Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Шрифт:
– Что ты делаешь! Отдай мне сына!
Деметра вынула ребенка из печи и, положив его на землю, проговорила:
– Бери! Вам, людям, неведомо, где добро, где зло. Если бы не твоя глупость, я бы вернула его тебе бессмертным [99] .
При этих словах весь дом наполнился ароматом зерна и запахом спелых плодов. Перед царской четой вместо жалкой нищенки предстала величественная и прекрасная богиня.
– Деметра! – в один голос вскрикнули родители и упали перед богиней на колени.
99
В других версиях попытка дать ребенку царской четы бессмертие связывается с Триптолемом, а испуг при виде младенца в огне – отцу, а не матери.
Трип толем, сидя на крылатой колеснице, смотрит на Персефону, в руках у которой факел и ойнохоя для возлияний. За Триптолемом Деметра с факелом и колосьями в руках (роспись на сосуде)
– Да, я Деметра, дарующая радость бессмертным и смертным! – подтвердила богиня. – Пусть народ Элевсина, оказавший мне гостеприимство, воздвигнет в городе великий храм, а за городской стеной, у колодца, где я встретила дев, поставит алтарь. Я же останусь с вами и научу священным обычаям, чтобы вы и те, кто будет за вами, прославляли меня и мои дары.
А на земле, с тех пор как Деметра отправилась на поиски Персефоны, прекратились рождение и рост. Напрасно земледельцы шли за волами, бросая зерна в иссохшую землю. Ни одно из них не взошло. Стоны умирающих от голода и болезней доносились до Олимпа. Перестали дымиться алтари. Никто не приносил жертв богам, обитающим в олимпийских чертогах. Тогда отправил встревоженный Зевс вестника на поиски Деметры. Тот отыскал ее во вновь сооруженном элевсинском храме, сидящей одиноко в своем черном одеянии, и пригласил на Олимп. Не тронулась она со своего места, ничего не видя и не слыша. Зевс отправил в Элевсин за Деметрой других богов и богинь. Они, явившись, сулили ей почести, обещали богатые дары, но не шелохнулась Деметра.
Тогда Зевс послал вестника за Персефоной. Аид не посмел отказать брату. Но, отпуская супругу, он дал ей проглотить несколько зернышек священного граната. Поэтому Персефона должна была каждый год возвращаться к мужу на три зимних месяца [100] .
Когда Персефона появилась перед матерью, Деметра вышла из оцепенения, скинула траурное одеяние, облеклась во все белое и украсила прекрасную голову венком из васильков. Заключив дочь в объятия, она не расставалась с нею до тех пор, пока поднявшиеся на стеблях колосья не вскинули пригоршни зерен, словно бы жертвенную дань небу, дающему свет и тепло. Вместе с зернами, роняемыми на землю и погребаемыми ею, уходила от матери Персефона, чтобы вернуться к ней вместе с зеленью первых всходов ячменя, пшеницы и овса.
100
Это характеризует Персефону как воплощение связи между двумя мирами и выхода из смерти ростками новой жизни. Равным образом шумерская богиня Инана, опустившаяся в земные глубины, возвращается к жизни по воле небесного владыки Инку. Это говорит об общности представлений древних народов о смерти и жизни, а не прямом заимствовании.
Памятником страданий Деметры и радости ее встреч с дочерью стал храм в Элевсине. На протяжении девяти дней месяца, соответствующего нашему сентябрю, на священной территории храма совершались инсценировки мифа о Деметре и Персефоне. Участники процессии переживали скорбь материнской утраты и радость обретения дочери, возвращенной к жизни в верхнем мире на большую часть года. Участники таинства (мистерии) были уверены, что воспроизведение «страстей» Деметры обеспечивает возвращение Персефоны, а следовательно, и урожай, даруемый кормилицей-землей [101] .
