Мифы и Легенды. Тетралогия

Карелин Сергей Витальевич

Когда я уже мыл руки, дверь хлопнула, и я увидел… Олега Голицына собственной персоной… Интересно, он что, следил за мной?

Я спокойно высушил руки и вопросительно посмотрел на него.

— Ты не ответил на мой вызов. — Голос парня был холодным и спокойным.

О, так мы уже на «ты»?! Не вопрос!

— А что тебе ответить? — пожал я плечами. — В любое время… На шпагах?

— А ты имеешь что-то против? — В голосе его послышалось презрение.

— Совершенно ничего против не имею

— Отлично! — кивнул он. — Завтра в девять вечера на пустыре за Промзоной Императорской Фабрики. Знаешь, где это?

— Знаю, — кивнул я

Еще

бы! Это место знали практически все. Самое известное место дуэлей. Я лично считал, что его специально не застраивали, чтобы горячие молодые люди не дрались на улицах. Одно время дуэли были очень распространены, но после введения закона, запрещавшего проводить их в людных местах, их количество резко сократилось. К тому же Император на каждой своей пресс-конференции (а они проводились чуть ли не каждый месяц) убеждал молодых людей не заниматься этим смертоубийством. И, да, дуэли были привилегией аристократов, и вызвать на нее простолюдина было нельзя.

— Тогда буду ждать. Шпаги я возьму…

— Не надо, — покачал я головой, — у меня своя есть.

— Хорошо. Секундант, надеюсь, имеется?

Я кивнул. У меня был единственный человек, кому я мог предложить стать моим секундантом. Им мог стать только аристократ. Значит, Шуйский.

— Надеюсь, ты не струсишь!

— Ты сам смотри не опоздай! — фыркнул я. — И сразу палату в больнице забронируй.

Тот ничего мне не ответил и, лишь одарив меня взглядом полным презрения, удалился. Я пожал плечами и вышел следом за ним. Заглянув в зал, увидел, что часть народа явно ушла. По крайней мере, ни Голицыных, ни Вяземских я не увидел. Вдалеке заметил сестер Трубецких, о чем-то разговаривающих с тремя представительными мужчинами.

— Веромир… — Я повернулся и увидел Главу рода Трубецких. — Не уделите мне время?

— Конечно!

Мы вышли из зала и, поплутав по коридорам, в конце концов, оказалась в просторной комнате с диваном и несколькими кресалами. Также в ней присутствовал небольшой столик с закусками и пузатой бутылкой коньяка. И в одном из кресел сидел Глава рода Голицыных.

М-да… похоже, мне предстоит не просто разговор. Ладно, посмотрим.

Я сделал лицо «кирпичом» и прошел в комнату и занял свободное кресло, внаглую наполнив свой бокал из бутылки и отсалютовав Голицыну и севшему в третье кресло Трубецкому.

Оба моих будущих собеседника явно были удивлены моей наглостью, но промолчали.

Кстати, коньяк оказался отменным, о чем я сразу и сообщил присутствующим.

— Хочу принести извинения за поведение своего сына, — сразу начал Голицын. — Надеюсь, вы не затаили обиду на наш род? Поверьте, я разберусь с Олегом. Кстати, чем у вас с ним закончилось?

И вот что я мог ему ответить? Я, вроде, уже дуэль назначил…Нет, сам разберусь. Поэтому я только кивнул, хотя, судя по всему, Голицына это явно не удовлетворило — по крайней мере, смотрел он на меня очень подозрительно.

— Как вам вообще вечер? — начал Трубецкой, покосившись на Голицына.

— Да все хорошо, — ответил я, — но, честно признаюсь, не привык я к этому.

— Ну, это понятно, — улыбнулся Трубецкой, — но я гляжу, вы познакомились с моими детьми?

— Да.

— Ну и как вам мои девочки?

— Можно только позавидовать, что у вас такие красавицы!

— Да, мне в этом явно повезло! — согласился со мной Трубецкой. — Но давайте, наверно, выпьем за нашу встречу и за то, что род Бельских все-таки возродился. И я думаю, мы сейчас стоим

в самом начале его славного пути!

Мы чокнулись и пригубили светло-коричневый напиток. Да, коньяк действительно был обалденный!

И в следующий миг я вдруг почувствовал давление… словно что-то охватило мою голову и внезапно сжало. Я непонимающе посмотрел на сидевших напротив меня аристократов и увидел взгляд Голицына, который буквально сверлил меня. Что тут вообще происходит?! И тут я почувствовал, как у меня вновь поднимается какая-то странная волна обжигающего гнева, после чего почувствовал, как давление на меня уменьшается. А потом я просто выплеснул свой гнев… И замер. Голицын уставился на меня какими-то остекленевшими глазами. Трубецкой же с изумлением смотрел на него…

— Что происходит?! — вырвалось у меня, и в следующий миг Голицын пришел в себя. Взгляд, которым он посмотрел на меня, был каким-то испуганным. И тут до меня дошло: я вспомнил, что родовой дар Голицыных… они же менталисты… И вновь у меня в душе вспыхнул гнев…

— То есть вы решили меня проверить?! — Я возмущённо посмотрел на Трубецкого. Судя по всему, он был инициатором всего этого.

— Извините, Веромир, — смущенно произнес он, — это простая проверка…

— Господа, давайте договоримся так… — Я решил расставить все точки над «i». — Если вы еще хоть раз попробуете провести подобную «проверку», мы с вами больше не будем общаться. Я не буду терпеть подобное обращение со мной. И сейчас скажите, что мне помешает встать и покинуть ваш дом? — Я посмотрел на Трубецкого. — Что может меня остановить?

Мои собеседники переглянулись между собой.

— Месть, — ответил Трубецкой. — Вы же хотите отомстить?

— С чего вдруг? — изобразил я на своем лице удивление.

— Не лукавьте, Веромир, я вижу в вас это желание….

— Допустим, — нахмурился я. — И что, вы хотите мне помочь? — Я не удержался от саркастического тона.

— Вы можете не верить, но — да, мы можем помочь.

— Интересно, и чем?

— Сейчас на политической арене Российской Империи существует несколько сил, которые создают баланс, — начал Трубецкой, — и когда кто-то начинает нарушать его, это плохо. Я не испытываю ненависти к роду Годуновых, могу это сказать честно, так как лгать будущему союзнику (да я воспринимаю род Бельских именно так) неправильно. Но Годуновы стали слишком быстро набирать силу. И если так будет продолжаться, то пройдет не так много времени, прежде чем они станут практически вторым родом в государстве. К тому же Варвару Годунову уже сейчас сватают за младшего Рюриковича. Правда, его до сих пор никто не видел, лишь мельком. Вот странно, наследник, а его скрывают! Но думаю, что это Годуновым не помешает. В связи с этим в оппозиции к имперским родам остается не так много народу. Но появление среди них человека, пострадавшего от Годуновых и отчасти от Императора, почему-то не остановившего уничтожение клана Бельских, будет очень своевременно…

— У меня клан из трех человек, — сообщил я. — Что мы можем сделать? Вряд ли я чем-нибудь смогу помочь.

— В данный момент — ничего, — ответил Трубецкой, — но это только сейчас. Мы предлагаем вам помощь. И предлагаем союз.

— И на каких же условиях? — скептически посмотрел я на него.

— Об условиях мы поговорим позже. Сейчас мы хотели бы понять, готовы ли вы к этому.

— Я не против, — ответил я после небольшой паузы, — но не уверен, что представляю сейчас для вас какую-то ценность…