Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Шрифт:
Выслушал Посейдон Эвфема и, наклонившись, поднял глыбу земли. Протягивая его собеседнику, он сказал:
– Вот тебе и островок!
Эвфем принял дар и, поблагодарив незнакомца, спросил:
– Как же нам уместиться на нем?
– Брось его в открытом море, – ответил Еврипил, – и вырастет остров не хуже твоего Лемноса.
Простился Эвфем со своим доброжелателем и пошел к кораблю по волнам, не замочив ног.
Ветер, все время дувший с севера, переменился и понес судно с юга на север. Через два дня, когда был пройден Крит, Эвфем дал знак гребцам поднять весла и бросил дарованную ему Посейдоном глыбу за борт.
И тут же из глубины поднялся остров, заросший лесом, обильный ручьями, изрезанный глубокими бухтами, которые могли дать приют множеству кораблей.
– Прекраснейшая земля! – воскликнул Эвфем. – Мнится мне, что тот, кто назвал себя Еврипилом, был моим отцом, земледержцем и землеколебателем Посейдоном. Ибо кто, как не он, смог бы поднять остров из морских глубин.
Высадились скитальцы на остров, который по первому слову, произнесенному Эвфемом, стал называться Каллиста (Прекраснейшая). Именовали его и «матерью городов», ибо суждено было потомкам Эвфема основать города на многих островах, а затем семнадцать поколений спустя заселить и Ливию.
Сама же Каллиста была залита Девкалионовым потопом, причинившим много бед и другим островам. Через несколько столетий Каллисту заняли дорийцы во главе с Фером, и остров получил его имя.
Когда Зевс и другие олимпийские боги делили между собой острова и материки, среди них не было Гелиоса. Честнейший и справедливейший из богов оказался обделенным.
Поднял как-то Зевс голову и, увидев несущуюся солнечную колесницу, вспомнил, что у Гелиоса нет собственного удела. Созвал Зевс небожителей, чтобы исправить свою оплошность и перераспределить владения. Узнав об этом, Гелиос удержал отца богов от передела, всегда вызывающего обиды и недовольство.
– Вижу я с высоты, – сказал Гелиос, – что поднимается из глубин вечношумящего моря суша. Призови, Зевс, украшенную золотом Лахесис [147] , чтобы она утвердила мою власть над этой новорожденной землею.
Вскоре увидели и боги с Олимпа, что из пучины появилась земля. Была она так прекрасна, что боги единодушно назвали ее Родой (Родосом, Розой) [148] .
Гелиос не воспользовался своим владением. Остров захватили тельхины, скорые на руку и дерзкие сыновья богини моря Талассы. Вместе с Кафирой [149] , дочерью могучего Океана, они выкормили на острове Посейдона, которого еще младенцем передала им Рея, подобно тому, как она поручила младенца Зевса заботам куретов Крита. Вместе с тельхинами жила на Родосе их сестра Галия. Ее полюбил возмужавший Посейдон и имел от нее шестерых сыновей и дочь Роду.
147
Лахесис значит "доля".
148
Родосская мифология, несмотря на ее обработку греческими мифографами по стандарту критских и иных островных мифов, сохранила свои архаические черты. Осмысливая ее темную символику, мы могли бы начать изложение родосских мифов так: Родос – первый из средиземноморских островов, открывавшихся взгляду бога, управлявшего солнечной колесницей. Его имя Каф совпадает с именем солнечного божества, почитаемого этрусками. Греки отождествили его со своим Гелиосом. Как бог, чуждый олимпийской религии, он не участвовал в разделе островных владений между олимпийцами, в ходе которого Аполлону и Артемиде достались Делос, Гефесту – Лемнос, Афродите – Кифера и Кипр.
Чуждость родосской мифологии олимпийской явствует прежде всего из рассказа о первых владыках острова – тельхинах, множестве, выполнявшем функции куретов, стражей бога-младенца, но в то же время обладавших чертами культурных героев, давших островитянам блага, которые в мифах греческого материка приписывались Афине, Деметре, Прометею, Дедалу, Паламеду. Только с оставлением тельхинами Родоса и их рассеянием перед Девкалионовым потопом, датируемым серединой II тысячелетия до н. э., остров попадает под власть Гелиоса, бога нового, ахейского населения.
