизии «Великая Германия» 48-му корпусу был придан полк из 200 «пантер», которые часто выходили из строя по техническим причинам. В ходе «Цитадели» было потеряно 42 «пантеры», в ходе последующих оборонительных боев за Белгород и Харьков – еще 85 машин.
К 12 июля немцы продвинулись на 35 км и прорвали все три полосы обороны Воронежского фронта в районе Прохоровки. Здесь 12 июля Ватутин нанес контрудар 5-й гвардейской дивизии генерала Алексея Жадова и 5-й гвардейской танковой дивизии генерала Павла Ротмистрова, окончившийся полной неудачей. 10 июля союзники осуществили успешную высадку на Сицилии. Еще важнее было то, что 11 июля войска Западного фронта генерала Василия Соколовского и Брянского фронта генерала Маркиана Попова начали широкомасштабную разведку боем против орловского плацдарма. Модель уже вечером 11 июля прекратил наступление и стал перебрасывать дивизии ударной группировки для отражения советского наступления.
13 июля Гитлер вызвал фон Манштейна и фон Клюге в Ставку в Восточной Пруссии и сообщил, что в связи с удачной высадкой союзников на Сицилии и началом советского наступления на орловский плацдарм он останавливает «Цитадель» и перебрасывает танковый корпус СС в Италию. Манштейн настаивал на продолжении наступления своей группой армий и требовал передачи ему 24-го танкового корпуса, находившегося в резерве ОКХ и насчитывавшего 140 танков.
Эту просьбу Гитлер отклонил, но разрешил использовать танковый корпус СС, чтобы постараться максимально обескровить советские войска на южном фасе Курской дуги. В Италию отправился только «Лейбштандарт», а две другие дивизии СС вместе со штабом корпуса пока остались на Восточном фронте. Их пришлось использовать для ликвидации советского плацдарма на реке Миус, созданного в результате наступления Южного фронта, начавшегося 16 июля. А 24-й танковый корпус был направлен на Северский Донец, где начал наступление Юго-Западный фронт.
Центральный фронт должен был перейти в наступление раньше, чем Воронежский фронт, поэтому у Рокоссовского в момент начала «Цитадели» оказался под рукой артиллерийский корпус прорыва и гораздо больше боеприпасов, чем у Ватутина. Не случайно в ходе оборонительной операции Центральный фронт расстрелял в два с половиной раза больше снарядов, чем Воронежский фронт.
Кроме того, протяженность танкоопасных направлений на Воронежском фронте была вдвое выше, чем на Центральном фронте. На южном фасе Курской дуги немцы имели на 300 танков больше, чем на северном. Здесь также наступали отборный танковый корпус СС и дивизия «Великая Германия».