Мифы и легенды Древнего Востока
Шрифт:
Следы угаритского, шире — ханаанского, влияния на греческую мифологию обнаруживаются в представлениях о богах, занимающих многовершинный Олимп. Греческой священной горе Олимп соответствует гора Цапану угаритских мифов. Примечательно, что эта гора в верховьях реки Оронта, известная грекам под именем Касий, в греческих мифах фигурировала как место схватки между предводителем греческих богов Зевсом и змееногим, изрыгающим огонь чудовищем Тифоном, после поражения упрятанным под землю. Таким образом, угаритский змей Латану соответствует не только древнееврейскому Левиафану, но и греческому Тифону.
В
Балу и Муту
Действие этого поэтического рассказа развертывается в двух мирах: верхнем, во владениях творца всех тварей Илу, и в нижнем, в царстве мертвых, которым правит сын Илу, бог смерти и засухи Муту. Связь между этими мирами осуществляется с помощью богов-гонцов, выполняющих поручение Илу или Муту.
К Балу на гору Цапану пожаловали гонцы Муту Могучего, Илу любимца, Гипар и Угар {64} и передали слова, что произнес господин:
— Тебе повеленье от Муту, Илу любимца. Балу, умом пораскинь. От львицы барашек бежит, мести ее страшась. Верно и то, что дельфин не может жить без воды. Верно и то, что буйвол является на водопой. Стремится к источнику лань. Предел всех желаний осла — трава, очень много травы. Но я все живое держу в кулаке. Каждого, прежде чем съесть, раздираю на семь частей {65} . Слуги готовят питье и в кубке его подают. В ущелье мое приглашаю я, Балу, тебя и братьев твоих. Будешь сидеть на пиру рядом с моею родней. Но, что бы ни скушал ты, что бы ни выпил ты, придется тебе изрыгнуть. Ибо проткну я тебя, так же как ты поступил, когда Латану поверг, гибкого змея убил, повелителя о семи головах.
Выслушав эти слова, вестникам Муту Балу ответил:
— За вами пойду я. Надо взглянуть на того, что гибелью мне грозит, хотя нас обоих мать одна на свет родила.
Балу и двое гонцов вместе отправились в путь. Когда немного прошли, Муту очам их предстал. Огромен и страшен он был: одна губа на земле, другая — на небесах. Язык же касался звезд. Вот Балу страх одолел, убоялся скачущий на облаках. Подумал он про себя: «Муту проглотит меня. Я в чрево его опущусь. Будет это тогда, когда созреют плоды, сады
Обратился Балу к послам:
— Передайте слово мое, Балу Могучего, Муту, сыну Илу: «Прими меня, Муту, как друга. Слугою хочу быть твоим, пойду я к тебе в кабалу».
И снова они в пути. Когда же достигли Муту подземных полей, в ущелье его вступили, узрели высокий трон и Муту, сына Илу, на нем. Балу вновь повторил: «Прими меня, Муту, как друга. Слугою хочу быть твоим, пойду я к тебе в кабалу».
Муту доволен был, что недруг его устрашен, что он покорился ему.
— Ах, вот ты какой! — громко он произнес. — Явился готовый служить. Спускайся же дальше вниз вместе со свитой своей. Семь захвати ветров, семь возьми облаков, семь тебе верных юнцов, восьмерых кабанов и дочь, что с неба роняет елей. Возложи на руки шкуру, жиром наполни ладони {67} , понеси в обеих руках. Опустись в дом одиночества, в землю. Ты будешь причислен к тем, кто опустился в нее. И как только испустишь дух, познаешь подземных богов — и сразу оплачут тебя.
Балу покорен был. Он сошел на поля, какими владеет Лев, богини Мамету {68} супруг. Там с Коровой он был обручен, на ложе любви с ней лежал семь и семьдесят раз. Когда же сошел с нее, тотчас дух испустил. Корова тельца родила.
Муту предстали гонцы перед Илу самим и сказали ему:
— Из бездны к тебе мы пришли, край пастбищ подземных пройдя, поле Мамету Льва. Балу увидели мы там в глубинах земных. Пришли мы, чтобы сказать: скончался князь, владыка земли.
Известием этим был благостный бог потрясен. С трона сойдя, он на скамеечку сел, с нее же спустившись, на землю лег. Он стал кататься в пыли, на макушку насыпал прах, одеянье свое накрыл смертным покровом, камнем кожу свою изодрал, срезал пряди на обоих висках, щеки и подбородок тростинкою избороздил, место груди, что над сердцем, он обработал, как сад, спину вспахал, словно долину. Затем, голос возвысив, промолвил:
Балу мертв! Горе тебе, народ! Сына Дагану нет! Горе твари любой! Вместе с Балу спущусь И я в утробу земли.Анату бродила по миру. Все обшарила горы, вплоть до земной утробы, вплоть до пастбищ до нижних, опустилась к полям, какими владеет Лев, богини Мамету супруг. Балу нашла и накрыла его одеянья смертным покровом, расцарапала подбородок и щеки, избороздила плечи, место груди, что над сердцем, она вспахала, как сад, спину вспахала, словно долину. Затем возвысила голос:
Балу мертв! Горе тебе, народ! Сына Дагану нет! Горе твари любой! Вслед за Балу и мы Сойдем в утробу земли.Спустилась вместе с Анату Илу лампада — Шапаш. Насытилась плачем она. Утолила жажду слезами. Дева Анату со словом к ней обратилась:
— Тело могучего Балу мне одной не поднять. Взвали мне его на плечо!
С тяжестью на плече Анату на высоты Цапану вступила. Оплакала Балу она, и погребла, и села прямо на землю. Шестьдесят заколола быков, чтобы дать душе Балу усладу, шестьдесят заколола козлов, чтобы дать душе Балу усладу, шестьдесят заколола косуль, чтобы дать душе Балу усладу.