Мифы и правда о женщинах
Шрифт:
В этих висах он воспевает свои воинские достоинства, победы и подвиги и сетует, что «мне от Нанны ниток несть из Руси вести». Нанна – одна из скандинавских богинь. «Нанна ниток» – так называемый «кенниг» или метафора, поэтическое описание некого предмета или явления, используемое вместо его наименования; частый прием в скандинавской поэзии. Конкретно этот кенниг («Нанна ниток») обозначает женщину, «конь дубовый» и «рысь морская» – корабль, а «слизень ратный» – меч. Конечно, соблазнительно предположить, что под «женщиной из Руси» подразумевается Елизавета Ярославна, в которую Харальд был влюблен, но когда они виделись в последний раз, Елизавете было около десяти лет, так что Харальд, скорее, был влюблен в деньги и власть ее отца.
И любовь (какова бы она ни была) не осталась безответной. Елизавета вышла замуж за Харальда, и они отправились в Норвегию, где Харальд путем несложных интриг добыл вожделенный трон. Теперь его целью было
В походах Харальд обзавелся «военно-полевой женой». Ею стала Тора Торбергсдоттир, дочь влиятельного норвежского магната. Роман Торы и Харальда был бурным и обсуждался по всей Норвегии. Она родила от него двух сыновей: Олава и Магнуса, которые станут потом правителями Норвегии, в то время как Елизавета смогла подарить мужу «всего лишь» двух дочерей: Марию и Ингигерд. Но лукавая история все расставила на свои места. После того как Харальд в возрасте пятидесяти лет погиб, пытаясь завоевать Англию, Ингигерд вышла замуж за датского конунга Олава Свейнссона и стала королевой Дании – страны, о которой так мечтал ее отец. Что случилось с Елизаветой, историки так и не установили. Появившись в хрониках в качестве жены Харальда, она исчезает из людской памяти сразу после его смерти.
Самый блистательный брак, как это и бывает в сказках, ожидал младшую дочь Ярослава – Анну. Ее мужем стал Генрих I, французский король, сын короля Роберта II Благочестивого и Констанции Арльской. Королевская власть во Франции в то время ослабела вследствие интриг Констанции и политики нормандских герцогов, которым Генрих принужден был делать большие уступки, чтобы утвердиться на престоле. В последующие годы королю часто приходилось обнажать свой меч против некоторых вассалов, и вся жизнь его прошла в бесконечных походах и осадах. Он был храбрым воином и неутомимым солдатом, но успех сопутствовал ему далеко не всегда. Его первая жена – Матильда, дочь маркграфа Фризии – через год после свадьбы скончалась в результате неудачного кесарева сечения. Когда Ярослав устроил брак Генриха с Анной, той было восемнадцать лет. Прибытие Анны Ярославны на землю Франции обставили торжественно. Генрих I выехал встретить невесту в старинный город Реймс, где их и сочетали браком, а Анну короновали. На брачном контракте Анна написала свое имя, ее же супруг вместо подписи поставил «крестик». В письмах к отцу Анна Ярославна сообщала, что Париж хмурый и некрасивый, напоминает деревню, что там нет дворцов и соборов, какими богат Киев.
Через десять лет, родив четырех детей: трех сыновей и дочь – Анна овдовела. Ее старшему сыну Филиппу было всего восемь лет. Анна стала регентшей, но опекунство, по обычаю того времени, не получила: опекуном мог быть только мужчина. Им стал шурин Генриха I граф Фландрский Бодуэн. У двадцативосьмилетней красивой женщины, находящейся близко к трону, неизбежно появляются поклонники. Самым рьяным из них оказался граф Рауль де Валуа. Он быстро устранил препятствие в виде законной жены, уличив ее в неверности, а после этого вступил в законный брак с Анной, и отныне она жила в укрепленном замке мужа Мондидье. Хотя папа римский Александр II отказался признать этот брак, его недовольство не помешало супругам управлять страной. Анна Ярославна овдовела во второй раз в 1074 г. Не желая зависеть от сыновей Рауля от первого брака, которые по понятным причинам мачеху не любили, она покинула замок Мондидье и вернулась в Париж к сыну-королю. Умерла Анна в пятьдесят лет.
Какие выводы можно сделать из этой совершенно правдивой истории? Ее героини – женщины в мужском мире, чье положение и возможности всецело зависят от мужчин: отцов, мужей, сыновей. И все волю и ум они направляют на поддержку своих семей, своих мужчин.
Надо сказать, что Ярославу гораздо больше повезло с дочерьми, чем с сыновьями, но он этого так и не узнал. Сыновья после его смерти вступили в долгую междоусобную войну, в то время как дочери с честью выполняли «долг королев», защищая и укрепляя свои династии.
Марфа-посадница
Для того чтобы женщина могла выйти на политическую арену, ей не обязательно было иметь княжеское происхождение – достаточно обладать значительным богатством.