101
Мистерии проходили дважды в году – весной и осенью – в Элевсине (под Афинами). Содержанием Осенних (или Великих) элевсиний было похищение дочери Деметры Персефоны Аидом и ее брак с ним. Весенние (или Малые) элевсинии инсценировали возвращение Персефоны на землю и ее брак с Дионисом. Вновь посвященные допускались первоначально только к Малым мистериям. Очистившись предварительно водами протекавшей по Афинам реки Илисс, ночью мисты (как называют допущенных к участию в мистериях) с факелами и в масках отправлялись к сооружению, сложенному из пригнанных друг к другу каменных плит. Общими усилиями одна из этих плит отодвигалась и из ниши в нижнем камне доставался свиток, содержавший правила проведения мистерий. Эти правила громко зачитывались и вновь прятались в каменное убежище, после чего мисты во главе со жрецами отправлялись в храм, бывший центром культа Деметры и Персефоны. Судьба последней давала участникам мистерий надежду на возвращение к жизни после смерти. В храме посвященные приобщались к жгучей тайне потустороннего существования; они проходили из одной части святилища в другую. Временами вспыхивал яркий свет, выхватывавший из мрака тени или фигуры чудовищ подземного мира. Одновременно раздавался собачий лай, скрежет, вопли и стоны, усиленные специальными приспособлениями. После всех этих ужасов смерти перед мистами открывались помещения, полные света. Взявшись за руки, под успокаивающие звуки флейт, они исполняли ритуальный танец ликования и возвращения к жизни. Элевсинский обряд мыслился как подготовка к переходу из одного мира в другой, как наглядный урок преодоления загробных мук и приобщения к бессмертию.
Посвященному в Малые мистерии через год открывались девятидневные Великие мистерии, приходившиеся на время между жатвой и новым посевом. Очистившись, омывшись, совершив жертвоприношения богам на протяжении пяти дней, на шестой день они объединялись в праздничном шествии и в венках, с факелами, мотыгами и серпами двигались по Священной дороге в храм. Оставшиеся дни они проводили на морском берегу, видимо разыгрывая сцены из мифов о Персефоне.
О том, как в точности совершалась церемония, неизвестно. За разглашение тайны виновный подвергался смерти или изгнанию.
Элевсин был не единственным местом культа Деметры и Персефоны. Сравнительно недавно в Северной Греции обнаружен храм с обширными подземными помещениями, в которых жрецы открывали вопрошавшим тайны загробного мира. "Путешествие в Аид" сопровождалось такими искусными звуковыми эффектами, что верующий почти утрачивал сознание и в каком-то мираже узнавал мертвых, с которыми хотел встретиться.
Триптолем
По своей борозде,
Пропахавшей все поле,
Он уходит к звезде
И к богам на застолье,
И приносит он в дар
Им, властителям неба,
Не бессмертья нектар -
Ломоть смертного хлеба.
Благодарная людям за сочувствие, которым ее окружили в Элевсине, Деметра решила обучить их искусству земледелия. Она поручила Триптолему, брату девушек, введших ее в царский дом, рассеять свое божественное зерно по всем землям, чтобы оно повсюду стало главной пищей людей, где бы они ни жили. Для этого она вручила юноше двух крылатых быков и колесницу с плугом [102] . Объезжая весь мир, Триптолем вспахивал целину и засевал борозды полновесными зернами Деметры.
102
Согласно различным вариантам мифа, Триптолем запрягал в колесницу быков, драконов, змей.
Радовались смертные новой сытной пище, которая привязала их к земле и позволяла делать запасы на зимнее бесплодное время. Они с ликованием славили богиню и ее драгоценные дары. Некоторые же сами захотели попробовать засевать землю. Когда, утомившись после дневного труда, сеятель уснул, один из царей Пелопоннеса запряг драконов и взобрался на колесницу. Разъяренные этой наглостью драконы сбросили его на землю, и он разбился [103] .
Бывало и другое. Где-то между Истром (Дунаем) и Тирасом (Днестром) вольно бродили по ковыльным степям вместе со своими стадами дикие геты. При виде того, как чужеземец терзает медью их пастбища, они, неразумные, подняли вопль. Взялся царь гетов за лук и меткой стрелой поразил одного из драконов. Он уже натянул тетиву, чтобы убить Триптолема, как возникла Деметра. Лишив варвара жизни, она в назидание человечеству перенесла его и убитого дракона на небесный свод. И появились там созвездия Стрельца и Дракона. Триптолему же Деметра дала другого дракона, чтобы он продолжил свой труд сеятеля и кормильца.