149
Имени океаниды Кафиры нет ни в одном из перечней дочерей Океана. Оно произведено от имени бога Кафа, засвидетельствованного на этрусской гадательной печени из Пьяченцы как солнечное божество. Однако сам этот теоним мог иметь карийское происхождение. Имя Кафина носила карийская дева, влюбившаяся в греческого вождя Нимфея (Plut., De mul. virt., 7). Карийцы считались народом, впервые установившим господство на морях. Скорее всего, тельхины – персонажи карийской мифологии.
В это время Афродита, покинув остров Киферу, направлялась на Кипр. На Родосе она была оскорблена сыновьями Посейдона и наслала на них безумие, вследствие чего они изнасиловали собственную мать. В отчаянии Галия бросилась в море и стала почитаться как Левкофея, отец же насильников Посейдон запрятал их подальше от собственных и людских глаз в земные глубины, и с тех пор они зовутся восточными демонами.
Тогда же и Зевс, одержавший победу над титанами, посетил восточную часть острова, заселенную гигантами. Встретив здесь нимфу Гималию, он ее полюбил, и она родила ему трех сыновей – Спартея, Крония и Кита.
За годы своего господства на острове тельхины принесли неоценимую пользу богам и людям. Они снабдили выросшего на Родосе Посейдона трезубцем, без которого он никогда не покидал подводного дворца, а его отцу Крону выковали серп. Людей, растиравших зерна между плоскими камнями, они научили пользоваться мельничными жерновами, а также добывать медь и железо. Они же стали первыми изготовлять золотые украшения и высекать из камня изображения богов. Усовершенствованные ими корабли бороздили моря, разнося славу об их мудрости по всему миру.
И поскольку до них всего этого никто не умел делать, их стали считать колдунами и магами, способными на любое преступление и будто бы губившими ядами все живое. Но остров они покинули не из-за людской зависти и поклепов. Им, изучившим движение звезд и установившим деление времени на годы и месяцы, было ведомо и будущее. Предвидя скорый потоп, они покинули Родос и рассеялись по всему миру. На ближайшем к Родосу материке тельхин Лик стал родоначальником народа ликийцев и на берегу реки Ксанф воздвиг храм Аполлону Ликийскому. Большинство же тельхинов бесследно исчезло.
В годы потопа ливни затопили низины острова, и лишь немногим, в том числе сыновьям Зевса, удалось спастись на высотах. И все же Рода была прекрасна, и Гелиос обратил на нее свой пылающий взор. Из оплодотворенной земли вышло семеро братьев, названных Гелиадами: Охим, Керкаф, Макаей, Кандал, Аксиом, Триопас и Тенаг. Самым способным из них показал себя Тенаг. И именно его Гелиады принесли в жертву Афине, рассчитывая на ее благоволение. Одна из наиболее древних версий мифа о Гелиосе и его дочерях отождествляет Тенага с Фаэтоном, и это позволяет думать, что под падением Фаэтона следует понимать его жертвоприношение (возможно, Тенаг – личное имя принесенного в жертву). После того как жертва юноши была принята богиней, царем Родоса стал Охим, женившийся на местной нимфе Эгетории, родившей ему дочь Кидиппу. Ее взял в жены Керкаф, наследовавший брату. От этого брака родились три сына – Ялис, Линд и Камир, ставшие основателями трех городов острова, которым дали свои имена.
В греческом сознании Кипр был островом, неразрывно слитым с именем Афродиты. У его берегов она вышла из морской пены, его царям оказывала особое покровительство.
Кроме известного нам уже Пигмалиона, мифы называют также Кинира, иногда считая его первым царем Кипра. Он не был уроженцем острова, а прибыл на корабле из расположенного напротив Кипра финикийского города Библа. Одни считали его сыном Аполлона и нимфы Пафы, другие – Эвримедона и нимфы из области Пафоса, третьи – потомком Кефала, возлюбленного Эос.
Высадившись на острове, Кинир женился на местной женщине и имел от нее двух сыновей и трех дочерей. Дочери стали отдаваться за серебро чужеземцам, чем вызвали ярость Афродиты, которая сослала негодниц в Египет. Так миф объясняет распространенный на Востоке обычай храмовой проституции.
Впрочем, о дочерях Кинира рассказывали и по-другому: одна из них своим пренебрежением к дарам Афродиты вызвала такой ее гнев, что богиня внушила девушке преступную страсть к отцу. Родившийся от этой связи Адонис был столь прекрасен, что им увлеклась сама Афродита.