Примером боярской дочери, решившей вмешаться в политические игры, была Марфа Лошинская, в замужестве Борецкая – вдова новгородского посадника Исаака Борецкого. Происходившая из знатного боярского рода и владевшая большими земельными угодьями, Марфа и ее сын, новгородский степенный посадник Дмитрий, в 1471 г. выступали за освобождение Новгорода от зависимости Москвы. (В тот период в Великом Новгороде выбиралось и назначалось восемнадцать пожизненных посадников из Москвы, из числа
Узнав о планах новгородцев, великий князь Московский Иван III объявил им войну и в Шелонской битве (1471 г.) разбил армию Новгорода. Дмитрий Борецкий был казнен как политический преступник. Великий Новгород выплатил крупную контрибуцию, уступил часть своих земель Москве, присягнул Ивану III, но сохранил право самоуправления во внутренних делах.
Марфа, несмотря на смерть сына и решительные действия Ивана III, продолжила переговоры с Казимиром, который обещал ей поддержку. В 1477 г. Иван III снова осадил Новгород. На этот раз он требовал: «Вечу колоколу в отчине нашей в Новгороде не быти, посаднику не быти, а государство нам свое держати». 15 января 1478 г. Великий Новгород открыл ворота перед великокняжеской армией. В знак упразднения независимости города вечевой колокол был увезен в Москву. Влиятельным горожанам выносились приговоры. Земли Марфы были конфискованы, ее обвинили в том, что она «хотячи поити замужь за литовского же пана за королева, да <…> мыслячи привести его к себе в Великий Новград, да с ним хотячи владети от короля всею Новгородскою землею». Марфу с внуком сначала привезли в Москву, а затем выслали в Нижний Новгород, где в Зачатьевском монастыре (с 1814 г. – Крестовоздвиженский) ее постригли в монашество под именем Марии; там она и умерла в 1503 г. К ее судьбе в полной мере можно отнести слова Уинстона Черчилля, которые уже цитировались в этой книге: «Памятник ей <…> напоминает нам о том суровом призыве победить или умереть, который звучит в веках».
Недаром среди вольнодумцев XIX в. Марфа стала символом воли народа к свободе. Николай Карамзин в предисловии к своей повести «Марфа-посадница, или покорение Новгорода» пишет: «Однако ж сопротивление новогородцев не есть бунт каких-нибудь якобинцев: они сражались за древние свои уставы и права. <…> И летописи и старинные песни отдают справедливость великому уму Марфы Борецкой, сей чудной женщины, которая умела овладеть народом и хотела (весьма некстати!) быть Катоном своей республики»{ Карамзин Н. М. Сочинения в 2-х тт. Т. 1. Л.: Художественная литература, 1984. С. 32.}.
Новгородки
Как всегда, большой интерес представляют женщины «вне истории» – простолюдинки, которые не играли никакой роли на исторических подмостках и образы которых в угоду конъюнктуре не коверкали летописцы.
У нас есть уникальная возможность: благодаря особенностям новгородской почвы сохранилось большое количество берестяных грамот, отражающих повседневную жизнь средневекового Новгорода. Некоторые из них написаны женской рукой.
Новгородки были не только грамотными, но и юридически подкованными – и не боялись при случае отстаивать свои права перед судом. Так, некая Анна, обвиненная в поручительстве за своего зятя и вынужденная заплатить вместо него штраф, с полным сознанием своей невиновности требует от обвинителя Коснятина при свидетелях доказать ее преступление. Кроме того, Коснятин оскорбил Анну и ее дочь нецензурными словами, а Церковным Уставом Ярослава (XV в.) предусмотрено наказание за оскорбление горожанки в размере трех гривен серебра.
«От Анны поклон Климяте. Господин брат, вступись за меня перед Коснятином в моем деле. Сделай ему при людях заявление о его неправоте: “После того как ты возложил поручительство на мою сестру и на ее дочь (т. е. заявил, что они поручились) [и] назвал сестру мою курвою, а дочь блядью, теперь Федор, приехавши и услышав об этом обвинении, выгнал сестру мою и хотел убить”. Так что, господин брат, согласовавши с Воеславом, скажи ему (Коснятину): “[Раз] ты предъявил это обвинение, так докажи”. Если же скажет Коснятин: “Она поручилась за зятя”, – то ты, господин братец, скажи ему так: “Если будут свидетели против моей сестры, если будут свидетели, при ком она (букв.: я) поручилась за зятя, то вина на ней (букв.: на мне)”. Когда же ты, брат, проверишь, какое обвинение и [какое] поручительство он (Коснятин) на меня взвел, то, если найдутся свидетели, подтверждающие это, – я тебе не сестра, а мужу не жена. Ты же меня и убей, не глядя на Федора (т. е. не принимая его во внимание). А давала моя дочь деньги при людях, с публичным объявлением и требовала заклада. А он (Коснятин) вызвал меня в погост, и я приехала, потому что он уехал со словами: “Я шлю четырех дворян за гривнами серебра (т. е. чтобы они взяли положенный штраф)”»{ Здесь и далее цит. по URL:.