103
Разумеется, этот рассказ относится ко времени обострения вражды между Афинами и Пелопоннесским союзом.
Вскоре после того оказался Триптолем во владениях соседнего с гетами скифского царя Линка. Встретил он пришельца распростертыми объятьями, постелил мягкое ложе. Когда же Триптолем уснул, царь подкрался к нему с кинжалом и уже занес его над головой спящего. Но тотчас же пальцы его превратились в острые когти, туловище уменьшилось, покрылось пестрой шкурой, над верхней губой выросли кисточки усов. Так, по воле Деметры, царь, преступивший законы гостеприимства, был превращен в рысь и удален из мира людей. С тех пор этот зверь, обозленный на всех, живет в непроходимых чащах, прячется в ветвях деревьев, чтобы иногда броситься на шею охотнику или лесорубу [104] .
104
В образах варварских царей, противников Триптолема, отражена вековая борьба кочевых, скотоводческих племен с оседлыми земледельческими народами.
Гефест
Большая часть обитателей Олимпа правила миром, судила-рядила людей, ведала войной, охотой, искусством, но был среди них бог, которого можно назвать тружеником. Это Гефест [105] , сын Зевса и Геры, покровитель огня и обработки металлов [106] .
Божественной матери, как это было принято и на земле, показали новорожденного первой. Увидев хилое тельце Гефеста, роженица утратила пресловутое олимпийское спокойствие и, схватив свое дитя за ножку, швырнула вниз. Долго летел младенец, кинутый матерью, пока не упал в океан [107] . Ему повезло. Неподалеку в волнах резвились Фетида, дочь морского старца Нерея, и ее подруга Эвринома, дочь Океана. Они подхватили несчастного ребенка и унесли в подводный лазурный грот, где девять лет тайком его выкармливали и пытались дать подобающее его природе воспитание. Но юный Гефест не любил ни музыки, ни танцев, в которых подруги знали толк. Не тянуло его и к войне – сказывалась хромота, полученная во время падения. Гефесту нравилось мастерить. Уже в детстве он научился превращать бесформенные куски золота и серебра в прекрасные ожерелья, браслеты, серьги, и его воспитательницы вскоре щеголяли в таких драгоценностях, каких не ведали ни земля, ни Олимп. Олимпийские богини, разумеется, сразу приметили, как похорошели обе обитательницы морских глубин. Вот когда Гера впервые пожалела, что так обошлась со своим сыном.
105
Таково мнение Гомера. Согласно Гесиоду, Гера, поссорившись с Зевсом, родила Гефеста сама от себя, ибо богам доступно все. В отличие от этих распространенных версий на Крите считали Гефеста сыном Талоса, внуком Креса, эпонима острова, и превращали его в отца Радаманта.
106
В этрусской мифологии Гефесту соответствовал Сефланс, в римской – Вулкан.
107
По другой, приводимой Гомером версии, Гефест охромел, когда был сброшен на землю Зевсом за то, что в ссоре супругов принял сторону матери. В результате Гефест упал на о. Лемнос, где ему оказали помощь синтии, переселившееся сюда фракийское племя.
Вскоре ей пришлось пожалеть об этом еще раз. Гефест прислал в подарок матери чудесное золотое кресло. Богини окружили его, наперебой расхваливая работу. Гера же, подобрав длинные одеяния, величественно опустилась в него. И тут из поручней и ножек выскочили какие-то пружины и приковали Геру к сиденью и спинке прочными невидимыми путами. Испуганно заверещали богини. На помощь поспешили боги. Но даже сам Зевс не смог освободить супругу из золотого плена.
Пришлось отрядить на землю Гермеса. Явившись в кузницу на остров Лемнос [108] , посланец богов застал Гефеста у горна. Его помощники дружно колотили молотами по металлу. Было шумно. И Гермесу никак не удавалось втолковать Гефесту, что Гере надо помочь.
108
Лемнос, как место обитания Гефеста и его работы в кузнице, связан с вулканической деятельностью и выходом на острове природного газа, вызывавшего непотухающие огни, называемые лемносскими. На островной горе Мосихл, месте огней, имелся храм Гефеста, где ежегодно в его честь отмечался праздник. Гефест был богом догреческого населения острова, поэтому его имя не имеет общепринятой этимологии.