Мифология Толкина. От эльфов и хоббитов до Нуменора и Ока Саурона
Шрифт:
Глава 5. ОСЬ И АНТИОСЬ
ОСЬ
Во «Властелине колец» есть один крошечный эпизод, сюжетно не значащий ровным счетом ничего. Тем не менее этот «лишний» эпизод вдохновил множество художников, тщательно воссоздающих его на своих картинах.
Речь идет о том, как Хранители проплывали через Аргонат.
Все действие эпизода сводится к тому, что Арагорн впервые внешне проявляет себя как Король, но видят это только Фродо и Сэм. «Фродо обернулся и увидел… Колоброда? Нет, пожалуй, не его. Усталого, вечно озабоченного Следопыта из Пустоземья больше
Аргонат — это колоссальные статуи Исилдура и Анариона, сыновей Элендила. «Мастерство и мощь древности сквозь зной и холод лет пронесли обломки былого. Из быстрых вод вздымались каменные короли. Время, словно глубокими морщинами, избороздило трещинами их лица, обращенные на север. Левая рука каждого изваяния в предостерегающем жесте протянулась вперед, правая сжимала боевой топор». Возникает вопрос: за что Анарион был удостоен такого монумента? Исилдур — тот, кто поразил Врага, лишив его Кольца; отец Исилдура и Анариона Элендил — спаситель Верных из гибнущего Нуменора, инициатор создания Последнего Союза, и однако же Элендилу никто не ставит такого колоссального памятника! А Анарион не прославлен ничем, хроники сообщают лишь о его гибели в конце войны[29]. Род гондорских Королей, восходящий к Анариону, утратил духовную мощь и пресекся.
За что же Толкин «ставит памятник» Анариону?
Ответ кроется в том единственном эпизоде, где упомянут Аргонат: между этих колоссов проплывает Арагорн, о котором на протяжении всего романа говорится как о наследнике Элендила. Фактически Арагорн предстает как возрожденный Элендил. Это напрямую подчеркивается преемственностью меча (меч — символ королевской власти): сломанный Нарсил возрождается как Андрил.
Если рассматривать Арагорна как «инкарнацию» Элендила, то становится ясна композиция сцены с Аргонатом. Дело не в личных заслугах Исилдура и Анариона, дело в том, что они сыновья Элендила, родоначальники двух ветвей королевского дома; они встречают того, кто на символическом плане является их возрожденным отцом. Это именно композиция (недаром художники так любят иллюстрировать эту сцену!), и ее структуру регулярно воспроизводят в мировом искусстве на протяжении не менее шести тысяч лет52. Любопытно, что в буддийском искусстве существует специальный иконографический сюжет, называемый «отец с сыновьями»: главный персонаж в центре и два меньших равновеликих у его ног.
В описании прохода через Аргонат весьма важен еще один момент. Конечно, подразумевается, что эти колоссы стоят на Андуине почти две тысячи лет, и весь отряд Хранителей видит их. Однако если воспринимать текст Толкина буквально, то получается следующее: нигде более в романе об Аргонате нет ни слова! Более того, описание колоссов дается глазами даже не всех Хранителей: Арагорна, Фродо с Сэмом, сидящих с ним в одной лодке, и Боромира. Получается, что Аргонат — это знак, доступный гондорцам и Хранителю.
Теперь зададимся дерзким вопросом: зачем вообще в историю хоббитов и волшебного кольца введен Арагорн? Какую роль он играет в деле уничтожения Кольца Всевластья? При внимательном взгляде оказывается, что не такую уж большую: всецело его заслугой является только спасение от назгулов в Брыле[30]; на пути из Брыля в Ривенделл хоббитам помогает Глорфиндэль и — косвенно — Гэндальф. После Ривенделла участие Арагорна в миссии Фродо много меньше, чем участие Гэндальфа. Подчеркнем, что мы имеем в виду не Войну Кольца в целом, а именно путь Фродо к Роковой горе. Скорее уж Арагорн в долгу перед Фродо, чем наоборот!
Так зачем Толкину понадобилось вводить в роман линию Арагорна?
С одной стороны, образ Арагорна задает пространственный и временной
Все это превращает Арагорна в медиатора (посредника) — как в пространственном, так и во временном аспекте. Пространственный аспект медиации подчеркнут его именем — Странник (Бродяжник, Колоброд, Скиталец — в зависимости от перевода).
Однако нам известно, что в мифологии основным пространственно-временным медиатором является мировая ось. Может ли человек нести функцию мировой оси?
При определенных условиях — да.
К сожалению, антропоморфный образ мировой оси совершенно не изучен. Ученые не видят воплощения этой мифологемы нигде, кроме как в образах греческого Атланта и хеттского Убеллури. Между тем этот образ распространен достаточно широко, однако не в нарративной (повествовательной) мифологии, а в изобразительном искусстве. Поскольку этот вопрос не рассмотрен в науке, нам придется остановиться на нем несколько более детально.
Атлант и Геркулес. Гравюра Генриха Альдегревера. XVI в.
The Metropolitan Museum of Art
С древнейших времен и до современности главного героя изображают ростом в несколько раз превышающим рост обычного человека. В архаическом искусстве это делалось буквально, в реалистическом — с применением законов перспективы, умелым сочетанием переднего и заднего планов. Везде, начиная от рельефов древнеегипетских храмов и заканчивая современными батальными картинами, сохраняется соотношение роста — «массовка» приходится герою примерно по колено, составляя одну четверть (реже — одну треть) его роста. Это проявление мифологического мышления присуще именно картинам на военную тему, в других случаях соотношение роста будет иным.
Можно уверенно сказать, что герой-защитник «своего» мира воспринимается аналогом мировой оси. Та же мифологема проявляется в традиции возводить памятники великим людям[31], и, как правило, общая высота памятника (с пьедесталом) в три-четыре раза превышает человеческий рост53.
Аргонат в романе Толкина предстает одной из редких визуализаций мифологемы антропоморфной мировой оси. Однако каменных фигур здесь две. Что это — нарушение мифологемы? Нет.
Мифологическое мышление базируется на тождестве противоположностей. Самый яркий пример раздвоения мировой оси связан именно с ее антропоморфным выражением. Это одиннадцатый подвиг Геракла (по Аполлодору) — «Яблоки Гесперид». Мы рассмотрим это сказание, поскольку оно содержит ряд типологических параллелей с образами Толкина.
Гераклу приказано добыть из сада Гесперид три яблока, дающих бессмертие. Имя таинственных владелиц сада происходит от греческого слова со значением «вечер». Это значит, что путь Геракла лежит в страну бессмертия, расположенную на западе за океаном и недоступную людям (Геракл добирается туда, переправившись через океан в челне бога солнца Гелиоса). Едва ли Толкин сознательно использовал античные мифы, создавая образ Валинора, — скорее в этом случае, как и во многих других, он обращался к мифологемам интуитивно. Но, как мы увидим, сходство сада Гесперид с Валинором не только в местоположении. Геракл не знает дороги в заповедный сад и должен выяснить ее у брата Атланта — Прометея, прикованного к скале на Кавказе. Герой освобождает титана, и тот объясняет ему, как следует вести себя с Атлантом, который стоит на крайнем западе мира и держит небо на плечах.